Леонид Мильчевский - Каникулы на Дальнем Востоке

Наши велосипеды без труда мотали метры возле сплошного металлического забора шиномонтажки. Пусть я и, как вы знаете, подслеповат, да без подручных очков, Герман с Владом беспрестанно поглядывали налево вверх. После поворота обратно так же беспрестанно глядели вправо. Я пытался прищуриться и просто высматривать неоднородные цвета на ещё не посеревших внешних деревянных досках чердака одного из центральных зданий. Но тщетно, не увидел ни одной. Помимо камер было ясно, что у въезда на территорию сидит охранник в будке, а пролезать с других сторон не было возможности. Поэтому надо было надеяться на бесшумность и удачу, что этому дяде будет по барабану, что творится за его окошком поздней ночью. Осмотрев шиномонтажку не один раз, мы поехали обратно.

– Ну что, во сколько поедем? – спрашиваю я друзей.

– Ну, где-то часов в пять или три, – колебался Герман.

– Давайте в три, как раз поздно в ночь, – предложил я.

– Да, наверное, так и сделаем, – согласился Герман.

– Сколько камер насчитали?

– Я четыре: на крыше с двух разных сторон и на территории ещё пару. – ответил Герыч.

– Да, я где-то тоже, но там я видел камеру одну на входе, – сказал Влад.

– Нехило, – говорил Герман.

Н-да… А я даже не заподозрил о существовании хотя бы трёх. И не увидел ни одной. Для меня почти каждый ясно видящий человек становится чуть ли не поводырём. И в нашей вылазке я тоже буду консультироваться за каждый шаг, чтобы не вступить в какую-нибудь лепёху неприятностей. Я знал это. Просто так бывает всегда.

На нашем пути обратно в любом случае встречается единственная тернейская площадь. В общем-то, это пыльный полупустырь с разными важными зданиями по его краям: почта с мощной гудящей тарелкой, банк с через раз работающим банкоматом, пенсионный фонд и ещё пару заведений, о которых ничего точного я не знал. Это с одной стороны. Справа, если смотреть на мост, который преодолевает речку за площадью впереди, расположился по удалению магазин канцелярки с игрушками со столовой на втором этаже. Продуктовый магазин граничит через стенку, дальше магазинчик выпечки и ещё какое-то уличное кафе со сплошным ограждающим забором. Я бывал в последнем лишь единожды и то только потому, что меня туда позвали на пару минут посидеть за пластиковым столиком под солнцезащитным зонтом. Нам в продуктовый. Распрощавшись с Владом, так как ему ещё никто не разрешал остаться на ночевую, мы с Германом доверчиво оставили велосипеды у входа. Поднимаясь по бетонной лесенке, зашли в магазин. Старая добрая «Маргарита» не увядала под течением времени: появились новые товарные полки слева от входа, чего ранее не было. Везде пестрели самые разнообразные упаковки! Если честно, худшего я ожидал, а тут прям радость берёт среди постоянного застоя и выметания. Хотя какое мне до совсем не единственного магазинчика дело?

Прикупив пару пачек дешёвой лапши на душу, мы вышли. И тут, как в дешёвом кино или заскриптованной сцене в игре, в моём кармане начинает вибрировать телефон. Мои предположения, кто это, не выходили из круга личностей в одного человека. В два движения я вынул свой аппарат из кармана. Ну, точно, Влад! Какое совпадение!

– Да?

– Привет, Лёнь, мне разрешили с вами остаться на ночёвку. Вы сейчас где?

– Мы сейчас у «Маргариты». Подъедешь?

– Ага, хорошо, скоро подъеду.

– Давай, – я положил трубку.

– Это кто? – спросил Герман.

– Влад, – говорил я, смеясь над картинностью прошедшей ситуации. – Говорит, что ему разрешили, и он сюда скоро подъедет.

– Ну что ж, подождём.

Мы немного проехались до дороги и сели на узковатый бетонный выступ у небольшого металлического узорчатого заборчика магазина канцелярки. С первых минут протирания о бордюр штанов Герману надоело это занятие, и он стал размеренно ходить вдоль дороги туда и обратно, попутно вспоминая Владову нерасторопность. Я тоже был не очень терпелив, но пока молчал, уперев локти в колени с двумя пачками лапши наперевес. Обе упаковки были в одной руке. Чё-то спина чешется. Ага… так гораздо лучше. Да где его носит?

– Слушай, давай я тебя сфотаю? – выдавая нехилую лыбу, сказал Герман.

– Зачем? – говорил я, не понимая.

– Ты так сидишь сейчас с лапшой и с таким взглядом, как у бомжа, я тебе говорю.

– Хехехех, ну давай. На м о й телефон, – я протянул его другу.

Я был без понятия, с каким лицом сидеть, поэтому физиономия у меня была слегка дикая и потерянная. Ну, в общем, как всегда. Так получается даже без выражения каких-либо эмоций. Хотя сейчас за своей рожей я замечаю больше инфантильности, нежели дикости. Но фотки получились неплохо, будет, где посмеяться, перебирая цифровые архивы. Пока что мы хоть как-то убивали время.

Наконец-то подъехал Влад. Снова пожав руки, мы, было, уже поехали обратно к Вано, но прибывший друг нас остановил, чтобы закупиться в той же «Маргарите» на ночь грядущую. Ворча, мы ждали его ещё около пяти минут. Вот, он вышел! Когда уже, казалось, ничего не мешало вернуться в избушку, Влад по воле случая встретил двух своих старых знакомых, что начали вымогать у него мелочь. Посмотрев на это действо мученическим взглядом и посоветовав Владу грамотно распорядиться своими кровными, мы не выдержали и выдавили педали своих железных лошадюг. Пусть сам догоняет, чего ломаться уже.

Будучи около моста, мы обернулись. Ребятки у магазина попрощались, и, как я понял, им удалось уломать Влада на копейку. Он догоняет нас.

Мы вернулись к Ваньку, стараясь хоть как-то скоротать время до ночи. Я, кстати, в этот же день привёз с собой скрипку, которую мне разрешили взять на время из музыкальной школы по случаю моей учебы в ней. Там меня знали, и если бы не моя учительница, которая настаивала, чтобы я продолжил учёбу в музыкальной школе после переезда, то вряд ли бы у меня сейчас пылилось в портфолио свидетельство об окончании с отличием музыкальной школы двухгодичной давности. На момент повествования я только-только закончил музыкалку и на инструменте, хоть и старинном, мог сыграть очень даже неплохо. Развязав стремящийся время от времени открыться при перевозке на велике деревянный чехол, я извлёк сухую потёртую скрипку, проверил строй, побренчав по пустым струнам. Надел мостик, натянул чёрный волос на смычке и поднялся, левой рукой устанавливая инструмент на ключицу. Правой рукой первыми фалангами пальцев держался смычок. Мизинец точно на трости. Все вокруг притихли, глядя на меня. Да, что бы такого сыграть? Не скучного, не протяжного… О! Восточный танец, играл его в шестом.

Сильная и яркая музыка, повышаясь в тонах, передавала немного диковинные, но экспрессивные восточные мотивы. Не плыла, а уверенно шагала танцем в темпе аллегро. Только продлилось это недолго. Конвульсивные дрыганья Германа, а-ля танцы с бубном, с моим исполнением уж никак, простите, не сочетались. Ваня улыбался и сам едва не пускался в пляс. Влад просто сидел смирно, за что ему большое спасибо. А я опустил инструмент на полутакте и стал упаковывать его обратно в чехол.