Алина Сконкина - Полуночная тень

Дожевав кору, мальчик обратился волчонком, но не торопился убегать, хотел ещё немного посидеть, и вдруг увидел лисицу, начавшую менять шерсть с рыжей на бурую. Он позвал её, но она напугалась и спряталась.

«Хочу есть», – проскулил голодный волчонок. Лисица высунула нос из укрытия, повела им и прошуршала что-то в ответ. Реми с трудом разобрал: «ты не наш, уходи». Оборотни, немного понимали язык зверей – только близких к своей второй сущности – и могли приказывать им. В звериной ипостаси, они отличались от настоящих животных размерами – были крупнее и опаснее, – и лисица сразу почуяла в щенке силу взгляда Персефоны. «Куда?» проскулил волчонок скорее себе под нос, и спрятал его в лапах. Лисица осмелела, видя, что с ней говорил малоопасный детёныш, подошла ближе, и встала в северном направлении. «Там люди, еда», тявкнула она и тут же скрылась из виду, махнув напоследок сереющим хвостом. Реми навострил уши, принюхался в указанном лисичкой направлении и, шатаясь, побрёл туда.

Уставший и голодный оборотень не знал, как долго шёл, он просто передвигал лапами и двигался на север. Ледяной дождь стихал, а порыв ветра принёс с собой запахи еды, людей и домов. Реми понимал, что не переживёт зиму в лесу. Он слишком маленький и слабый для охоты на крупную дичь, а мелкую ему не сыскать в сугробах. Оборотень не хотел и боялся идти к людям, но выбора у него не осталось, голод был сильнее страха оказаться в неволе. Впереди забрезжил свет. Высокие деревья расступились, и перед волчонком предстал большой город.

Крутую гору, напоминающую клык, усеяли трёх-четырёхэтажные домики из белого дерева и камня с острыми конусообразными крышами из тёмной черепицы, с широкими выносами, на которых стояли кадки с кустами и деревьями. Каждая улица города, выстроенного на крутой горе делилась на верхнюю и нижнюю. Иные крыши были плоскими и служили верхним уровнем улиц. Дома соединялись между собой сверкающими в холодных лучах осеннего солнца стеклянными мостами, служащими переправой между верхними улицами и арками для нижних. Каждый клочок земли архитекторы использовали с умом, что мешало городу выглядеть воздушно, свободно и прекрасно. Постройки казались лёгкими, парящими и невесомыми. Вершину скалы оборудовали под станцию дирижаблей, соорудив плоскую платформу. Отовсюду с горы спускались навесные мосты, соединяющие её с другими скалами, где город получил своё продолжение в виде небольших областей с такими же белокаменными домами.

Что ж , подумал мальчик, ухватившись рукой за ствол дерева, чтобы не упасть. Лето прошло весело, но быстро, а зима в лесу слишком сурова для маленького мальчика. Город позволит ему пережить зиму, а что он будет делать весной – решит завтра.

Реми, пройдя школу выживания в лесу, и проведя зиму с людьми, понимал, что в городе его, оборвыша, сироту, оборотня, не встретят с распростёртыми объятиями, ему придётся снова бороться за свою жизнь. И всё же найти еду в городе, таком большом и богатом, должно быть легче, чем в покрытом снегом лесу. Надежда вспыхнула в зелёных глазах Реми.

В сиротском приюте оборотень научился притворяться и жить среди людей, он узнал их правила и повадки. Мальчик твёрдо решил, что сам будет добывать себе еду и не попросит о помощи или милостыни вражий народ. Марджи преподала ребёнку урок: если что-то нужно – отбери, этим Реми и планировал заняться. Он станет вором.

Воровал мальчик только еду, не зная, что делать с остальным. Он действовал как на охоте, брал ровно столько, сколько нужно для восполнения затраченной энергии. Сперва дела его обстояли также плохо, как в лесу, но вскоре Реми научился прятаться в ногах прохожих, в их длинных одеяниях, ловко хватать товар с прилавков и шустро убегать. Пройдя путь ошибок и не редких избиений за воровство, сирота запомнил, как торговец хлебом заглядывался на юных девушек; знал, что продавец колбас лично проверял содержание каждой партии, и на это время выставлял забитого пугливого подмастерья; выучил расписание молочника и смену стражи возле склада. Оборотень пользовался любой уловкой и слабостью людей, чтобы стащить еды.

Другие ребята объединялись в группы по десять и даже пятнадцать человек. Реми знал одну, промышлявшую на тех же улицах, что и оборотень. Вместе детям легче удавалось воровать: пока один отвлекал внимание торговца, другие незаметно утаскивали товар. Реми завидовал их добычи, но присоединяться не решался. Свора детей напоминала мальчику дом Марджи из которого он едва сбежал и живших там сирот. Чем больше народа, тем больше нужно воровать, а стоит оплошать и подведёшь всех. Кто мог поручиться, что эти дети не подчинялись кому-то из взрослых, не пили зелье на завтрак, или что ещё похуже. Реми боялся скоплений людей, его пугали несвобода, подчинение кому-то, обязательства и ответственность, которые непременно на него возложат. После не сдержанного перед Симом обещания, оборотень боялся сближаться с людьми. Он не заводил друзей, всегда слонялся по улицам один, или вовсе сидел в какой-нибудь дыре, где его никто не видел.

Помимо всего прочего Реми пугала мысль, что кто-то узнает о его волчьей сущности. Дядя постоянно говорил мальчику об охоте на оборотней. Если стражники его поймают, то выпустят только мёртвым. Осознав в сиротском доме своё бессилие в схватке с взрослыми людьми, Реми сдерживал волка внутри себя, но использовал с умом те возможности, которыми наделила его природа.

Оборотня не раз спасала животная интуиция, ловкость и волчьи инстинкты. Частенько мальчик, убегая от взбешённого кражей товара торговца, прятался в тенях зданий, тележек, тёмных закутках и углах. Тень окутывала Реми, как родная мать, чей ласки он не знал, принимала мальчика в свои объятия, и он становился недосягаемым. Оборотень не понимал, почему люди не видели его, и радовался своей удачи, не забывая каждый раз благодарить тень за помощь.

Поначалу Реми переживал о том, что брал чужое без разрешения, ему плохо спалось, мучили кошмары, в которых он платил по долгам, отбывал наказание и был обречён в тяжёлых кандалах вечно работать на людей, дабы расплатиться за украденные товары. Время шло, воровство вошло в привычку, живот требовал еды, и совесть замолчала, оставив мальчика в покое.

Иногда, глядя на других брошенных детей и их коллективную работу, Реми представлял, как они вместе с Симом работали бы в паре. Природную бледность альбиноса они бы использовали чтобы растрогать прохожих, а ловкий оборотень выуживал бы кошельки с монетками. Реми быстро отбрасывал эти мысли, использовать друга в таких низких целях, ребёнок считал гадким. Сам он, проходя мимо побирающихся стариков на нижних улицах Белого клыка, воняющих как выгребная яма, обмотанных лохмотьями, клялся себе, что никогда не станет просить милостыню.