Леонид Мильчевский - Каникулы на Дальнем Востоке

КОЛЯН!?

Он упал. Большой плоский камень под ним съехал с обрыва под его ногами. Боже, с каким же грохотом падали близлежащие камни.

Как!? Друг… Мы потеряли его!? Нет! Нет… Я верить не хочу… Навсегда? … Неужели надо принять это, как есть?

В голове пронеслось раннее детство, как мы ссорились, мирились… Да мы знали друг друга с первого слова! Это не должно оборваться здесь! Почему..?

Каким-то чудом мы с Германом вмиг подлетели к образовавшейся нише. Несколько секунд назад тут был человек, а теперь… господи! Лишь бы этого не случилось…

– Колян!! Ты жив!? – волнительно прокричал Гера вниз. – Жив!?

Пара секунд тишины прервалась едва слышимым хриплым голосом из-под сопки:

– Да… жив.

Слава всему живому! Он даже после такого смог заговорить! Но как мы не кричали ему ещё и ещё, ответа не следовало. Герман пояснил это тем, что видел, как Коля, вроде как, зашел (или захромал?) за скалистый поворот и не слышал нас. Надеюсь, он не умирает от шока.

– Ладно, давай идти дальше, а там посмотрим, – предложил друг.

– А его палка? – я поглядел на длинную параллелепипедную дубинку с приклепанным к ней с конца небольшим куском тонкого металла. Он окрашен эмалированной краской зеленого цвета с внешней стороны.

Она осталась здесь, откинутая в листву несчастным хозяином ближе к обрыву и, чтобы безопасно поднять её, надо было лечь и, подползая ниже, протянуть руку.

– Да какая палка!? Пошли!

Действительно. Чего-то привязался я к палкам, как в два года к погремушке. Надо идти. И мы продолжили передвигаться по капризному рельефу обрывистой сопки, оцепенело глядя по сторонам. Ещё сильнее держась за деревья, не забывая поглядывать под ноги. Никто не хотел повторить участи Коляна. Преодолев метров шесть, мы заметили, что серо-рыжий пейзаж прорезали новые формы. Ручей, стекавший откуда-то с вершины, водопадом летел с обрыва на землю правее и гораздо ниже нас. Поток быстрой воды с двух сторон поперёк нам обрамляют плоские скользкие камни, покрытые той же пожухлой листвой, но уже мокрой. От такого стоять возле ручейка было ещё неустойчивее. Поток был неслаб, хочу вам сказать. Говорят о таких: «Мал, да удал». Нам надо было куда-то идти. Колян знал путь, но теперь его уже нет с нами. Что делать?

Поглядев налево, я увидел довольно широкую палку, лежащую поперек ручья. Это был шанс существенно снизить смертельный риск. В те моменты в моей голове устойчиво звенела мысль, что, поскользнувшись, меня сметет течением, и водопад обзаведется первой жертвой. Цепляться то будет не за что, вокруг все было склизко. Мы с Германом по очереди сверхаккуратно, едва не сломав ветвь, перепрыгнули на другой бережок и спустились ниже. Ничего нового. Та же природой созданная лестница в никуда. Хотя, чего ожидать можно было ещё? Мы решили подойти к её предпоследней ступени и созерцали во всей красе тот беззаботный водопад, с высоты которого полететь вниз было б ещё фатальнее, чем со скалистого обрыва. Возле него хотя бы росли деревья. Медитативно завораживающе глядеть на кристально чистую воду, под шум ручья мерно летящую вниз с серых камней. Было красиво вокруг. Страшно внутри. Быстрая смерть в одиннадцать лет. Надо покинуть это место. Как?

Внезапно друг без какой-либо страховки перемахнул снова на ту сторону, откуда мы явились. Он поглядел на открывшуюся нам каменную часть сопки. Она показалась из-за того, что ручей сходил по наклонной вниз, а линия обрыва оставалась той же. Неужели… да нет, это дико.

– Я пойду туда, – сказал друг.

– Чего!? – мои худшие предположения оправдались. – Герман, лучше не рискуй, не надо. Я не хочу потерять тебя здесь так же, как Коляна. Я вряд ли выберусь один.

