Даниил Пушненко - Креницы-2000

– Слушай, Дань, не обижайся. Не смогу завтра поехать: температура поднялась, заболел, походу. Ты уж не обессудь!

Если Магомед не идет к горе, то гора идет к Магомеду. Вот и не нужно выдумывать оправданий. Конечно, нет ничего хорошего в том, что Рябчиков заболел. Здоровье родных и друзей бесценно, но в данный момент ситуация на руку. Убедив Сергея, что он не обиделся, пожелал ему скорейшего выздоровления и положил трубку.

Доел уже остывший ужин, поболтал с женушкой о том о сем. Пообещал быть аккуратным на льду. Попив чаю с печеньем, Громов крепко обнял Любу и пошел спать. До выхода на лед оставалось десять часов…

В четыре утра Данилу разбудила бодрая трель часов «Монтана», которые ещё со студенческих времён служили ему будильником. Не успел он ещё открыть глаза, а мозг уже начал выдумать оправдания, чтобы не вставать с тёплой постели. Расписные узоры на окнах лишь усугубляли ситуацию, повествуя о нехилом минусе за окном.

«Позвоню Серёге, скажу, что заболел… – пробормотал про себя Громов. – Хотя не поверит. Может, „Нива“ не завелась? Тоже не прокатит. Предложит на Галанте ехать». Но едва вспомнил рассказы Докера (партийная кличка Серёги Пожарского, которая прилипла к нему после работы в порту Шлиссельбурга) про окуней, рвущих леску, моментально проснулся, подпрыгнул с кровати и начал собираться. Вещи были подготовлены заранее, оставалось лишь быстренько позавтракать, налить чай в термос, настрогать бутербродов и отправиться в путь-дорогу.

Громов достал с балкона рюкзак с рыболовным скарбом, проверил наличие удилок, запасных ножей для ледобура и прочих мелочей. Ещё раз глянул на окно, термометр за которым беспристрастно показывал -28°. Мягко говоря, не самая благоприятная погода для зимней рыбалки. Радовало лишь отсутствие ветра, о котором свидетельствовали редкие снежинки, что тихо падали на фоне тусклого света фонаря. Надев добротный зимний костюм, привезённый из Финляндии, Дэн закинул за спину рюкзак и взял в руки аккумулятор от «Нивы», который предусмотрительно ночевал дома в тепле. Оставалось лишь тихонько, чтобы не разбудить домашних, покинуть уютную квартиру и выдвинуться в путь.

А путь был неблизкий: сначала заехать за Докером в Шлиссельбург, затем пилить по Мурманскому шоссе до Новой Ладоги, откуда до места высадки в Креницах рукой подать. В подъезде, когда Громов начал открывать дверь, она вдруг резко распахнулась, сильно ударив по аккумулятору в его руке. В свою очередь, уголок энергоносителя впился в ногу владельца, причинил ему невыносимую боль, заставив вспомнить с десяток непарламентских выражений. Вслед за распахнувшейся дверью, на пороге показался Лёня, сосед сверху, молодой парень, не обременённый семьей и прочими заботами. Любитель шумных тусовок и кутежей, в том числе и на подконтрольной ему жилплощади, о чем не раз писали жильцы дома местному участковому. Участковый лишь разводил руками, видать, не хотел ссориться с мажором и его отцом из мэрии. У Данилы с Лёней были вполне тёплые отношения, несмотря на то, что не раз ругались на тему инопланетных звуков, раздающихся из квартиры последнего по ночам.

Увидев скорчившегося от боли соседа, он начал жутко извиняться, костеря себя на чем свет стоит. По его поведению было видно, что искренне расстроен. А широкие зрачки и чересчур взбудораженное состояние, вкупе с отсутствием запаха алкоголя изо рта, говорили о том, что Леонид на вечеринке опять баловался запрещенными веществами. Заверив соседа, что все хорошо и он переживёт эту чудовищную травму без его участия, Громов поковылял к машине.

Поковырявшись с хронически замерзающей личинкой замка, он дёрнул дверь «Нивы», которая открылась со звуком двери в темнице, скрипом напоминая хозяину, что в пути его ничего не ждёт, кроме мук и страданий от неудобного сиденья, тракторного руля, оглушительного воя коробки и прочих прелестей ВАЗа. Открыл капот, покопался с клеммами и повернул ключ в замке зажигания. Старушка «Нива» завелась с пол-оборота. Каждый раз, когда Данила садился за руль своего внедорожника в громоздком зимнем костюме, шапке и рукавицах, он чувствовал себя астронавтом, отправляющимся в космос. Включил первую передачу, захотелось улыбнуться, широко, по-гагарински, и громогласно воскликнуть «поехали»!

