Михаил Уткин - Особенности национальной командировки. Мемуары старого командировочного волчары. Том 2

Нас стали расселять. «Комендантский взвод» перед объективами тех же телекамер стал раздавать ключи от квартир: однокомнатные – начальству, а двух- и трёхкомнатные нам, из расчёта – по одному человеку на комнату. Нам досталась трёхкомнатная общей площадью 96 квадратных метров, и мы поселились в этой квартире так же втроём, как и сидели в рабочем кабинете.

В квартире сразу стояли: брестская газовая плита «Гефест»; микроволновка «DAEWOO»; двухкамерный холодильник той же фирмы, который не надо было размораживать; стиральная машина «Самсунг» на три килограмма загрузки; кухонный гарнитур с обеденным столом и четырьмя стульями, несколькими шкафами, и мойкой из нержавейки; большой телевизор «LG». В каждой комнате стояло по большой двухспальной кровати, шифоньеру, столу и тумбочке – всё абсолютно новое. На окнах уже висели шторы из плотной тёмной ткани.

Постельное бельё, кухонную и обеденную посуду мы привезли с собой. Поняв, что газа не будет ещё довольно долго, прикупили себе ещё электроплитку на две конфорки, вёдра, щётки, и стали обустраиваться. Здание одного из моих клиентов, «Казахстан темир жолы», оказалось сразу же за нашими домами, и железнодорожники немедленно прибежали к нам с шампанским, соками и конфетами. Девчонки восхищённо бродили по нашим хоромам, а мы быстренько «сообразили». Доблестное племя властелинов стальных магистралей страны обзавидовалось нам «по полной»: когда их лет за пять или шесть до этого перевезли в Новую Столицу Евразии, то они два или три года до получения постоянных квартир снимали себе жильё где придётся, а для части их переселенцев для жилья вообще сначала поставили вагоны на станции…

Через час нас снова собрали в автобус и отвезли в наше новое административное здание. Там везде шли какие-то ремонтно-строительные работы, но столовая в подвальном помещении уже была полностью оборудована и исправно работала – всех нас торжественно и бесплатно накормили шикарным обедом.

Жара в тот день стояла почти под сорок, после обеда мы приползли домой и упали. Двое наших пацанов попёрли в город, где-то там заблудились и решили поймать такси, но при этом перепутали названия улиц: астанинские Московскую и Победы с алматинскими Советской и Правды:

– Шеф, на Советскую-Победы!

– ?!!

– Да нет, на Московскую-Правды!

– Салам алматинцам, садитесь…

«Фура» с нашими домашними вещами заехала во двор только в восьмом часу вечера. Затащив в квартиру вещи и наскоро раскидав их по комнатам, мы пошли на Набережную…

Новоселье мы устроили через неделю. К этому времени наши вполне симпатичные с виду домики, построенные какой-то алматинской фирмой, начали показывать свой «характер»: в одной квартире сразу же возникли проблемы с сантехникой, в другой вздулся ламинат на полу, в третьей ещё что-нибудь подобное, а в нашей не работал дверной звонок – китайская пластмассовая коробочка на трёх батарейках, сразу встроенная в китайскую же металлическую дверь… Кроме этого, была разбита резьба на шланге душа, протекла канализационная труба к унитазу, и после первого же дождя водичка побежала между оконными рамами и потолком на кухне, и вся штукатурка с этого участка потолка немедленно обвалилась…

К нам на новоселье пришли сотрудницы из столичного филиала нашей компании, и принесли нам в подарок много всяких полезных хозяйственных мелочей – «И отплакали те, кто дождались…»

Когда наша организация переехала из Алматы в Астану, народ, выдернутый из привычной семейной обстановки, рассосался по общагам, и какое-то первое время вообще не представлял, чем заняться в Новой Столице Евразии целых два долгих выходных дня. Прошёл, наверное, месяц, пока люди как-то адаптировались, и начали мотаться – кто на Боровое, кто ещё куда, а кто и просто ходил по городу: на Байтерек, в океанариум, или на лазерное шоу… Нам с Саматом было проще: и у него, и у меня было по целой куче родственников в такой близкой теперь к нам (210 км) Караганде, и мы на пару на несколько первых астанинских уикэндов уезжали туда.

