Любовь Рябикина - Горечь победы

– Правильно понимаешь.

Канарис посмотрел на часы:

– Сейчас десять пятнадцать. Следовательно они могли уже исчезнуть из города. Это хуже. Откуда родом этот сержант, выяснил?

– Из Агишбатоя. Я его личное дело прихватил. Полковник Фазиев дал. В первую чеченскую против нас воевал. В эту кампанию успешно действовал против бывших дружков. Принимал участие в арестах и убивать убивал. Если он решил к боевикам вернуться – это для него гроб…

Полковник откинулся на спинку кресла. Закинул руки за голову и замер. Стрелок не стал его беспокоить, уже зная за приятелем такую особенность раздумывать. Вагурин резко расцепил руки, положил их на стол и уставился на Солдатова:

– В общем так. Я пока ни хрена понять не могу. Единственная версия – деньги! Наверняка немец пообещал ему крупную сумму. Ты не спрашивал, как этот Темрикоев к деньгам относился? Жаден?

Солдатов покачал головой:

– Я тоже об этом думал. Версия отпадает. Мовсар относится к деньгам спокойно. Тут что-то другое… Знаешь, что мне один парень сказал?

– Не тяни!

– Немец и Темрикоев глазами похожи, да и внешность, говорит, сходная.

Канарис вскочил из-за стола:

– Что?!? Покажи мне паспорт немца и дело этого омоновца, там наверняка есть фотка…

Стрелок вздохнул:

– Темрикоева могу показать, а вот немца не могу. Чеченец спер у меня сумку Грассера, ну и документы…

– Час от часу не легче! Тогда я точно ни хрена не пойму! – Полковник забегал по комнате, вслух размышляя: – Зачем бежать, если тебя все равно в посольство передадут и можно спокойно вернуться в Германию? Из-за репортажа? Маловероятно. Конечно, от своих ему влетит, но ведь не смертельно! Он же не дурак и должен понимать, что боевики, после того, как он у нас побывал, навряд ли предоставят ему что-то стоящее для съемки…

Солдатов молчал, наблюдая за разведчиком. Потом неуверенно сказал:

– Может они с Мовсаром в первую чеченскую встречались? Надо запрос сделать, бывал ли этот Пауль Грассер у нас раньше и где?

Вагурин остановился посреди комнаты и посмотрел на него:

– Это ты дело говоришь! Как только ответ придет, поделись информацией…

– А ты что делать собрался?

– Да вот собираюсь сегодня ночью пару конспиративных квартир боевиков навестить. Может тоже что раскопаю… В девятиэтажном доме, расположенном на рынке, проживает некий Алхаз. К нему из Урус-Мартана приезжала группа из пяти человек. Они будут заниматься подрывами и расстрелом русскоязычного населения. Алхаз знает все остальные конспиративные квартиры и кроме прочего к нему стекаются все сведения о происходящем в городе. Наверняка побег немца от его внимания не укроется.

– А вторая квартира?..

Канарис пожал плечами:

– Вчера вечером я был на допросе Муртазалиева Руслана Шамсутдиновича. Он рассказал, что подрыв автобуса в июле у Центрального рынка совершила группа лиц в составе: Агаев Кюри, Хациев Беслан, Хациев Джабраил и Садаев Зураб. Так же рассказал, что его лучший друг Шагаев Шамиль Лемович регулярно взрывает саперов на улице Первомайская. Шамиль в разговоре с Русланом говорил, что сильно втянулся в работу по подрывам неверных, это ему будоражит кровь и отвыкнуть он уже не может. К тому же за это очень хорошо платят баксами. Проживает по адресу: улица Таманская дом десять…

Немного подумав добавил:

– И еще… Я тут подумал… Попробуй разузнать все о родителях и родственниках Темрикоева. Возможно, что зацепка там…

Стрелок почти с восторгом поглядел на него:

– Быстро ты реагируешь! Ну, что, сегодня ночью я с тобой пойду.

Канарис кивнул и слегка улыбнулся.

В это время Пауль Грассер и Мовсар Темрикоев были на полпути к Сержень-Юрту. Грассер за это время успел переодеться в развалинах, чтоб не привлекать внимания грязной одеждой. Из-за сильного ветра день оказался прохладным, хоть и солнечным. Беглецы натянули на себя вынутые из сумок куртки. Из города они выбрались быстро. Возле Гикаловского остановили «Урал» с российскими военными. Машина мотострелков ехала в Шали. Документы ОМОНа и форма сыграли свою роль. Хотя военные и милиция всегда недолюбливают друг друга, но помочь обычно не отказываются. К тому же Мовсар держался уверенно. Представил Пауля:

– Журналист с Москвы! Хочет побеседовать с военными, пройтись по частям.

Капитан, сидевший в кабине, спросил:

– Чего же вы вдвоем, да еще и пешком?

Темрикоев махнул рукой:

– У меня сегодня отпуск домой, а машина пойдет в Сержень-Юрт только после обеда. Серега со мной увязался…

– Ладно, садитесь…

Пауль и Мовсар мигом забрались в кузов. Солдаты с интересом разглядывали их. Грассер решил быть журналистом до конца и раз уж ему предоставилась такая возможность – ехать с русскими – решил ее использовать. Он достал диктофон и принялся задавать вопросы молодым парням о службе, об их отношении к войне, боевикам и местному населению. Чтобы проскальзывающий акцент не сильно настораживал парней, сразу извинился с обезоруживающей улыбкой:

– Я несколько лет работал в Германии и, как вы понимаете, несколько отвык от русского языка!

Солдаты заулыбались и теперь смотрели на него с легкой завистью. В свою очередь тоже принялись расспрашивать о жизни немцев. Паулю теперь приходилось следить за своей речью. Мовсар внимательно слушал и наблюдал за ним, но не вмешивался.

Доехали быстро. Попрощались с капитаном и его солдатами у ворот расположения мотострелков. Прошли через все Шали, по дороге успев перекусить в небольшом придорожном кафе и даже прихватить немного еды с собой. Темрикоев нашел машину и договорился с водителем, согласившимся доставить их в Сержень-Юрт…

На этот раз уже Канарис ворвался в кабинет фээсбэшника:

– Миша, наши беглецы движутся в сторону Агишбатоя! Четыре часа назад они засветились. От поселка Гикаловский до Шали их подвезли мотострелки.

Солдатов оторвался от документов:

– Откуда известно?

Вагурин шлепнулся на стул напротив:

– Я тут прикинул после твоего ухода… А потом связался по рации со всеми нашими подразделениями, расположенными к востоку от Грозного. Дал приметы и что ты думаешь, где-то через полтора часа мне позвонил капитан из Шали. Темрикоев сам сообщил, что они добираются в Сержень-Юрт. Теперь прикинь, что находится поблизости?

Стрелок замер, а полковник уверенно качнул головой:

– Вот-вот… Там вход в Веденское ущелье! Темрикоеву места родные. Наших там нет. Они словно по рельсам выйдут к Агишбатою…

Солдатов улыбнулся:

– Ага! Где Мовсара ждет его бабка и невеста! Родители давно погибли, сорвавшись в пропасть на его глазах. Больше пока я ничего выяснить не смог… Так что, едем туда?

Канарис посмотрел на наручные часы и вздохнул: