Александр Вернер - Хранители мира Эа. Книга вторая: Новые хранители

Чародей отскочил подальше, прихватив с собой Мидл.

– Круто! – воскликнула девчонка, даже не обращая внимания, что её тащат подмышкой. – Это ты сделал?

– Да, – ставя Пуговку наземь, ответил ей Фламм. – Я освободил его.

– А как?

– При помощи магии, – гордо задрал подбородок молодой чародей.

– А можешь и меня научить? – попросила Мидл.

– Этому учатся годами, – как бы извиняясь, поджал губы Мартин.

– Долго, – скривилась Пуговка. – Долго не хочу. Тогда, ладно.

– Проводишь меня до деревни? – попросил теперь Фламм.

– До нашего дома могу проводить, а там ты знаешь, как идти, – спокойно сказала девочка, хоть чародей и боялся, что та начнёт уговаривать его остаться.

Сказано-сделано. Они двинулись обратно и уже через несколько минут вышли к уже знакомому домику на двадцать метров площадью. Прямо перед домом сидела маленькая, ещё моложе Мидл, девочка. Потрёпанные рыжие волосы, неумело собранные в толстую косу; красно-белое платье в клетку; более-менее живая обувка; задумчивый взгляд и множество веснушек вокруг носа. Девочка что-то рисовала палкой на земле и не обращала на пришедшую парочку никакого внимания.

– Привет Лиза! – поздоровалась с девочкой Пуговка. – Мартин, это Изабелла, Лиза, это Мартин, – представила она их друг другу.

– Здравствуй, Изабелла, – поприветствовал девочку Фламм.

Лиза медленно подняла на него свой вдумчивый изучающий взгляд и через несколько секунд опустила его обратно к своему рисунку.

– Марк говорил о тебе, – вместо приветствия сказала она. – Ты съел мои ягоды.

– Прости, – решил извиниться чародей.

– Ничего, – чуть дёрнула носиком девочка. – Я соберу ещё.

Мартин решил, что пора заканчивать своё знакомство со странными детьми деревни Костерки и ехать закупаться. Он закинул седло на Лирту и, попрощавшись с Изабеллой и Мидл, первая даже не соизволила ответить, а вторая неистово махала ему рукой, юный чародей отправился по узкой тропке обратно в деревушку. Вечер был уже не за горами, так что следовало поторопиться. Что-то подсказывало ему, что ночевать вблизи этой деревушки не стоит.

Деревня немного ожила по сравнению с его первым визитом. В дальней части деревни, у загона для свиней, копошился мужичок в серой куртке; ещё один мужчина, помоложе, стучал молотком, недалеко от первого; совсем близко к Фламму стояла женщина под пятьдесят, каких уже начинают называть бабушками. Красное поношенное платье, белый платок на голове, пристальный недоверчивый взгляд.

– Добрый день! – осторожно поздоровался с местной чародей.

Бабушка окинула его презрительно-подозрительным взглядом и слегка кивнула, будто бы ответив на приветствие.

– Я хотел бы немного закупиться провизией, – улыбнулся Мартин, но женщина даже бровью не повела.

– Там стоит повозка с яблоками, – кивнула она ему за спину. – Три штуки – медяк.

Он вспомнил слова Мидл, что в этой деревне только яблоки и капуста нормальные и решил, что яблок будет достаточно.

– Возьму шесть, – сказал Фламм и положил на деревянный столбик рядом с собой два медяка. Женщина молча кивнула, не отрывая от него свой цепкий недоверчивый взгляд.

– Я уже видела вас, – сузив глаза, сказала бабушка. – Вы проезжали мимо нашей деревни пару часов назад. Почему вернулись?

– Я заезжал к детям, – показал рукой на северо-запад Мартин.

– Каким детям? – спросила женщина, дав петуха и сделав шаг назад. Фламм заметил, как она схватилась за платье, видимо, чтобы скрыть дрожь в руках. Глаза её из суженных и недоверчивых, стали вдруг круглыми и боязливыми, будто он сказал что-то ужасное.

– Тем, что живут в небольшом домике, там, за деревней, – неуверенно ответил чародей, думая, что может она не так его поняла?

– Вам лучше уехать, – переменилась в голосе бабушка, отойдя от чародея ещё на два шага.

– Что? Почему? – в конец запутался Мартин.

– За нашей деревней нет никакого домика. И детей нет. Только кладбище.

Салах. Так он себя называл. Имя, которое ему дали при рождении, он давным-давно позабыл, как и тех, кто его дал.

Чёрный. Так его звали близкие. Не родные и не друзья, и тех и других у Салаха не водилось. Близкими он называл подельников, партнёров по ордену, наставников. Тех, кто знал его в лицо. А таких было немного.

Салах слыл профессиональным вором в том возрасте, когда обычные люди только начинали задумываться о своей будущей профессии. В канун своего совершеннолетия Чёрный уже успел вступить в Орден Амна и стать наёмным убийцей высокого класса.

К слову, Чёрным его прозвали неспроста. Салах не был человеком. Он был аргонианином, людоящером или человекоящером, в зависимости от страны, где вы могли о них слышать. Чешуя Салаха была обсидианово-чёрной, очень редкого, даже среди аргониан, цвета. Его глаза были матово-чёрными, а не жёлтыми или болотно-зелёными, как у остальных людоящеров. Всё это выделяло его с самого детства, делая изгоем даже среди своих.

Салах прекрасно знал, что такое дно. Потеряв родителей в раннем детстве, ему приходилось воровать, чтобы выжить. А иногда приходилось и убивать. Его подставляли, предавали, продавали, пытались убить, ранили, он ночевал в грязи, прятался в канализациях днями, ел своих сородичей, чтобы не умереть с голоду. Он прекрасно знал, что такое дно. И совершенно разучился доверять, любить, привязываться. Он разучился чувствовать, превратившись в подобие тех машин, что создавали золотые гномы в глубинах недр земли.

Аргонианин замер, прислушиваясь к окружению. В округе бродило множество животных, но ничего серьёзнее ящериц близко не подходило. Животные, будто чувствуя его тёмную ауру, перестраивали свои маршруты; обходили стороной, боясь подойти ближе. Хорошо. Чёрный проверил как кинжал ходит в ножнах и, удовлетворившись результатом, бесшумно поднялся на ноги.

Глубоко вздохнув, Салах наполнил свои лёгкие любимым влажным тяжёлым воздухом, по которому так скучал, пока странствовал по восточным землям. Там, на северо-востоке от болот, воздух намного суше и легче, а постоянные ветра, совместно с беспощадным жарким солнцем, быстро приводят к обезвоживанию. Мир, совершенно не пригодный для людоящеров. Но практически ставший ему родным за все эти годы.

Чёрный давно покинул Семирантские топи и не думал, что когда-нибудь ещё вернётся в болота, пусть даже соседние. Если бы не вся эта история с хранителями, он бы вовек сюда носа не сунул. А случилось следующее. Два года назад в Амне прошёл слушок, что один из ассасинов нашёл камень души Эа и стал настолько силён, что смог убить самого Нефариуса. Тёмный маг севера был лакомой добычей для многих охотников за головами, но все, кто к нему отправлялся, больше не возвращались. А тут бац и убит. И кем!? Ведь самым обычным ассасином. Тогда-то Салах и задумался. Если камень души даёт своему носителю такую силу – Чёрный обязательно должен был её заполучить. Позже он узнал, что камней всего двенадцать, а потом он вспомнил кое-что, что стало началом его двухлетнего путешествия к истине.