Артём Савин - Смерть предпочитает убивать изнутри: Крах невежества

Я вернулся в кабину, задраив за собой люк, запустил рацию на последней использовавшейся частоте, надел наушники и начал диалог:

– Ало, как слышно! Прием!

– Да, мы вас слышим. Назовитесь, – мгновенно ответил женский голос.

– Я не знаю номер машины, знаю, что со мной был лейтенант Митрохин.

– Десятка, понятно. Подождите одну минуту.

Рация затихла, а затем раздался серьезный мужской голос:

– Митрохин, как слышно, это полковник Зорин.

– Нет, это его попутчик. Митрохин обратился, пришлось его убить, – сказал я.

– Жалко, что это уже не Митрохин – сказал полковник с досадой. – Хороший был танкист, мастер своего дела. Ладно, мы видим твой танк. Готовься, сейчас опустим Троицкий мост. Ты должен без задержек пересечь реку, остановиться у набережной и выйти из машины.

– Сделаю, – закончил я.

Связь оборвалась, я уселся в кресло управления и стал выезжать на указанную часть моста.

Раздался громкий скрип, и крыло моста спешно опустилось. На мост выбежало около пяти солдат и остановилось, проверяя обстановку, затем один из них подал знак рукой, что можно проезжать. Я надавил на рычаг, и танк медленно тронулся. Боевая машина проехала между сопровождающих солдат, пересекла мост и остановилась. Мост вернулся в прежнее состояние, солдаты возвратились назад и окружили танк. Я выбрался из машины и ступил на асфальт, слегка покрытым снегом, а военные стали внимательно осматривать машину изнутри и снаружи. Девушка в военной форме, стоявшая неподалеку, обратилась ко мне:

– Полковник ждет вас. Идемте.

Мы пошли в сторону Петропавловской крепости, у её внешних стен нас ждал высокий человек в военной форме, на плечах которого красовались погоны с тремя звездами полковника. По пути к нему я обращал внимание на встретившихся мне людей и приметил, что у всех них был суровый и холодный взгляд, что могло свидетельствовать о крайне печальной ситуации

– Полковник, гражданский доставлен, – доложила девушка и отдала честь.

– Хорошо, рядовой. Вы свободны, – проговорил серьезный, но спокойный голос полковника.

– Есть! – ответила она и спешно направилась обратно.

Зорин долго и внимательно смотрел на меня – вероятно, о чем-то думал. От нетерпения пришлось прервать тишину молчания:

– Полковник, Митрохин говорил, что вы меня знаете.

– Как и всю твою семью, – начал он, поправив свой солдатский китель, а затем протянул мне руку для рукопожатия и мягко улыбнулся. – Иван Митрофанович Зорин. Рад видеть тебя.

– Я вас тоже, – добавил я. – Раз вы говорите, что знаете мою семью, почему я о вас ничего не знаю?

– Идем, прогуляемся по округе. У нас есть много тем для разговора.

Наш путь завел нас внутрь крепости. Мы зашли в какую-то дверь, прошли через некоторое количество узких коридоров. Последний поворот привел нас в небольшую темную комнатушку. Стены комнаты были очень старыми, делали их ещё в петровские времена, а реставрировали явно не в этом тысячелетии. В центре комнаты стоял стол, на нем располагался компьютер с небольшой стопкой бумаг возле него, к столу было приставлено несколько стульев. Слева, около стены располагался старинный стеклянный шкаф, внутри которого висела форма офицера семнадцатого века. Сразу за шкафом стоял ещё один, более современный, на передней панели которого горели лампы и монитор с разноцветными символами.

– Когда-то, – начал полковник, – это был секретный штаб Петра I, здесь он принимал секретные решения вдали от чужих глаз. История умалчивает об этом, но в нашем статусе ставки все об этом знают. – Полковник сел за стол, я расположился напротив. – Долгое время это место пустовало, но после отреставрировали, сделав частью музея. За месяц до начала всех этих катастроф, я настоял, чтобы этому месту вернули прежнее предназначение, чтобы в городе было несколько запасных штабов. Сейчас эта комната, пока что, единственное место в городе, где можно связаться с внешним миром. Вся остальная связь – чисто локальная, но сегодня во второй половине дня должны расширить радиус действия, чтобы войска могли получать приказ напрямую из Кронштадта.

Разговор с полковником затянулся. Как оказалось, Иван Митрофанович Зорин – так он полностью мне представился – был не только знаком с нашей семьей, но ещё и оказывал непосредственное влияние на неё. Зорин был лучшим другом моего отца, после окончания училища он перебрался в Петербург чтобы служить и выполнять все поручения государства, касательные военных дел, его подъем по карьерной лестнице был быстрым. Зорин активно помогал разведке в деле «Зацветшая резня», поскольку не мог не разделить общую беду с моей семьей и остальными учеными. По его наводке были схвачены некоторые наемники, но сам Грейстоун, к сожалению, пойман не был.

К началу катастрофы, Зорин имел уже звание полковника. Когда начались боевые действия, то высшее командование закрепились недалеко от Кронштадта, оставив в городе офицеров меньшего звания, в том числе и самого полковника. С таким званием и опытом он был единственным в городе среди командования, другие же офицеры погибли или пропали без вести. Бывших руководителей осталось мало, а тех, что способны принимать действительно эффективные решения, и того меньше. Поэтому полковника назначили командовать операциями шестой общевойсковой армии в качестве временного заместителя начальника штаба. К сожалению, полковник лишился своей жены и дочери после катастрофы, но подробности их гибели в нашем разговоре он не уточнил. Их смерть не свела его с ума так как это произошло с многими потерявшими, ведь от его работы и остальных солдат зависели жизни людей в городе.

Полковник поведал мне обо всем, что произошло за последнюю неделю, и полностью подтвердил слова, сказанные моим покойным попутчиком Митрохиным. Мутировавшие стволовые клетки, как позже добавил он, размножались в геометрической прогрессии (или даже быстрее), проникали в тела людей и молниеносно убивали живых. В самом начале катастрофы, когда клетки почти полностью захватили воздушные массы и людей всего мира, они стали достигать территорий с холодным климатом, их живучесть резко начала падать. Для сохранения своего вида, как утверждал Зорин, клетки мутировали и стали создавать ещё более ужасные вещи. Вместо убийства человека, они начали брать его мозг и тело под свой контроль, а так как в процессе жизнедеятельности человека генерируется тепло, клетки стали использовать его как инкубатор. Заражение теперь, по словам уже ученых, которые провели простейшие исследования в кратчайшие сроки, происходит только через укусы и порезы, создаваемые мутантами. И вот, спустя всего два-три дня, миллионы зараженных наводнили холодные города мира, чтобы начать распространять свою заразу там. Жнецы влияли на зараженных, делая их умнее, сильнее и скоординированнее. Это была новая угроза, с которой военные ещё никогда не сталкивались. Армия зараженных строилась из наших же людей, и любой раненый автоматически становился новоиспеченным солдатом армии мертвецов.