Гэвин Лайл - Изнанка неба

– Ты говоришь по-английски? – сказал я вместо приветствия.

Он кивнул и затем медленно, словно подбирая слова, заговорил несколько гортанным голосом.

– Как дела? Меня зовут Николас Димитри.

На вид он был приблизительно моих лет, его лицо было покрыто темным загаром.

– Джек Клей, – ответил я, и мы обменялись рукопожатием.

– Не хочешь чего-нибудь выпить? – поинтересовался Николас.

На ум приходили только фразы типа: "Позволь-ка мне, старина" и что-то еще в этом духе, но не стоило так говорить с греком, да еще в его родном городе.

– Тебе нравится анисовая водка? – не дожидаясь ответа, спросил Димитри.

Вот это вряд ли, подумалось мне.

– Да, пожалуйста.

Возможно цены на пиво были ему не по карману, а анисовая в этих местах идет не дороже драхмы за рюмку. И вот уже мы с крошечными стаканами уселись за крайний столик и стали неспешно потягивать выпивку.

– Где ты научился так хорошо говорить по-английски? – спросил я для начала.

– В Германии, – он аккуратно поставил свой стакан на стол. – По национальности я – немец. Мне приходилось бывать в этих местах во время войны, а теперь живу постоянно. Мне здесь очень нравится.

Все оказывается не так уж сложно. Греческие островитяне довольно терпимы и гостеприимны. Во время войны им не пришлось вынести столько лишений как некоторым из их сограждан на материке.

Мы еще раз приложились к своим стаканам.

– Меня интересует потерпевший аварию самолет.

– Он здесь уже давно. Вокруг него деревья успели вырасти.

– Когда это случилось?

– Еще до того, как я обосновался в этих местах в тысяча... – похоже у него возникли трудности с датой, – девятьсот пятидесятом году.

– А может быть хозяину этого заведения, – на случай, если ему что-нибудь непонятно, я показал на стойку бара, – что-нибудь известно по этому поводу?

Николас повернулся к стойке бара и долго обсуждал этот вопрос с владельцем бара. Тот все больше пожимал плечами и указывал на север.

– По его словам летчик почти не пострадал и вскоре уехал.

– Это был англичанин?

– Похоже на то.

– При нем был какой-нибудь груз? – как можно более спокойным тоном постарался спросить я, и думаю мне это удалось.

В этом хозяин был абсолютно уверен. На борту самолета никакого груза не было, но по поводу личных вещей пилота он ничего определенного сказать не мог. В конце концов это было так давно.

Наступила моя очередь угощать анисовой.

– Это был твой приятель?

– Нет, – покачал головой я. – Просто я привез сюда из Афин хозяина этого самолета. Он давно его искал, – мне трудно было сказать более определенно, но кажется мои слова не слишком отклонились от истины. – Его родина – Пакистан.

Николас неспешно кивнул.

– Этот самолет прилетал сюда из Пакистана?

– Да, я был в роще и видел на нем эмблему этой страны.

Мой сосед нахмурился. На правой стороне лба у него появилось несколько небольших шрамов. Мои глаза уже привыкли к полумраку, и теперь на фоне загара они стали заметны.

Мне оставалось только гадать по поводу судьбы этих двух ящиков, но поскольку местных жителей мало волновали останки старой "Дакоты", а иначе их давно сбросили бы в море, то даже появление человека в форме и его расспросы никого не интересовали. Мой новый приятель тоже ничего не сказал по этому поводу.

– А где сейчас тот человек, которого ты привез сюда из Афин? – спросил он вместо этого.

Мне оставалось только честно признаться, что я не знаю. Тогда Димитри позвал парнишку, что-то объяснил ему тот снова исчез.

– Я тоже схожу и поищу его. Жди меня здесь, – сказал он и ушел вслед за ним.

Мне захотелось пива, но предстоял еще довольно нелегкий взлет, и я ограничился бутылкой лимонада. Он оказался таким же теплым и слишком приторным. Почти любая выпивка, которую тебе удается раздобыть в этой стране оказывается слишком сладкой. Единственные порядочные напитки здесь можно найти только в американских барах типа "Короля Георга".

Полумрак в баре сгустился, а по мере того как на улице становилось прохладнее, комната стала наполняться народом. Я закурил и посмотрел на часы. Стрелки показывали половину шестого и лодка уже должна была оказаться в районе масляного пятна. Если через пару часов они не вернутся, то нам предстояло провести эту ночь на Саксосе. В этом случае мой гонорар оставит в бумажнике моего работодателя. Хотя точнее было бы сказать у Хертера. Ведь именно он и носит с собой деньги, да и все остальное, включая мисс Браун, тоже. Держу пари, что последнее я сделал бы лучше. Но нет, Хертер пошире меня в плечах. Тогда остается побиться об заклад, что все остальное для этой красотки я мог бы сделать лучше, чем он.

С этой счастливой мыслью меня и сморил сон. Я растянулся на шатком скрипучем стуле возле недопитого стакана лимонада и тлеющей сигаретой на столе.

Когда я проснулся, то увидел улыбающиеся лица бармена, Николаса и мальчишки, набоб хмурился, а мисс Браун просто смотрела на меня. Мой сон продолжался довольно долго, мышцы мои онемели, во рту пересохло.

– Мне говорили, что ты задавал слишком много вопросов, – набросился на меня Его Превосходительство.

В ответ я пробормотал нечто невразумительное, что можно было интерпретировать как согласие.

– Вопросы здесь задаю я. Тебя наняли вести самолет, и ты должен был оставаться там, в долине.

– Вы меня не нанимали, – возразил я. – Хертер нанял меня, а мисс Браун посоветовала остаться у разбитой "Дакоты".

Мой гонорар таял с каждой секундой.

Он свирепо посмотрел в мою сторону, потом отвернулся и жестом отозвал Николаса в сторону. Мисс Браун наградила меня долгим, холодным взглядом и присоединилась к нему. Мне оставалось только закурить сигарету и попытаться смыть остатками лимонада привкус моего недавнего сна. Этот процесс тоже требовал времени и усилий.

В самом дальнем углу (футах в восьми от меня) набоб сосредоточенно повторял мои вопросы и даже получал ответы, правда уже не столь вежливые. В силу своего происхождения у него совсем не было практики в искусстве опроса населения, так что противная сторона иногда совсем игнорировала его домогательства. Только улыбки и живое участие мисс Браун подталкивали Николаса на продолжение беседы.

Наконец они пришли к общему мнению, что пилот разбившейся "Дакоты" уехал в Афины и увез с собой какие-то вещи. Все это вполне вероятно могло оказаться правдой и даже всей правдой, но ручаться за это трудно: ведь это была их "Дакота" на их острове, а мы были пришельцами из другого мира. Жители городов. С этими мыслями я встал из-за стола и вышел на свежий воздух.

На улице уже стало прохладно и даже резкие отсветы белых стен стали приглушеннее и мягче. Люди стояли группками, судачили на порогах домов, но все как по команде повернули головы в мою сторону. Вот что значит форма. Я почесал затылок, чтобы показать человеческую сущность своего содержания, но это оставило их безучастными. Мне пришлось присесть на чей-то порог и убивать время, наблюдая за игрой маленького котенка.