Ричард Брук - Чёрный атаман. История малоросского Робин Гуда и его леди Марианн

– А… а где Нестор… Нестор Иванович? – Саша задала вопрос, не думая, сама себя чуть не ударила по губам, но было поздно – глаза бабы хищно сверкнули, точно лиса кровь почуяла:

– Нестор Иваныч! А я-то откель знаю, где Нестор Иваныч?.. Где ему надоть, там и ходить, мне не докладывается! Люди добре, вы гляньте на нее… вишь, сам батька ей занадобился посередь дня!

– Ты не так поняла…

– Та усе я уразумела!.. И вот шо скажу те, барышня: твое дело – бабье, сидеть да ждать, пока позовут.

Как ни мерзко было на душе, но Саша усмехнулась. «Сидеть да ждать» -это не очень-то согласовывалось с революционной идеей женского равенства, и совсем плохо – с анархией свободной любви, однако нельзя было не признать, что Дуняша права. Именно такое место ей и определил атаман Нестор Махно – той, что сидит да ждет, а в отсутствие «царя и бога» утешается шелковыми чулочками… и «работой» в непонятном кульпросвете.

Не став больше спорить, она молча оделась – все пришлось впору, на фигуру село идеально, как будто Саша сама выбирала себе наряд – и под руку с Дуней, тоже принарядившейся, вышла на улицу…

Не удержавшись, оглянулась.

Дом, где она провела такую странную и жутко-сладкую ночь, был с виду самый обыкновенный крестьянский дом – длинный, белый, с голубыми наличниками, треугольной крышей и низким крыльцом. Снаружи он был окружен небольшим садом, с вишневыми и яблоневыми деревьями, и высоким плетнем. За плетнем лежала длинная и довольно широкая улица, немощеная, пыльная, однако расчищенная для прохода или проезда. По ней в обе стороны деловито сновали бабы и мужики, одетые по-крестьянски, и какие-то непонятные личности, наряженные кто во что – от военной формы до потрепанных городских сюртуков и пестрых цыганских лохмотьев. Порою проезжали подводы, груженые разнообразным скарбом, мешками, корзинами, из-под колес летела желтая пыль.

Саша с непривычки закашлялась, прикрыла лицо шалью, спросила:

– Далеко этот ваш культпросвет?

– Та ни… на Соборной, зараз дойдем, – отмахнулась Дуня. – Думаешь, у меня час есть с тобой возиться? Мне еще до школы надоть… Галю повидать.

– Так я что, одна там останусь? – успокоившееся было сердце снова забилось в тревоге, Саша покрепче ухватилась за локоть своей невольной компаньонки. – Зачем?..

– Ой, да шо ты за трусиха такая! Кто тебя тронет теперь-то?.. И не одна ты будешь, а со Всеволдом Якличем, он тебе и обскажет все, шо надо… и домой опосля проводит…

– А с тобой мне нельзя? В школу, или куда ты собиралась… – сидеть в загадочном «культпросвете» в компании обходительного, слишком обходительного Севы, когда она еще не остыла от ночи с атаманом, из-за нее едва не всадившего Севе пулю между глаз, Саше вовсе не улыбалось.

– Да ты не проспалась, чи шо? – Дуня неодобрительно покачала головой. – В школу ее возьми, або еще куды… Языка не разумеешь? Куды велено, туды и пойдешь.

– А как же человеческая свобода и отрицание принудительного управления и власти человека над человеком?..

– Шо?

– Ничего, пойдем. – пересказывать этой хваткой бабе анархические идеи, что звучали во вчерашних мужских речах за ужином, смысла не было. Как и не было смысла снова пытать Дуню насчет Нестора – он и в самом деле мог быть где угодно, может, вообще уехал из Гуляй Поля, в разъезд или на смотр позиций, или куда еще может ездить батька атаман во время войны и осадного положения… Голова его наверняка занята чем-то поважнее удобств и душевных терзаний «любушки», взятой на одну ночь.

Да ведь и об удобстве подумал, любезный кавалер: не оставил без платья, без белья – преподнес и чулки, и атласные панталоны, и все, что даме потребно, было бы на что жаловаться…

Гнев закипал в душе; чтобы не поддаться ему, Саша опустила голову, посмотрела на подол юбки из дорогого добротного сукна – он успел перепачкаться пылью, запылились и новенькие сапожки. Таким бы ступать по булыжной мостовой, по гранитной набережной в Петербурге или в Париже, а не по малороссийскому проселку, ведущему неведомо куда…

***

По улице скакал верховой – прямо им навстречу, не сворачивая, как будто нарочно хотел напугать, заставить метнуться в сторону, под защиту плетней, или еще пуще закашляться от пыли. Так и надо было бы поступить, убежать скорее с дороги, но Саша замешкалась, засмотрелась на всадника: уж очень колоритным он ей показался, прямо как с картины Васнецова или Билибина… На голове – овчинная шапка, похожая на кавказскую папаху, из-под нее вьются роскошные, до плеч, темные кудри; сам одет в гусарский мундир с позументами, на шее висит кинжал, по боку бьет огромная сабля времен войны с турками, и даже конь под ним, породистый рыжий рысак, весь разукрашен лентами и цветами, и еще какими-то побрякушками.

Бдительная Дуня оказалась тут как тут, зашипела на ухо:

– Шо остолбенела опять? Рот-то закрой, як бы ворона не залетела!

– Да, да, пойдем…

Всадник, гордо подбоченясь, уж было проехал мимо, но вероятно, то был просто маневр, военная хитрость: стоило женщинам сойти на обочину, как он развернул коня и направил к ним, да так, чтобы отрезать путь к бегству.

– Доброго утречка, товарищи женщины! – он оскалился, свесился с седла в аффектированном, театральном поклоне, снова выпрямился, покрутил головой, давая полюбоваться собой: дескать, вы только гляньте, мадамочки, как я хорош. – Куда путь тримайте? Чи немае часа прогуляться с товарищем Щусем, командиром Революционной повстанческой армии 7 7 Феодо́сий (Федо́с) Юсти́нович Щусь (25 марта 1893 – 13 (27) июня 1921) – командир повстанческого отряда, затем один из командиров в Революционной повстанческой армии Украины, начальник кавалерии, «правая рука» Нестора Махно. ?

– Бох с тобой, Федос, шо ты озорничаешь! Какие ишшо прогулки посередь дня! – Дуня как видно, отлично знала этого командира, и посматривала на него хоть и с опаской, но задорно, с лукавинкой. – По делу мы йдемо, по делу. В культпросвет.

– Эвона как! – Федос хмыкнул, качнул красивой головой, снова наклонился, вглядываясь в Сашу. – И что же в культпросвете буде робить така распрекрасна кралечка? Кого просвещать? И об чём?

Тут он залихватски подмигнул, и у Саши душа в пятки ушла. Глаза у него были красивые, но пустые – точно стеклянные, улыбка злая. Как назло, вдруг пришел на ум классический «Курс психиатрии» профессора Корсакова 8 8 С.С.Корсаков – русский психиатр, один из основоположников нозологического направления в психиатрии и московской научной школы психиатрии, автор классического «Курса психиатрии» (1893), один из основателей экспериментальной психологической лаборатории в Москве в 1886 году. , по которому она занималась на Высших женских курсах, и что такое вот вычурное поведение свойственно истероидному типу личности…