Александр Лопатин - Маленькая дверь в новый мир

– Пока, Стив! – крикнул ему вслед Джим.

– Я Стивен! – донесся раздражённо голос с лестницы.

– На-пле-вать… – негромко, пропел Джим.

Я усмехнулся над остроумием Джима, но сразу обратил внимание на томный вид Элис.

– Это стул дяди… – сказала она, потерев руками о витые подлокотники, – он часто работал за этим столом, что-то читал и рассматривал, а потом внезапно уезжал. Возвращаясь, он иногда ставил на стол новую рамку с фотографией и снова что-то изучал. Только сейчас я поняла, что тут он готовился к новой поездке. – После небольшой паузы, взяв одну из рамок в руки, Элис продолжила. – Так странно, что я не замечала его на этих фото, наверное, и не смотрела вовсе.

– Чем он все-таки занимался, ты знаешь? – спросил я, – куда ездил?

– Нет. Когда я спрашивала, он всегда говорил: «Все поймешь, когда придет время». Я эту фразу слышала тысячу раз! – Воскликнула она, – а теперь он пропал, и что дальше? – на глазах Элис выступили слезы.

Я подошел к Элис сзади и положил руку на плечо, она положила свою руку на мою в ответ, давая понять, что ей нужна моя поддержка.

– Погоди-ка! Ты сказала, это он?! – воскликнул Джим, – это твой дядя? А как я мог его видеть?

Элис резко встала со стула, подошла к перилам лестничной площадки: «Леонард!»

– Да, мисс! – откуда-то из огромного зала внизу донёсся голос Леонарда.

– Я могу попасть в кабинет дяди? – спросила она, как бы стесняясь, ведь ей запрещали туда ходить и всегда держали кабинет закрытым.

– Думаю, что сейчас уже можно… – грустно ответил Леонард.

– Идем! – уверенно сказала Элис и кивнула нам головой. У нее был вид необычайно решительный. Видимо, она давно хотела больше узнать о дяде, побывав в кабинете.

– Помните, пару раз мы пробирались в кабинет дяди, когда там прибиралась уборщица, – спешно говорила Элис, ведя нас за собой в кабинет, который Леонард сразу открыл. – Вот! – она показала на портрет, висящий в центре кабинета, за большим письменным столом.

Это был нарисованный, очень реалистичный портрет дяди Джона. Вот почему нам с Джимом было знакомо лицо на фотографиях. Мы были в кабинете еще задолго до расставания с Элис, но воспоминания остались.

– Сколько ему здесь лет? – спросил я, указав на портрет.

– Думаю, около сорока. Примерно таким я его и запомнила, – после небольшой паузы, Элис продолжила, – сейчас ему было бы почти пятьдесят.

– Кто вообще в наше время делает портреты?! – недоуменно воскликнул Джим.

– В наше время… – шепотом произнес я. В ту же секунду я сорвался с места и побежал в архив к столу, где стояли фотографии. Схватив в каждую руку по одной рамке, я побежал обратно к Джиму и Элис. Они стояли на тех же местах и смотрели в мою сторону, будто меня не было всего секунду.

– Что случилось, Марк? – спросила Элис.

– Вы конечно скажете, что я спятил… – начал я, и еще секунду подумав, решил все-таки озвучить свою версию, – ты сказала, что ему сейчас было бы 50 лет, так? – не дожидаясь ответа, я всучил Элис рамку с фотографией, – А сколько ему здесь лет?

– Думаю, что около 40, выглядит почти так же, как на портрете на стене, – с недоумением отвечала она.

– Вот именно! Сейчас 1998 год, значит фото сделано примерно 10 лет назад, в 1988, так?

– Допустим… – сказал Джим, – к чему ты клонишь, Марк?

– Почему фотография не цветная?! – повисла пауза, недоумение на лицах друзей было еще сильнее, – с середины прошлого века уже были цветные фотографии, а это было за тридцать лет до этого. И что за туземцы рядом с ним стоят?!

– Да ты умом тронулся, брат? – засмеялся Джим.

– Что по второй? – спросила серьезным голосом Элис. Я вопросительно посмотрел на нее, и она повторила свой вопрос. – Что по второй фотографии скажешь, Марк?

– Здесь он чуть старше, видимо. Фото тоже не цветное. Стоит у автомобиля, не уверен, но возможно это первая модель Форд, а они, кажется, в начале века стали выпускаться или в конце прошлого.

– Ребята, видели бы вы свои лица! – заливаясь от смеха, еле говорил Джим, – Марк, понятно, от скуки умом тронулся, но ты-то, Элис…

Элис не смеялась, а наоборот стала серьезней и задумчивей. Джим продолжал смеяться надо мной: «Туземцы на маскараде, автомобиль в музее. Дядя Джон был просто туристом! О, Боже! А фотки просто выцвели или специально так напечатаны!»

Джим подошел ко мне, резким движением попытался выхватить рамку с фотографией, и она случайно упала на пол. Рамка была из черного металла, как автомобиль на фотографии, поэтому не пострадала, но разбилось стекло.

– Вот черт! Я подниму! – сказал Джим и присел, чтобы собрать стекло и поднять рамку.

Я молча смотрел на Элис, она отстраненно смотрела сквозь меня, как будто перебирая тысячи мыслей в голове. Через пару секунд поднялся Джим, он молчал и был бледен.

– Ты что, порезался? Что с тобой? – спросил я, но он просто молча подал мне фотографию без рамки, тыльной стороной. Там было написано: «Запуск первого автомобильного конвейера Генри Форда. 1913 год».

Я был рад, что оказался прав, а после в ужасе, что оказался прав. Я молча передал фотографию Элис и взял у нее из рук первую рамку. Она была из потрескавшегося дерева. Без особых усилий, я открыл сзади подставку и сразу увидел надпись на незнакомом языке и год: «1890».

– Как это может быть? – уже без смеха, спросил Джим, – Элис, это точно он на фото, может быть, это его отец? Или дед?

– Думаю, что это он. Это многое объясняет… – Элис, выбегая из кабинета, крикнула, – за мной!

Элис пошла не к столу, а стала ходить между стеллажами и внимательно их осматривать сверху донизу. Я и Джим следовали за ней, пихая друг друга локтями.

– Что ты ищешь, Элис? – наконец спросил Джим.

– Тихо! – встрял я, – не мешай ей!

– Нашла! – вскрикнула Элис, – Марк, помоги, – она показала на большой камень, под стеклянной колбой. Встав на цыпочки, я достал его и вместе мы пошли к столу. Элис села на стул, – Я была совсем ребенком тогда. Дяди не было очень долго. Когда он появился, то был худой, уставший и сильно загорелый, а на полке появился этот камень, дядя сказал, что это просто сувенир. Сейчас мне так не кажется, – Элис протерла рукой пыль с основания, на котором лежал камень под стеклом. Я и Джим наклонились, чтоб прочитать надпись: «Открытие Тауэрского моста. 1894 год».

Первый прокомментировал это Джим: «Выходит, дядюшка Джон так сильно любил работать, что даже путешествовал во времени».

Я укоризненно посмотрел на Джима и заключил с умным видом: «Да, думаю, что дядя путешествовал во времени, посещая важные события, и возвращался с артефактами!».

– Но зачем? – крикнул Джим, – Как? Как это возможно?

Мы, переглянувшись, кинулись смотреть все, что попадалось под руки. Начали с фотографий на столе. Каждый хватал рамку и разбирал ее, и наперегонки озвучивал год, который видел: 1894, 1915, 1941…