Бауди Маггир - Сообщество живых теней. Книга четвертая. У самой черты

– Да какие у меня могут возражения, мистер Адамс, – с трудом выдавил из себя Мухаммед, – в моем положении говорить о них просто верх безрассудства, не так ли?

– Прошу вас, не делать пока преждевременных выводов, а дослушать меня до конца, – продолжил генерал, сохраняя вежливый тон, – вы должны знать, что в случае если подтвердится факт наличия у вас сведений о затерянном во время войны золоте Саддама, то мы обсудим со своим руководством механизм его транспортировки в Великобританию. Однако это не означает, что мы заберем его себе, или выражаясь простым языком, ограбим вашу страну. Отнюдь нет, парень! Мы все едины во мнении, что этот драгоценный металл должен, и будет принадлежать только иракскому народу! Однако учитывая тот факт, что к власти в вашей стране снова пришли не совсем благонадежные и чистоплотные люди, мы предлагаем хранить его пока в одном из наших самых надежных и авторитетных банков, но под вашим именем. Что вы скажете теперь на это, друг мой?

Речь генерала вызвали у Мухаммеда откровенный восторг. Глаза его вдруг сразу же округлились, забегали по орбитам, и казалось, готовы были выскочить вот-вот наружу. Такого внезапного поворота он никак не ожидал, и даже чуть было не потерял дар речи. Однако уже через минуту, справившись со своими эмоциями, он вытер со лба пот, и посмотрел на Грэга глазами явного скептика. Он призадумался, затем перевел взгляд на сидящего рядом Джейсона, которому доверял с некоторых пор больше, и заметив на его лице все ту же невозмутимую искреннюю улыбку, глубоко вздохнул, и молча склонил голову над столом. Мохаммед был до глубины души потрясен событиями, которые разворачивались у него на глазах. Он готов был в этот миг обнимать и целовать этих английских господ, которые проявили уважение не только к нему, простому иракцу, представлявшему из себя жалкое зрелище, но и к его народу, который прозябал на протяжении многих лет в нищете и крайне жестоких, внутренних междоусобицах.

– А как я смогу распоряжаться этим золотом потом, когда оно будет доставлено сюда, в Англию, – спросил он, вдруг тихим голосом, не веря все еще в происходящее.

– До тех пор, пока к власти не придут демократически настроенные, и искренне болеющие за судьбу своей страны патриоты, с кем можно иметь дело, золото будет храниться в нашем банке, – заявил Грэг, придав своему твердому голосу подчеркнутую уверенность, – но работать на будущее вашего народа, кому оно принадлежит по праву.

– Простите, а какую роль вы мне отводите во всем этом, ведь я совершенно не разбираюсь ни в банковских делах, ни в финансах, – спросил снова Мохаммед, слегка помявшись, и вновь смахнув со лба капельки выступившего снова пота.

– Не беспокойтесь, друг мой. Вас быстро всему научат, на то у нас достаточно специалистов, – ответил генерал, долив себе и ему кофе, – а дальше, будете каждый год получать свою процентную ставку от заложенного в банке золота. Но по условиям нашего соглашения, вы обязаны будете приобретать на эту ренту только продукты питания и медикаменты для своего народа, которые будут переправляться к ним под эгидой ООН. Разумеется, за вычетом необходимых расходов на содержание себя и своей семьи.

Мохаммед выпил в два глотка свой все еще горячий кофе, сжал обеими руками пустую чашку, и вновь уставился на Грэга, но уже более спокойными и ясными глазами.

– Что я для этого должен сделать, сэр, – спросил он, все больше и больше проникаясь доверием к своему пожилому собеседнику, – я готов следовать вашему плану.

Глаза Аль Фейсала вдруг заблестели от предвкушения предстоящего триумфа. Он начал судорожно теребить свои усы, растирать щеки и подбородок. Его улыбка стала более искренней и открытой. Он был уже готов на любое предложение сидящего перед ним человека, лишь бы тот не передумал, и не отнял у него этот внезапно свалившийся на него подарок судьбы, о котором не смел мечтать даже во сне.

– Для начала, Мохаммед, я бы хотел, чтобы вы указали на моей карте точное место захоронения того золота, – сказал Грэг, пересев к нему поближе, и увеличив до предела изображение на мониторе компьютера, – надеюсь, здесь для вас все понятно?

Как оказалось, Аль Фейсал хорошо разбирался в картах. В свое время, обучаясь в военной академии, кроме военного дела, английского и русского языков, он достаточно преуспел и в картографии и топографии. Мог безошибочно определить тот или иной географический квадрат, и с легкостью ориентировался на любой местности. Он навел курсор на какую – то точку, увеличил масштаб, и показал на сделанном со спутника снимке ту самую деревню, расположенную в сорока километрах от Багдада

– Вот она, родная, изображена в виде вытянутого сапога, прямо как очертания территории Италии, вы не находите, мистер Адамс, – сказал он, грустным голосом, ткнув пальцем на небольшое поселение, название которого отсутствовало на карте.

– Что – то не вижу под ней никаких обозначений, или хотя бы каких – то букв – произнес с недоумением Грэг, нажав несколько раз на курсор, – как она хоть называется?

– Она довольно древняя, – ответил Мухаммед, задумчиво задрав голову, – начало свое берет еще с первых лет прошлого тысячелетия. Ранее, это была «Аль Шамсия Аль Кариб», а в последние годы мы между собой величали ее просто ближней деревней. Но сегодня она целиком лежит в руинах, и назвать ее населенным пунктом, язык не повернется. Так, какое – то мелкое и никому неведомое пятнышко на глобусе. О Аллах, столько лет прошло после войны, а она так и осталась заброшенной, и похоже, никому до нее нет дела. Хотя, если из бывших жителей в ней никого не осталось, то кто будет просить о ее восстановлении? Может быть, эта счастливая участь достанется мне?

Пока Аль Фейсал говорил, Джейсон сидел все это время за столом, молча пил кофе, и не встревал в разговор. Он записывал в свой блокнот каждое его слово, и делал на полях особые пометки. Когда беседа подошла к концу, он закрыл блокнот, зафиксировал в ноутбуке координаты деревни, установив все ведущие к ней подъездные пути, и с точностью до метра вычислил расстояние до ближайшего от нее населенного пункта.

– Вот, что, Мохаммед, – обратился к нему Грэг, встав из-за стола, – пока вам придется пожить здесь. Прошу вас, в целях своей же личной безопасности не выходить хотя бы пару дней из этой квартиры, даже покурить. Дымите лучше здесь. Вы ни с кем не должны связываться по телефону, и забыть на время все свои контакты, которые обрели здесь, в Англии, а также те, которые были у вас ранее. Послезавтра, к десяти вечера, вам позвонит один из наших сотрудников, и скажет, что делать дальше. Вам все ясно?

– Хорошо, мистер Адамс, я сделаю все так, как вы мне велели, – ответил Аль Фейсал, уже вполне бодрым и даже веселым голосом, поднявшись вслед за генералом со стула, – рисковать в моей ситуации было бы полным безрассудством. обещаю, что с этого часа запрусь здесь, и до вашего сигнала ни с кем не буду поддерживать никаких связей.