Верука Соль - Огненная Роза. Живу тобой. Книга 1

– Ты понимаешь, что я могу тебе предложить?

– Да, но прошу: не делай этого!

– Почему? Это всего лишь тело с его потребностями, и его надо и питать, и очищать, и возбуждать, потому что оно в этом нуждается! Я просто хочу вылечить тебя, друг мой!

Лиор мрачно покачал головой:

– Вылечить? Возможно ли это? И нужно ли то? Я этого не хочу.

– Тогда ты не должен ни есть, ни пить, и не спать. Ты должен просто умереть. Хочешь ли ты этого?

Мужчина не ответил, и только угрюмо отвернулся к окну. Но Амит взял в ладони его лицо и заставил взглянуть на себя:

– Я знаю, что хочешь. И знаю, что не сделаешь этого, потому что никогда не предашь ни его, ни меня. Правда?

– Да.

– Тогда просто прими то, что я тебе даю. Ты страдаешь; я вижу это. Кричишь во сне, а потом бродишь по дому целыми ночами. Ты разбиваешь кулаки в кровь, когда лупишь по всему, что подворачивается, и думаешь, что физическая боль поможет заглушить душевную. Я не всесилен, как мне ни жаль. Душу твою мне не под силу исцелить, но тело твоё я поддержу. К счастью, ты не лишаешь себя пищи, и это хорошо. А остальное я тебе дам. Я всё время чувствую твоё напряжение, и от этого есть только одно лекарство: то, что накопилось в тебе, надо выплеснуть. И это не измена, как ты считаешь – ведь ты не любишь меня! И он не стал бы ревновать – только не ко мне! Он знает… то есть, знал правила, и одобрил бы нас. Ты веришь мне?

Лиор сел рядом и немного помолчал. Не то, что бы он действительно этого хотел, но и отказаться сил не было. И дело даже не в сокрушительной соблазнительности Плектра, а в нерастраченной мужской мощи. Она ломала, сжигала его изнутри, и уже появились признаки того, что организм его отравлен собственным семенем. И конечно же он верил Амиту, и принимал его правоту. Но как уступить собственной слабости? Нет, он не сможет решиться на это! И он удручённо покачал головой, в то же время чувствуя, как горячая кровь пульсирует внизу его живота. Амит кивнул:

– Я так и думал. С тобой всё ясно. Но это ничего: я уже предусмотрел такой вариант! Ты просто не сопротивляйся, и я всё сделаю сам!…

Потом они не раз коротали трудные ночные часы в объятиях друг друга. Не часто, конечно, но иногда кому-нибудь одному из них или сразу обоим становилось невмоготу, или просто хотелось забыться сладкими грёзами. Тогда они отдавались друг другу, и на те краткие мгновения они чувствовали себя счастливыми. Вот как сейчас. Они вместе; им хорошо, и только это важно!

Когда Амит проснётся, он будет чувствовать себя намного лучше. Если понадобится, Лиор снова сделает то, что так хорошо помогает Плектру от истощения. И всё будет хорошо, если только это не лихорадка, конечно. Если повезёт, то ещё день, и он восстановится полностью. К тому времени буря точно прекратится, и они смогут тронутся в путь. Лиор вдруг поймал себя на мысли, что ему не хочется ехать. Ном – Мари – место подходящее для того, что б малость переждать самые трудные времена, но для него оно совершенно не подходит. Он прекрасно понимал, что держится за жизнь только пока сражается. Комфортная жизнь в Ном – Мари, или, уж тем более, мир и покой его родной Арморики ему больше не нужны. И каждый фарсах пути всё дальше и дальше уводили его прочь от тех мест, где он действительно хотел остаться – от этой проклятой, бесплодной земли, где он потерял Рейзу… Он знал, что должен Амиту, но сколько ещё сможет платить по этому счёту? Он всё сделает, и защитит Амита, но вот кто поможет ему самому? Такого нет. Только в тех странных, невероятных снах приходит его спасение, и он не надолго оживает. А что дальше? Если не будет полярных бурь и ночей, сияющих цветными всполохами – сможет ли он видеть эти сны? Он не знал. И вдруг его сознание зацепилось за один вопрос, который до этого ускользал от него, но оставлял волнующий блик. Он всегда так тяжело переживал своё пробуждение, что не успевал всерьёз задуматься о том, что не так с его видениями. А сейчас он даже сел от волнения и лёгкого страха – он понял: это не просто сны! Это не его воспоминания, не его мечты. Это – правда! Невозможная, нереальная и потусторонняя, но правда! Всё дело в том, что в этих снах с ним происходило нечто, о чём он даже представления не имел, и потому не ждал этого и не воображал. Вот например вчерашний сон: то, что вытворял Рейза, было Лиору совершенно незнакомо. Он никогда не делал такого ни с кем, не видел этого и не придумывал. Это мог знать только тот, кому дано искусное владение всеми способами обольщения и соблазнения – настоящий кадишту, жрец любви, воспитанный для ублажения великих мира сего. Но ведь в ту долгую, невероятную ночь их близости ничего подобного не было! Лиор тихо поднялся, стараясь не побеспокоить Амита, укрыл его поплотнее и подошёл к костру. Подбросил ещё один топливный пакет в огонь – языки его весело взметнулись, рассыпая искры, и блики пламени заплясали на мрачных стенах пещеры. Новое видение: роскошная красная роза, пожираемая пламенем… Его волосы, его кожа, запах… У Лиора опять закружилась голова, но он с огромным сожалением подавил свои чувства. Вот так всегда! Стоит лишь чуть расслабиться, и эти желания снова и снова опьяняют его – да, он ни на миг не переставал сходить с ума по своему несчастному возлюбленному. И всякий сказал бы ему, что так всегда и бывает – сны, страсть и оргазм… Но не в этом случае. Когда они были вместе, с ними произошло много чего особенного, но не то, что волновало его тело и душу теперь! Так что же это? Будто Рейза – где бы он ни был – посылает ему эти невероятные дары, и зовёт его к себе. Кажется, что и правда. смерти нет, а есть только разлука и долгая, трудная дорога на встречу друг другу, а потом – вместе, не размыкая рук… Как он и обещал Огненной Розе! И теперь, сидя в одиночестве у костра, он наслаждался танцем красных языков пламени и думал: а что, если он и правда должен пойти к Рейзе?

