Валерий Железнов - Дважды о любви

– Очень уж много совпадений в его рождении.

– Да, я знаю текст пророчества, но это ещё ничего не значит, – серьёзно сказал Иосиф и перешёл на шёпот. – Даже если допустить, что пророчество сбылось, и наш сын обещанный мессия, это совсем не означает, что жить он должен в Вифлееме Иудейском. К тому же там ему может угрожать смертельная опасность.

– Почему? Ирод ведь умер, – вопрошала Мария.

– Ирод умер, это да, но Иудея сейчас под властью его сына Архелая. И я думаю, что он будет столь же коварен. Не дай Бог ему донесут, что ребёнок, которого приказал убить его отец, жив. Сынок-то уж точно выполнит папин приказ. И нас с тобой заодно…

– Прошло два года, про нас уже забыли, – пыталась настаивать Мария.

– Глупая, – он прижал жену к груди, – найдутся те, кто вспомнит. Нет, нам нужно возвращаться в Галилею.

– Но там тоже правит сын Ирода Антипа, – она подняла на мужа растерянные глаза.

– Сомневаюсь, чтобы Антипа разыскивал опасного ребёнка в своих владениях. Там нам будет безопасней, там наш дом, там наши родители. В родном доме, как известно, и стены помогают.

– Но там нас не ждут, мы не посылали туда вестей с тех пор, как покинули те края.

– Это и хорошо. Пусть для всех мы пропали. Вернёмся в Назарет и заживём как прежде. Там ведь никто не знает про историю с гимном и приказом Ирода, а мы и не будем никому говорить. Зачем привлекать внимание? Много людей живёт в Палестине, властям не до нас, да и свои не выдадут, в случае чего…

– А если начнутся расспросы? – сомневалась Мария.

– Скажем, что бежали от эпидемии, а послать весточку никак не удавалось. Ничего, обойдётся, я найду что сказать.

– И всё же я сомневаюсь.

– Не сомневайся, и не бойся. К тому же, я убеждён, что в Галилее наш сын получит лучшее образование, чем в Иудее, ведь у нас Закон не так суров и предоставляет евреям больше свободы.

К подобным разговорам супруги возвращались не раз. И каждый раз Иосиф оставался при своём мнении. В конце концов Мария тоже склонилась к мысли, что лучше возвратиться в Назарет, но не оставила веру в избранность сына. Матфан же легко перенёс морское путешествие и был в полном восторге от такого приключения. Он даже подружился с матросами и самим Ездрионом, постоянно забрасывая их своими каверзными вопросами.

В Галилее семью Иосифа действительно никто не ждал. Для всех они пропали бесследно, ведь всё это время о них не было никаких вестей. Конечно же, родственники приняли их с радостью, и даже устроили маленькое празднество в их честь. Но некоторая неловкость в их появлении всё же была. Дело в том, что в построенном Иосифом доме поселился его женатый брат с семьёй. Он принимал участие в строительстве этого дома и счёл, что имеет полное право занять его в отсутствие прежнего хозяина. Радость встречи со старшим братом омрачилась для него необходимостью оставить обжитое жилище. Но Иосиф пообещал помочь в строительстве нового дома, и этим инцидент был исчерпан.

Молодые родители Матфана поселились в своём доме и зажили счастливо, стараясь не вспоминать былые страдания.

Иосиф вскоре нашёл работу плотника. Через какое-то время он построил мастерскую недалеко от источника и стал брать подряды на строительство. Опыт, приобретённый в Александрии, помог ему быстро стать преуспевающим мастером. Братья помогали ему, а когда работы прибавилось, пришлось нанимать дополнительных рабочих. Семья Иосифа теперь уже не испытывала особой нужды в деньгах и могла жить безбедно.

Мария с энтузиазмом взялась за домашние хлопоты и воспитание сына. Она оказалась прекрасной хозяйкой, любящей женой и очень нежной матерью. После трудов праведных усталый муж возвращался в тепло семейного уюта, заботливо созданного умелыми руками хранительницы очага.

Матфан тоже радовал родителей. Он рос здоровым и совершенно нормальным ребёнком, разве что несколько более любознательным и активным. Поначалу ему не хватало общения со сверстниками, к которому он привык в Александрии, но со временем и в Назарете у него появились друзья. Первым из них стал соседский мальчишка Иаков. А когда родители подарили ему ещё и брата Иакова, он был безмерно счастлив. С одним Иаковом он играл на плоской крыше своего дома, а другого с удовольствием нянчил, помогая матери.

До пяти лет, как и полагается по Закону, Матфан находился под полной опекой матери. Она обучала его, по мере возможности, всему, что знала сама. Но и Иосиф совсем не отстранился от воспитания сына. Родители всегда старались находить понятные ответы на многочисленные вопросы мальчика, хотя порой его интересовали такие вещи, что они с трудом находили ответ. Такая пытливость Матфана, желание заглянуть в глубинную суть окружающего мира, искренне поражали Марию и Иосифа. По их мнению, задавать столь глубокомысленные вопросы ему ещё слишком рано. Но отмалчиваться, и тем более лгать, они не хотели.

Матфан рос общительным, и это позволяло ему легко находить друзей, как среди сверстников, так и среди людей значительно старше его. У своих сверстников он имел почти непререкаемый авторитет, благодаря физической силе и сообразительности, а со старшими мальчик любил беседовать на серьёзные темы. Взрослых всегда поражала его недетская сообразительность и тяга к познанию. Бывало, женщины подолгу задерживались у источника, расспрашивая Матфана о чём-то им неизвестном. Ведь для своего возраста он уже знал много такого, что неведомо было другим. Он уже повидал другие земли и даже путешествовал по морю на корабле.

Когда Матфану исполнилось пять лет, его воспитанием и обучением занялся отец, но это не значит, что Мария полностью перестала заботиться об образовании старшего сына. К этому времени она родила Мириам и, естественно, младшим детям внимания уделялось больше. Иосиф обучал сына греческому языку, на котором он сам говорил очень хорошо. А учебником греческого стали священные книги, подаренные в Александрии. Во всем Назарете было всего два экземпляра Писаний на греческом, и то, что одним из них обладала семья плотника, сделало дом Иосифа местом паломничества, позволяя подраставшему Матфану знакомиться с всё новыми и новыми любителями знания и искренними правдоискателями.

Матфан часто бывал в мастерской отца и, как мог, помогал ему в работе. А ещё он любил заглядывать в гончарную мастерскую Нафана, что находилась недалеко. Его завораживало мастерство гончара. С восхищением он наблюдал, как из бесформенного куска глины в умелых руках мастера рождается сосуд. Нафан, видя интерес мальчика, позволял наблюдать за работой и даже не препятствовал лепить из глины фигурки, хотя Закон запрещал евреям заниматься скульптурой и живописью. Мальчик брал куски глины домой и там продолжал своё увлечение. Родители, а особенно Иосиф, не одобряли подобного развлечения старшего сына, но категорично запретить ему заниматься лепкой не хотели.