Евгений Южин - Страх жизни

Антон, конечно, не отказался бы записать Маринку или аппетитную Ирку в момент, когда они, что называется, пошли вразнос, но поступи он так – дружбе конец. Да и последнее, что он желал бы видеть с утра, – это он сам накануне. Прецеденты уже случались, и Антон вынес из них жесткое правило – всему свое время. Даже сейчас его передернуло от воспоминания о том, как он впервые увидел себя на записи пьяным. Запись сделала его мама, еще когда им можно было жить вместе. И надо сказать, она знала, что делала – теперь даже в самом отвязном угаре он все же старался сохранять человеческое лицо. Правда, категорически не желал видеть, насколько это у него получилось, подозревая, что большую часть его усилий на записи будет незаметно.

Друзья молчали. Никаких сообщений, смайликов – ничего. Очевидно, вечеринка удалась! Одиноко горел красным пропуск на работу – опять маршрут сменили? С усилиями и кряхтением забравшись в санитарный модуль, Антон ждал, пока техника приведет его в относительный порядок. Маршрут действительно изменили – почему-то ему надлежало явиться в центральный офис, который он, честно говоря, видел всего пару раз за все время работы. Интересно, зачем это? Начальника его смены в рабочей ленте еще не было, и спросить было не у кого. Ладно, приедем – узнаем. Может, какое-нибудь внеочередное медобследование?

Однажды он уже сталкивался с таким, когда ему выписали наряд на работы в чистом секторе. В любом случае, это его особенно не взволновало – косяков за ним вроде бы нет, вызывают – значит, потребовалось его тело во плоти, так сказать. Скорее всего, для медблока – тот находился именно в главном офисе. Все остальные вопросы решаются удаленно – работники должны находится на рабочих местах, а не шляться по кабинетам.

Мысли о работе вытеснило осознание того, что праздник прошел, вновь вернулись будни, стало грустно.

Утреннюю рутину нарушил вызов – начальник участка. Вообще-то Антону ни разу не доводилось общаться со столь высоким начальством. Происходило нечто необычное, и он сразу же ответил. Кабинет начальника был похож на командный мостик космического корабля, как их представляют в сериале «Унесенные к звездам», стоившему Антону в свое время многих недель жизни. Стены переливались сложными узорами технических схем, открытыми лентами сообщений, мигали вспомогательными интерфейсами. Обитатель кабинета – невысокий мужчина плотного телосложения что-то делал на дальней от Антона стене. Оглянувшись через плечо, он заметил подчиненного и махнул тому рукой – мол, жди.

Антон пожал плечами – подождем, и продолжил прерванный вызовом завтрак: вместо сосисок – колбаски, вместо белковой массы – желтковая. Начальство соизволило обратить свое внимание на Антона в самый неподходящий момент – изрядный кусок колбаски только начинал превращение в мелко нарубленное с желтками мясо, когда Давид Ашотович, так звали начальника, отвернувшись от замельтешившей ленты, спросил вместо приветствия:

– Шустов?

– Угу. Драуте.

Начальство махнуло рукой – жуй, мол, я говорить буду:

– Молодец, Шустов! Насчет нового участка – ты оказался прав. Я попросил начальство, чтобы тебе выписали премию.

– Спасибо! – справился с колбаской Антон.

– Погоди благодарить, у меня для тебя хорошие новости, – Антон встал и застыл, не зная, чего ожидать – никогда раньше высокое начальство не снисходило до простого электрика. – Внешники к нам обратились. Им нужен электрик в бригаду – молодой, здоровый и сообразительный. Надеюсь, ты уже согласен. Сам знаешь, у них и зарплаты не чета нашим, и работа интересная. Ну! Чего молчишь? – начальник улыбнулся.

Внешниками называли бригады, которые работали за пределами полисов, обслуживая внешние коммуникации и сети. Попасть туда считалось редкой удачей – их окружал ореол романтики работы во враждебной среде, ну и зарплаты были действительно немаленькие. Антон, конечно, знал о внешниках, но никогда и не мечтал стать одним из них – известно, абы кого они к себе не берут, выбирают сами, пользуясь особой привилегией.

– Я согласен, – торопливо ответил Антон и смутился, было ощущение, что его-то согласия никто и не спрашивал.

– Фу-у! Ну слава богу! А я боялся, что откажешься! – подтвердил его ощущения Давид Ашотович. – Марш в офис! На медосмотр и инструктаж.

Интерфейс свернулся, и Антон уставился на бесконечную анфиладу капсул, уходящую вдаль. Вот так поворот!

***

После обязательного медобследования Антону пришлось прочитать длиннющий файл, в основном касавшийся особенностей работы в усиленном костюме индивидуальной защиты и обитания в специальном транспортере – гибриде вездехода и жилого модуля с собственной санитарной системой и нестерильным отсеком. Экипаж этого агрегата составляли три человека, называемые бригадой, и они были постоянно привязаны к этой машине.

Антон вдруг осознал, что ему предстоит многие месяцы, если не годы, делить тесное пространство вездехода с парой посторонних, незнакомых людей. Тот вездеход, на который его назначили, относился к ближней зоне обслуживания и дальних поездок не совершал, но и в таком режиме стандартная смена внешников проводила на колесах полные сутки, проводя затем еще двое суток в городе, отдыхая и приходя в себя. В таком тесном коллективе остро вставал вопрос личной совместимости, и было понятно, с чем была связана привилегия внешников подбирать себе напарников самостоятельно.

Хотя день уже близился к завершению, Антон до сих пор так и не познакомился со своими будущими товарищами, и это его беспокоило все сильней и сильней. Бегло ковыряясь с тестом по оборудованию вездехода (нужно было правильно с точки зрения компьютера ответить на глупейшие вопросы по эксплуатации санитарного модуля или герметичного отсека), Антон мыслями был далеко. Ситуация, когда уже завтра предстоял первый выход за границу не то что района, а города вообще, а он даже не знает, кто будут его напарники, – напрягала.

Пискнуло, в личной ленте выскочило сообщение. Антон, разоблаченный после прохождения медицинского обследования, сидел в чистом модуле в одном исподнем белье. Одну из незадействованных стен он настроил на вид с макушки Дома Врача и сейчас наслаждался медленным клубящимся движением потрепанных облаков, неохотно оставлявших недавнее поле боя. Внизу переливались в пятнах солнца и облачной тени запутанные лабиринты комплекса. Был отчетливо виден поезд монорельса, огибавший район, – вот он стремительно врезался в солнечное пятно и засверкал полированным стеклом окон. Солнце, как это всегда бывало летом, уже перебралось через далекие башни Большой Москвы и теперь нагло светило с чужой территории – территории ночи, с севера-запада. Вообще-то его смена уже давно закончилась, и останься он на старой работе – уже был бы дома, в своей капсуле. Нарушение привычного ритма жизни волновало – Антон чувствовал себя так, будто уже отправился в путешествие.