Это невозможно. Их соединит только смерть – так привык он думать. Он так долго приспосабливался к своему несчастью, что уже не представлял себе, что жизнь может быть другой. Да и то верно – теряют все, хотя бы однажды, и все знают – нет возврата к прошлому, и нет того благодетеля, кто мог бы сжалится и вернуть утраченное. Не успел сказать, не успел сделать – вини потом себя. Не поспешил исполнить свой долг – и он тяжким жёрновом повиснет на твоей шее, и каждый раз, поклоняясь своей святыне, ты будешь чувствовать, как этот груз всё сильнее пригибает тебя к земле. И только ты виноват в том, что не можешь до конца распрямить спину. Ты так долго собирался отдать свои сокровища любимым, но всё откладывал – завтра, или послезавтра, или на следующей неделе – это уж точно! Но вот опоздал, и теперь никто не захочет взять то, что ты копил и берёг. Ты остался один. И что ты теперь будешь делать с тем, что переполнило тебя и твою сокровищницу? Ничего с этим уже не поделать. Это становится ядом, как сверхдоза, и от отравы поможет только кровопускание. И кто-то до одури боится собственной смерти, а кто-то – погибели любимых, но рано или поздно все должны увидеть перед собой свой самый страшный кошмар, и тогда остаётся только боль и темнота. Каждый получает по делам его, и по вере его. И вот сейчас, зачарованно наблюдая за пунцовыми лепестками в очаге, он впервые за эти два года спросил себя: а во что он сам верил на самом деле, и что получил? Непростая и хорошая жизнь, полная приключений и ярких красок, была долгой и успешной. Он мог гордиться собой и верил в себя, и потому в него верили другие – те, кто хоть недолго был рядом. А во что верил он сам? Сейчас, освободив свой разум от могильного покрова безысходности и навязчивых мыслей, полных тоски и боли, он как-то отрешённо смотрел вглубь себя, и нужные ответы оказались так близко на поверхности, что ему даже не пришлось волновать тёмный омут своего безжизненного «Я». Прежде он ни во что не верил. Он жил принципами, но не верой. Он просто делал, что должен, и никогда не задавал вопросов. А те пять дней – вернее, долгих ночей, проведённых в Замке Бар – Арона, полностью перевернули его мир. И жизнь, и смерть были для него всего лишь ощущениями тела: есть, пить, брать; усталость, страсть, боль, желание и отвращение… Снова боль, может быть – даже страх, всякое бывало. Всякое могло быть. Но конец один: если не повезёт – страдание, абсолютное разрушение, тьма и пустота. И всё. Так проще жить. Никаких тонких материй и мечтаний, никакой другой жизни как наказание или как награда за прежнюю. Но Рейза вдруг открыл для него ту часть его своего собственного существа, о которой он никогда не думал. Он коснулся его души, и вдруг всё вокруг зацвело и заполыхало, зазвенело трелью любви и заплакало хрустальной капелью слёз – Лиор за пять дней прожил больше событий и чувств, чем иным суждено за долгие годы. Он легко принял веру возлюбленного в бессмертие души, потому что теперь точно знал: душа есть! И это не просто источник энергии и совершенный балансир – он ощутил её жизнь, её полноту и красоту! В те дни он понял, что такого просто не может быть, чтобы душа была всего лишь случайным набором свойств и потребностей, и что она приходит из ниоткуда, и уйдёт в никуда. Однажды он захотел не только владеть любимым как ненасытный мужчина, а ещё и просто смотреть на него, обнимать его и заботиться о нём – вот тогда жизнь души заявила свои права. Потому что возбуждение и оргазм – это потребности тела, а желание слушать, беречь и делать дорогому существу что-то особенно приятное – это любовь! Это больше чем тело, больше чем инстинкт или рефлекс. Это совершенно невероятное чудо, и Рейза точно знал, что оно ниспослано какими-то загадочными, забытыми богами, которые вложили в человека душу. Рейза верил в это таинство, и Лиор, который никогда не думал о таких вещах, как-то необыкновенно легко и искренне принял его веру. И что же теперь? Рейза умер, да. Его тело осталось там, в подземелье, но что сделалось с душой? Почему он так жаждет близости со своим возлюбленным? Почему снова и снова приходит к нему в поисках страсти и нежности? Может быть, потому что где-то там, за пределами этого мира, он жив и всё так же любит своего храброго льва? И какая разница, где им быть вместе – тут или там; в раю или в аду, или в чистилище – между небом и землёй, между сном и явью, между бытиём и вечной пустотой? Какая разница, если они смогут любить друг друга?