Андрей Щупов - НА КРЮЧКЕ

– Ты чего трендишь, козочка! Какие счета? Там же бабок было немерено!

– Они сразу решили все отдать. Я в этом участия не принимала… – голос у Елены сорвался. – Кое-что, конечно, осталось, но сколько именно – я не знаю.

– А в скворечниках что прятали?

– В скворечниках? – вся нелепость вопроса даже и не дошла до сознания девушки. – Мы… Ничего там не прятали.

– Зачем же развешивали их по деревьям?

– Ну… Для птиц, наверное. Тимофей с Димой решили, что просто так давать деньги будет не совсем правильно и решили устраивать конкурсы. На лучший детский рисунок, на лучший скворечник и так далее.

– Да она же горбатого лепит! Внагляк лапшует! – Лешик нервно дернулся на диване. Вид разгуливающей по коленям девушки руки возбудил его до предела. – Давай, я потолкую с ней. Вдую ей конкретно, и все дела. Вот увидишь, она только спасибо скажет.

Лумарь осадил разогревшегося Лешика взглядом.

– Перебьешься. Я так думаю, она сама нам все скажет. Мы же ей дружбу предлагаем, не гадость какую-нибудь. А девочка просто не в курсах. Ну, отправили десяток-другой тысчонок в больничку, но не весь же чемодан, верно? Так что, лапуля, я прав?

– Я… Я не знаю. Они не говорили мне, что и куда отправляют. Я же не бухгалтер, всего-навсего секретарь.

– Тоже возможно. Рядовой секретарше не все положено знать. А с другой стороны, если девочка симпатичная, если приложит к тому должные усилия, то, пожалуй, могут что-нибудь рассказать и ей. Как полагаешь, курочка?

– Конечно, я могу постараться…

– Тебе придется постараться. Очень постараться, цыпочка. – Лумарь глазами указал Гуте на комод. – Пошарь-ка в ящиках. Наверняка найдем открытки от подружек, племянников, папы с мамой. Ты ведь любишь свою родню?

– Пожалуйста, не трогайте никого.

– Да мы и сами не хотим. Мы даже твоих хозяев не собираемся задевать. Но видишь ли, те камушки когда-то принадлежали нам. Ты, вкуриваешь, лапуля? Вот и узнай, где они их прячут. А мы тихо-мирно возьмем свое и отвалим. За старания и тебе долю отстегнем. Тебе ведь нужно косметику, жратву с колготочками покупать, правда? – Лумарь снова огладил ноги Елены. – Такую красивую девочку грех не поощрить. Особенно, если она хорошо потрудиться.

– Смотри, босс! Бирюльки! И цепочки с камушками… – Гутя с азартом продемонстрировал деревянную резную шкатулку, доверху заполненную простенькими женскими украшениями.

Лумарь никогда не считал себя большим знатоком ювелирных поделок, однако в данном случае ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что именно лежит в шкатулке.

– Дубина! Это же стекло голимое. Чуть дороже, чем пивная тара. Ты письма ищи. Открытки с телеграммами.

– Так это я уже нашел. На самом виду лежали. – Гутя взвесил на руках стопку конвертов, без особого любопытства начал перебирать. – Вроде то, что надо. Это, кажись, от ее предков, а тут от какой-то малолетки сопливой. Вон и фото прилагается. – Гутя перевернул фотографию изображением вниз, нараспев прочел: – Тете Лене от маленькой Кати.

– Видишь, как все устроилось. – Лумарь выпрямился. – И про Катю мы теперь знаем, и про маму с папой. Вот и выбирай: либо на подарки им тратиться, либо на веночки могильные. Ну, а выкинешь какой-нибудь фокус, мы и тебя достанем. В сейф ты не спрячешься, а найти такую милашку даже в нашем немаленьком городе проще пареной репы.

– Но я не сумею разузнать быстро!

– А ты попробуй. Смелость, сама знаешь, города берет. В постельку своего начальничка затащи, в бумажках поройся, в сейф загляни. Вы бабы – народ сметливый, всегда что-нибудь да придумаете.

