Дмитрий Бушный - Два месяца в Техасе

– Девочки, простите меня… – сказала Сказочная Незнакомка.

Девушки в раздевалке загалдели наперебой:

– Не волнуйся, Долли!

– Тебе вообще не стоило сегодня на тренировку приходить…

– Хочешь шоколадку, Долли?..

– Что же у нее случилось? – понизив голос, спросил я.

– Климакс, – шепнул Манкузо.

– Думаешь? Не ПМС? – спросил Шелби.

– Точно тебе говорю.

– А что это такое? – решился узнать я.

– У-у, страшное дело, старик, – шепнул Шелби. – Лучше тебе не знать!

– В такие дни от девчонок надо шарахаться, – вполголоса произнес Манкузо.

– Ты сейчас про что – про климакс или ПМС? – поинтересовался Шелби.

– Это одно и то же.

– Да? Хм…

Все загадочнее и загадочнее…

– У мужиков, между прочим, тоже ПМС бывает, – заявил Шелби.

– Ты чего несешь?!! – взвизгнул от изумления Манкузо.

– Правда! По телику слышал!..

– У мужиков?! ПМС??! Ты чего – упал?

– Тише вы!! – зашипел я.

– Да не вру я!! – не унимался Шелби.

Неожиданно послышался щелчок отпираемого замка. Манкузо, Шелби и я обернулись. Дверь открылась, на миг ослепив нас светом из коридора, и спиной вошла толстая уборщица-мексиканка, катя за собой уборочную тележку с торчащими из нее тремя швабрами. Уборщица закрыла дверь, щелкнула выключателем на стене. Под потолком – в метре от нашей троицы на ящике – зажглась лампочка. Стоя к нам спиной и ворча что-то по-испански, уборщица стала неспешно стягивать с себя униформенный фартук-халат. Манкузо, Шелби и я застыли как изваяния. Внезапно уборщица замерла, видимо, что-то почуяв… Стала медленно оборачиваться в нашу сторону… Манкузо молниеносно ударил кулаком по лампочке. Лампочка разбилась, помещение погрузилось во тьму, уборщица истошно заорала. Я отшатнулся, мои ноги соскользнули с ящика. Я рухнул на пол, врезавшись боком в стеллаж у противоположной стены. В темноте послышался треск проломившегося ящика, грохот падающих Манкузо и Шелби вперемешку с испаноязычной бранью уборщицы. Вскочив на ноги, я стал наощупь искать выход. Наткнулся на уборщицу, в испуге отпрянул и налетел на уборочную тележку. Справа вспыхнул прямоугольник света распахнувшейся двери, на фоне него мелькнули силуэты улепетывающих Манкузо и Шелби. Я ломанулся к прямоугольнику света. На спину мне со свистом обрушилась мокрая швабра, от удара меня швырнуло вперед, я вылетел в коридор и наткнулся на Шелби с Манкузо.

Вытянувшись по струнке, они стояли перед директрисой миссис Уэллс…

Манкузо, Шелби и я сидели за вытянутым, прямоугольным столом в переговорной школьного офиса. Во главе стола с суровым видом восседала миссис Уэллс. Как я потом узнал, это помещение прозвали «Прямоугольным кабинетом», по аналогии с «Овальным кабинетом» 21 21 Овальный кабинет – так называется рабочий кабинет президента США в Белом доме. . Спина побаливала после удара шваброй.

Видеокамера Манкузо была подключена к большому телевизору у стены. На экран транслировалось изображение девчачьей раздевалки сквозь вентиляционную решетку, девушки переодевались и разгуливали в нижнем белье.

– …У мужиков, между прочим, тоже ПМС бывает, – послышался за кадром голос Шелби.

– Ты чего несешь?!! – раздался за кадром голос Манкузо.

– Правда! По телику слышал!..

– У мужиков?! ПМС??! Ты чего – упал?

Миссис Уэллс нажала кнопку на видеокамере, остановив воспроизведение.