– Слушай, это может быть выход, – оправдывает он себя. – Я знаю, что делаю. Я не грохнусь.

– Ммм… – мне было непросто принять решение. – Ладно. Но не говори мне, что я не предупреждал.

И он, опираясь ногами на узкие скалистые уступы, держался руками за шершавый камень, прижимаясь к сопке. С каждым прерывистым шагом Герман все дальше и дальше удалялся от меня. Вскоре он бесследно исчез за поворотом.

Секунды, минуты… нет, не стали часами. Они просто выедают мне душу. Безызвестность и опасения капают на мозг неразбавленным ядом. И где же он? Я прислушался. Ветер шуршал ржавыми дубовыми листьями. Плескалась бурная вода. Не рядом со мной. Я пытался услышать хоть звук оттуда, откуда он ушел. Это давило на нервы ещё и поверх того, что мы и так медленно летим с катушек. Каждое второе слово в моей мысли нельзя было бы напечатать.

Через некоторое время из-за скалистого поворота выглянуло цепкое тело, рывками двигающееся к твердой земле. Я помог ему перебраться в более безопасное место.

– Ну как?

– Нет, ничего.

Идти в чащу, что была за ручьем, не очень хотелось. Я двинул выше по течению почти на четвереньках, чтоб точно не навернуться. Поднял голову… и как же я не додумался раньше? Пройти вверх по каменной лестнице будет одним из неплохих вариантов для поиска выхода с этой треклятой сопки. Боже, зачем мы полезли сюда?

Радуясь, мы начали подниматься. Представал новый поворот этого злосчастного приключения.

Решив не особо ставить голову на кон, мы возвращались, откуда пришли. Наученные горьким опытом, продвигались уже гораздо выше обрыва, всё так же инстинктивно цепляясь руками за неширокие стволы преклонных деревьев. Листва под ногами утягивала более чем по щиколотку в себя. Это уже было для нас почти незаметно после такого эмоционального потрясения.

***

Вот. Отсюда мы и начали двигаться вдоль обрыва. Прямо вниз нельзя. Покалечишься, мама не горюй. Хотя что прямо, что право, что… О! Мой глаз заметил, что чаща, будто клином, глубоко врезается вниз левее нас, а если через неё пройти, то… Да! До земли будут считанные метры! Господи! Наконец-то! Это закончится…

Я немедля сообщил о находке Герману, тоже ищущему какое-то вменяемое решение проблемы. Он взглянул по направлению моей руки и также понял, что счастье-то не за горами, оно в горах. Со светлой надеждой мы делали последний марш-бросок из этой нежданной ловушки. Уже сто раз проклятой.

Аля Тарзаны, мы цеплялись за деревья на крутом спуске полуостровка спасения. С некоторых кустов свисали рваные пакеты и мусор с таким видом, будто тоже боялись упасть и, что есть сил, цеплялись за жесткие и упругие ветки. Наличие деятельности человека здесь мне показалось странным. Кажется, мы разучились передвигаться прямо и в смысле осанки, и в смысле походки. Протарзанив вниз, мы притормозили. Перед нами предстал последний участок склона. Он разделяет нас от ровной земли под ногами. Он довольно крут, так что если б кто-нибудь напрямую отважился пробежаться по нему, то здраво поломал бы себе что-нибудь жизненно важное. Недолго думая, мы отбросили эту глупую затею. Герман увидел, что справа от нас на том же уровне располагается весьма нерыхлый земляной нарост на теле жестокого обрыва под наклоном в сорок градусов. Грубый земельный слой своей длиной почти достигал земли, так желаемой нами. С ним нас разделяли несколько метров песка, землицы и щебенки, под которой обвалиться головой на жесткие камни совсем не составит труда. Надо было думать. Но Герман либо не думал, либо все просчитал. И друг, надеясь на быстрые ноги и законы физики, успешно пробежал в пару-тройку шагов под острым углом относительно положения равновесия разделяющее расстояние. Уцепившись за хребет бугра, он оказался в безопасности, если не двигаться резко, конечно. Меня поразило, во-первых, это рискованное действо, а во-вторых, что это придется делать мне. Чёрт, страшно! А если не выйдет, то..?