– Все-таки надо бы ей вдуть! – скрипнул зубами Лешик. – Хотя бы по разику.

– Еще успеется. – Лумарь погладил Елену по щеке. – До скорого, киска. Не забывай нас, надолго не прощаемся.

– Слышь, босс, у нее гайка на пальчике. Может, хоть ее свинтим?

– Не крохоборничай. С кисками лучше дружить. А гаек на наш век хватит…

Елена услышала, как трое мужчин выходят в прихожую. Хлопнула входная дверь, наступила тишина, и в этой тишине Елена отчетливо ощутила, как быстро и трепетно колотится ее перепуганное сердце.

Дмитрий еще плохо отдавал себе отчет в том, что вокруг происходит, однако понять, что эти подонки его убивают, было не столь уж сложно. За время очередного беспамятства его успели перевезти из подвала на какую-то стройку, и здесь, связав по рукам и ногам, заткнув рот ветошью, уложили в ту самую ржавую бадью, на которую указывал смуглолицый Муса.

К казни готовились буднично, без лишней суеты. Такая будничность появляется у парашютистов-десантников после пары десятков прыжков. Проводя параллель, можно было заключить, что и у этих ребяток за спиной таилось уже немало проказ подобного рода. Сцепив зубы, Дмитрий пронаблюдал, как из вскрытой подсобки его могильщики вынесли лопаты. Тут же в деревянном загончике скоренько замешали раствор. При этом Варан, тот самый торгаш, через слово матюкался, с оханьем потирал распухшую переносицу, Финик в отличие от напарника эмоций не проявлял и явно спешил закончить с делом быстрее.

– Ну, и погодка, будь она неладна!

– Ты лопатой, знай, шуруди, а то протелимся до рассвета.

– Не-е, Финик, я вот сейчас подумал: работяги – они ведь каждый день здесь пашут. Хоть дождь, хоть снег. Прикидываешь, какая подляна!

– Тебе их жалко никак?

– Да нет, я удивляюсь. На кой им это?

Финик глумливо фыркнул.

– Каждый свои бабки по-своему зарабатывает.

– Но ты прикинь, каким придурком надо быть, чтобы за гроши под дождем мерзнуть!

– Мы сейчас тоже не в тепле сидим. – Финик огляделся. – Вот туда и поставим бадью. В аккурат под краном.

– Хороший бетончик, я прям тащусь! Мне бы такой на фазенду.

– Забирай, разрешаю… Да брось ты эти каменюги! Не дзот строим, сойдет и без щебня.

Из бумажных мешков цемент с кряканьем вытряхнули в загончик. Перемешивая совковыми лопатами, довели раствор до нужной кондиции.

– Все, хорош! Готова каша манная.

Все тот же Варан, с готовностью подхватил ведерные дужки, и на Дмитрия пролилась вязкая цементная жижа.

– Как, корешок, нравится? Может, водички теплой добавить?

– Ты сено не жуй! С покойником языком трепать – плохая примета.

– Не знаю… Я лично был бы не против с этим голубком покалякать. Смотри, как зенками ворочает. Наверняка, есть что сказать. Может, освободим хавальник на минуту? Дадим последнее слово? Мы ведь, блин, тоже цивилизованные европейцы.

– Босс все сказал ясно, и нам его базар не нужен.

– Нам-то да, а если он, в натуре, от Уварова?

– Да хоть от ФСБ! Нам это по барабану…

Очередная порция раствора пролилась Харитонову на грудь. Дышать сразу стало труднее. С сопением Варан бегал от напарника к бадье, выплескивая на пленника ведро за ведром. Холодная вязкая жижа все ближе подбиралась к горлу. Но самое ужасное – Дмитрий явственно ощущал, что цемент начинает схватываться. И отчетливо представилось, как найдут его по утру перепуганные строители, как будут показывать в его сторону пальцами, покачивать головами. А потом подъедут ребята из «Кандагара», да не дай Бог, Диана примчится…