Ярослав Че - Покеробы идут. Фантастическая повесть

Вспомнив это, мальчик немедленно скосил глаза к переносице. Мир раздвоился, Пикасик тоже…

Разведчик, увидев Вовочкино выражение лица, опять неистово засмеялся и опять, свалившись на снег, стал кататься по нему, оставляя множество отпечатков своего знаменитого хвоста-молнии.

– Одноглазые видят одни галлюцинации, да? – спросил он, сквозь смех. – И еще, разве мозг не может придумать раздваивающуюся галлюцинацию?

Вовочка надолго задумался, потом грустно спросил:

– И что же делать?

– Нужно всегда вести себя самым лучшим образом, в реальности, в нереальности. Так, на всякий случай. А вдруг это все-таки реальность? Вот и веди себя самым лучшим образом – спасай Землю! Итак, на чём мы остановились?

Мальчику понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить это. Но, наконец, он вернулся к своим вопросам:

– Значит, я из-за фишек смог свой рисунок так зарядить, чтобы ты появился?

– Нет, из-за фишек ты сделал меня покеробом, ты же думал только о них, – ответил разведчик, – и нужное настроение у тебя из-за фишек.

– А что если… может, я смогу зарядить фальшивую фишку?

– Опять одно и тоже! Сможешь, но ты зарядишь её по-своему. Как тебе сказать? Ты не знаешь правильного адреса. Вот нет у тебя в голове никаких координат, которые ведут в другие миры. Нет! И это к лучшему, а то, может быть, тоже болел бы. Заглянуть к настоящим покеробам, мы через фишку, заряженную тобой, не сумеем. Мы их просто не найдем – это труднее, чем найти иголку в стоге сена. Нас окружает целая бесконечность вселенных.

– Но все мои одноклассники сумели заглянуть к покеробам, все они что-то видели в фишках – движение, улыбки…

– Я же уже тебе говорил, одно из двух: или они уже болели, и фишки тут не при чём, или настоящие фишки кем-то заранее заряжены и настроены на чужой мир. Тогда эти фишки видно из инфра-пространства, из его определённого места. Такие фишки сразу ведут в это определённое место.

– Но почему со мной ничего не случилось, когда я в них смотрел?

– Не знаю, – задумался Пикасик. – Но ты, наверное, хочешь услышать, что ты какой-нибудь особенный, да?.. – инопланетянин помедлил, лукаво следя за реакцией мальчика, и продолжил. – Слушай: да, ты особенный, просто уникальный, потому что, наверное, ты… хуже всех… Доволен?

Вовочка обиженно засопел.

– Где же взять настоящие фишки? – начал размышлять мальчик после недолгого приступа обиды, на которую Пикасик, казалось, не обратил никакого внимания – он спокойно потрескивал, вися в воздухе и, как ни в чем не бывало, поглядывал по сторонам.

Вы тоже замечали, что обижаться долго не получается, когда на это не обращают внимания? Мы же обижаемся для других, а не для себя. Если они об этом не знают, можно, конечно, обижаться ещё сильнее, но когда даже это не помогает, зачем зря стараться? Вот и нашему герою, который понял, что его сопение, нахмуренное лицо и надутые щёки и даже раздраженное шарканье ноги совершенно не действуют на инопланетянина, пришлось заняться более актуальными делами…

– Где же взять настоящие фишки? – как будто передразнил Пикасик.

– Настоящие фишки есть у Саньки Петрова! – после совсем короткого раздумья воскликнул Вовочка.

– Наконец-то! А то я уже думал, что пора и тебе мозги прочищать!

Санька Петров жил рядом с рынком, поэтому наши друзья добрались туда быстро и без приключений. Дверь открыла, обдав запахами борща, чеснока и почему-то немного успокоительной жидкости, бабушка Саньки – Зинаида Петровна.

– Вовочка! – всплеснула она руками, когда тот поздоровался. – Ты чего? – и, не дожидаясь ответа, запричитала. – А у нашего-то эпидемия! Совсем плохой! Такой странный! Тебе к нему, наверное, нельзя.

– Можно. Меня из школы специально прислали, проведать и задание оставить, – соврал Вовочка.

– Ох, какое ему сейчас задание? – горько вздохнула Зинаида Петровна, протирая набежавшую слезу краем фартука. – Сидит, молчит, смотрит страшно, а главное… ничего не ест!

– Всё будет хорошо, – попытался успокоить бабушку мальчик. – У меня тоже так начиналось, и ничего, прошло… Можно к нему пройти?

– Ой, не знаю, – засомневалась Зинаида Петровна. – А не заболеешь?

– Нет, я уже выздоровел.

– Я сама к нему лишний раз боюсь ходить. Ой, стара я стала. Ну, ладно, а ты проходи, раз пришел. Пообедаешь заодно?

– Соглашайся, – посоветовал Пикасик из-под потолка. – Кто знает, что будет дальше. И бабуле легче станет.

Наши герои вошли в квартиру, где их окутало ароматом теперь ещё и свежей выпечки. Зинаида Петровна сразу же отправилась на кухню и загремела посудой, а мальчик с разведчиком встали перед Санькиной комнатой. Почему-то заходить туда Вовочке не то чтобы не хотелось, было… страшно. Странно, никогда такого не было. Что там может быть опасного? Санька очнется и потребует обратно свои фишки? Вряд ли. Но всё внутри тела непроизвольно сжалось, сердце барабанило в груди, требуя от хозяина бегства из сомнительного места. Мальчик взглянул на спутника, тот криво улыбнулся и развел лапками. Пришлось войти.

У Саньки было необычно чисто и опрятно, такого Вовочка здесь ни разу не видел, Санька не особенно любил наводить порядок. Раньше к нему невозможно было зайти, не споткнувшись об какую-нибудь машинку, кучу фломастеров или раскрытую книгу. Сейчас вещи и книги были аккуратно расставлены ровными рядами по полкам, а не разбросаны, как обычно, где попало, явно постаралась бабушка. Но не это было здесь самым необычным. Самым необычным был хозяин комнаты. Он практически не отличался от окружавших его неживых предметов!

Санька неподвижно сидел на кровати, уставившись вдаль застывшими, пустыми глазами. Выглядел он очень бледным, осунувшимся, каким-то восковым, и его можно было принять за большую пластмассовую игрушку, почти такую же, как те, что были рядом на полках.

Он никак не отреагировал на появление наших героев, ни одна ресничка не дрогнула, казалось, он даже не дышал. Его неподвижность пугала. И ещё. Санька был холодный… Да, ХОЛОДНЫЙ! До него даже дотрагиваться не надо было, чтобы это почувствовать. От Саньки явственно тянуло холодом так же, как от тех вовочкиных одноклассников, которые остались в школьном медпункте, или от открытой в зимнюю ночь форточки!

– Дело плохо, – констатировал Пикасик, облетев вокруг Санькиной головы.

– Что с ним? Он ещё может выздороветь? – испугался мальчик за друга.

– Он и не болеет…

???

– Его здесь просто нет, – пояснил разведчик.

– Как!? А это кто? – не понял Вовочка.

– Это его тело, но тело это только небольшая часть всего существа.

Вовочка опять ничего не понял, но на всякий случай спросил:

– А где всё остальное?

– Не знаю.

– И это остальное, это что?