– Какая мерзость!

– Мэм! Это сырой материал, – стал оправдываться Манкузо. – После монтажа послевкусие будет другим, уверяю!

Миссис Уэллс хмуро покосилась на него.

– Это для моего проекта, – пояснил Манкузо.

– Какого еще проекта?? Про малолетних вуайеристов?

– Вовсе нет, мэм! Это независимый артхаусный проект, он пока в съемочном периоде, не хочу вдаваться в детали. Я суеверный, понимаете.

– В школе запрещена видеосъемка, вам это известно, мистер Манкузо! Тем более, ТАКАЯ съемка!

– Мэм, вот через несколько лет, когда я стану знаменитым режиссером…

– Хватит, мистер Манкузо!!.. Тьфу! Какие, оказывается, извращенцы в моей школе учатся!.. – миссис Уэллс исподлобья глянула на меня и Шелби. – Вы двое тоже заняты в артхаусном проекте Манкузо?

– Мэм! Для протокола. Что там делали эти двое – без понятия, они сами по себе, – заявил Манкузо. – Так что меня с ними не равняйте, пожалуйста.

– Помолчите, мистер Манкузо!.. Мистер Шелби, чего-то вы тихий сегодня. Скажите нам что-нибудь.

– Каждый имеет право на свободу мнения и получения информации – статья десятая Конвенции о защите прав человека…

– Достаточно!!.. Мистер Шелби, у вас это будет третий детеншн за этот семестр, если не ошибаюсь?

– Четвертый, – с гордостью заявил Шелби.

– О! Чудесно! Тогда вам полагается «приз»! – выдержав паузу, миссис Уэллс торжественно объявила: – «Субботняя школа»!

– Бинго! – Манкузо шлепнул Шелби по плечу. – Поздравляю, мужик!

– Мистер Манкузо! Еще слово, и вы схлопочете четыре дня Ай-эс-эс вместо двух! – процедила миссис Уэллс.

Она перевела взгляд на меня.

– Теперь вы, мистер Русский. Вы всего второй день в нашей школе – второй! – а уже вляпались в такую гнусную историю! Уверена, миссис Палмер будет очень горда вами.

– Нет-нет, пожалуйста, не надо! – взмолился я. – Прошу вас, не говорите ей ничего!..

– Скажу-скажу, не сомневайтесь, мистер Русский! Пусть Палмеры знают, кого пригрели!

Во «Франклин Хай» существовало несколько видов школьных наказаний. Нам с Шелби впаяли наказание под названием «After-school detention», или просто «детеншн». А поскольку у Шелби это был четвертый детеншн, то ему бонусом добавили еще и «Saturday School» – «субботнюю школу». А вот Манкузо за принесенную в школу видеокамеру и за несанкционированную съемку «клубнички» схлопотал наказание под загадочным названием «Ай-эс-эс». Как я понял, это было похлеще детеншна.

Отбывать наказание нам предстояло сегодня же после окончания уроков. Нам разрешили позвонить родителям или близким из школьного офиса, чтобы сообщить, что мы задержимся. Разумеется, я не стал сообщать миссис Палмер о наказании за подглядывание в девчачью раздевалку. Соврал, что задерживаюсь, потому что меня попросили убрать школьную территорию.

«Комната скуки» – так студенты звали это помещение. Без окон, с голыми белыми стенами. Где-то там снаружи жизнь, солнце, весна, веселье. А здесь ничего нельзя: ни разговаривать, ни спать, ни сходить в туалет, ни даже книгу почитать. Единственное, что разрешалось сидеть прямо и таращиться на стены. Не предполагал, что суровое наказание может быть столь примитивным.

Присматривал за нами, провинившимися, седой бородатый старец-преподаватель, похожий на Леонардо да Винчи. Звали его мистер Орси. Он развалился на стуле, положив ноги на стол, и читал книгу. На обложке значилось по-английски: «Пособие альфа-самца».