– Поехали! – сказал с улыбкой Громов и с буксами тронулся с места, по пути нажимая кнопки на магнитоле, пытаясь найти мелодию под стать своему настроению.

– В эфире Петербург, музыкальные новости, у микрофона Александра Ромашова! – из динамиков раздались бодрые трели «Радио Рокс». Далее приятный женский голос пару минут вещал о погоде на выходные, курсе доллара и прочих житейских делах. Громов уже собирался свалить на другую волну, но тут ведущая, будто прочитав мысли, сказала: «Встречайте, новинка на «Радио Рокс» – группа «Танцы Минус», песня «Город». Из динамиков полилась приятная мелодия, вызывающая улыбку на лице и мурашки по коже. Данила уже покинул свой родной Красногвардейский район и ехал, подпевая классной музыкальной новинке, которая ему понравилась с первого куплета. Двигался в сторону Народной улицы по Веселому посёлку, который никак не напоминал своими хмурыми видами «город-сказку» из песни.

Громов ехал по пустым улицам и блаженно улыбался в предвкушении приятного времяпровождения на рыбалке. Глянув на часы, понял, что немного опаздывает. Опять Серёга Пожарский будет топтаться у подъезда в ожидании напарника, от скуки выпьет полторашку пива, что взял с собой на рыбалку. Опять подмерзнет самую малость, но, сев в машину, не будет ворчать, а лишь добродушно улыбнётся и начнёт рассказывать рыбацкие байки. Про то, как в том году у крепости «Орешек» лосось перевернул «пэллу» с рыбаками, например. За это и уважал его Громов: за лёгкий и непринуждённый характер, за оптимизм и бесстрашие. Только он мог бродить целый день без единой поклевки, но при этом радоваться, кайфовать, а под конец заявить, что рыбалка удалась. Выруливая на Мурманское шоссе, Дэн вспомнил историю их знакомства.

Произошло это осенью, пару лет назад, когда Громов поехал на рыбалку в посёлок Лаврово, что находится на южном берегу Ладожского озера. От знакомых рыбаков поступила информация, что зашла крупная щука и активно гоняет малька у зарослей тростника. Данила приехал на место, накачал свою резиновую лодочку и поплыл по речке Лава к могучему озеру. Выйдя на большую воду, он начал метать воблер к стене тростника. Десятка два забросов оказались холостыми. Либо рыбы здесь не было, либо уже набила брюхо мальком и сидела в зарослях довольная, как устрица в раковине. И гоняться за неведомым куском пластмассы с Кондратьевского рынка отказывалась. Тут ещё в непосредственной близости к Громову прошла двухместная лодка, с молодым парнем за румпелем, который тоже пытался поймать щуку на «дорожку». На транец «пеллы» был установлен полудохлый моторчик, который нещадно тарахтел и дымил, заставляя оставшуюся рыбу покинуть убежище в камышах и в панике бежать до Валаама. Очередной раз сменив место, наш рыболов взял в руки спиннинг и сделал заброс. Вращая левой рукой рукоять катушки, а правой подёргивая удилищем, он внимательно смотрел на водную гладь, надеясь увидеть выход щуки и вовремя её подсечь. Почувствовав сопротивление под водой, резко подсёк и начал выкачивать рыбу удилищем. Через пару секунд Данила понял, что это не рыба, а подводный мусор. Сердце перестало радостно биться, азарт сменился разочарованием. Аккуратно вымотав леску и подтащив неожиданный улов к лодке, он понял, что это браконьерская сеть. «Мать вашу за ногу, голодные ублюдки!» – пробормотал Громов, вытягивая сеть из воды. Возникло огромное желание вытащить её на берег и сжечь. Останавливали лишь рассказы о неадекватных браконьерах, стреляющих дробью из кустов по тем, кто покусился на их снасти и улов. С одной стороны, можно было по-человечески понять местных пейзан, что перетянули сетями весь южный берег Ладоги. Население окрестных деревень искони занималось рыбным промыслом. Рыбу поставляли во все близлежащие города, посёлки и деревни, чем и жили, кладя в карман копеечку. Других вариантов заработка у них не было. ООО «Ладожское озеро» было единственным «градообразующим» предприятием. А с другой стороны, было противно и мерзко в очередной раз доставать из воды сеть с протухшей рыбой, которую какой-то местный колхозник забыл по пьяни.