В какой-то июльский выходной день я собрался съездить на фотоохоту в Павлодар и Екибастуз, чтобы порадовать железнодорожных фанатов, в изобилии тусовавшихся на существовавшей тогда почтовой YAHOO-рассылке «1520 мм», свеженькими снимками. Хмурым и редкостно холодным после нескольких суток изнуряющей жары субботним астанинским утром я поехал на вокзал и попросил себе билетик на самый поздний в те сутки павлодарский поезд. Купейных мест на этот проходящий не оказалось, но плацкартный билет с сакраментальной фразой «Номера мест указывает проводник» мне всё же достался.

А за обратную дорогу у меня голова не болела: мой соратник по нелёгкой работе, связанной с обеспечением электроснабжения всей «Казахстан темир жолы», тогдашний сотрудник предприятия «Темиржолэнерго» Ерлан Шакеев, ещё в пятницу уехал на личной машине из Астаны в Павлодар к родственникам, и на обратном пути пообещал забрать с собою и меня.

И вот, как и 14 лет назад, я снова ехал поездом в Павлодар, имея в качестве багажа один-единственный полиэтиленовый пакет, в котором вместо тогдашней книжки и пачки печенья лежал на сей раз фотоаппарат, запасные плёнка и батарейка к нему, а также парочка мягких чистых тряпочек: мало ли – свои очки или линзы фотика протереть. Годы берут своё – в пакете был ещё маленький запястный тонометр и комплект необходимых в случае чего таблеток от повышенного кровяного давления…

Ближе к полуночи я приехал на вокзал. Вскоре подошёл мой поезд, его поставили на второй путь, и немалое удовольствие доставила мне возможность доехать до него при помощи целой кучи новеньких эскалаторов. Состав пресногорьковского 340-го состоял всего из четырёх вагончиков – одного купейно-штабного, двух плацкартных и общего. Понятно, что в таком составе купейных мест не нашлось! Огромный грузовой электровоз, притащивший мой поезд из Кокшетау, сразу же отцепился, а на его место немедленно прибежал электровозик поменьше. Я зашёл в вагон.

Большую половину пассажиров плацкарта составляли детишки в возрасте где-то от десяти до тринадцати лет, которых везли домой в Павлодар с отдыха в детских оздоровительных пансионатах Борового. Малолетняя орава всё пыталась прорваться на ночной перрон («Хотим чипсов и Колы!»), а сопровождавшие их парень и девчонка (похоже, студенты педагогического), и проводница нашего вагона грудью встали у титана: «Не пустим!!!»

Мне кое-как нашли свободную нижнюю боковую полку, но чистого постельного комплекта у проводников, возвращавшихся домой, уже не нашлось. Пришлось укладываться так…

Поезд тронулся и поехал вдоль ночного города – детишки прильнули к окнам у боковых полок и подняли гвалт: «А вон Байтерек! А вон то что такое? А океанариум отсюда видно?..» Затюканные воспитатели отвечали что-то невпопад, лишь бы отвязаться! Поезд на их несчастье, чуть отъехав от Сороковой, встал прямо напротив огромной, ярко подсвечивавшейся мечети, расположенной при выезде из Астаны в сторону Караганды. Ещё было видно и Байтерек, и «зажигалку» здания Министерства транспорта и коммуникаций – всю эту десятиминутную стоянку рёв тридцати с чем-то детских глоток не умолкал! Машинисты электровоза сжалились наконец над бедными воспитателями, тронули состав с места и перетянули его через путепровод – огоньки Новой Столицы Евразии потихоньку исчезли за огромной насыпью, детишки успокоились и начали укладываться…