Натали Якобсон - Век императрицы – 2. Живая статуя

– Сегодня я буду вельможей в числе твоих прихожан, – я высыпал несколько золотых монет в руку Ноэля, побоявшись, что если брошу их в церковный ящик, то он сломается, не приняв то, что проклято. – Нужно же и мне когда-нибудь показать образцовое поведение…

– Тем, кто следует за тобой, – закончил за меня Ноэль.

– Да. А ты откуда знаешь, – я ему об этом не говорил, ни о своей свите, ни о своих мелких, но злокозненных врагах.

– Я слышал смех, – объяснил Ноэль, так просто, будто это было естественным моментально связать со мной те звуки, которые исходят из ниоткуда.

Мы вышли из церкви, встали чуть поодаль от кучки прихожан, никто из них и заподозрить не мог, что вельможа, который стоит, как старый друг, рядом с будущим священником, на самом деле демон. Ноэль указал мне на какого-то человека, прислонившего к стволу рябины и быстро делающего пометки в блокноте. Он был одет в простую одежду, без украшений, короткий и, несмотря на холодную погоду, не слишком теплый черный плащ, и в то же время в нем чувствовалось нечто аристократичное. Тонкие пальцы, сжимавшие перо, явно, никогда не смогли бы приспособиться к тяжелому труду. Манеры были не то, чтобы раскованными, но в каждом жесте проглядывало нечто повелительное. Было видно, что молодой человек хоть и старается вести себя вежливо, но всюду ощущает себя единоличным хозяином. Он был аристократом до мозга костей, и, глядя на него, я почему-то вспомнил свою первую встречу с Винсентом. Тогда он смотрел на меня через толпу, и его глаза сверкали, как драгоценные камни, мудрый, бесстрашный и чуть нагловатый взгляд. Винсент был скромно облачен во все черное, но вел себя, как настоящий принц.

Вдруг незнакомец оторвался от своих записей, рука с пером застыла в воздухе, будто ее остановило сильное ощущение опасности, дыхание смерти в темень или близость огня. Он ведь мог и почувствовать, что рядом дракон. Или просто интуитивно сообразить, что в нескольких ярдах от него стоит убийца. Из-под простой фетровой шляпы на меня посмотрели темные, бездонные глаза. Как это ни удивительно, глазам простого смертного удалось не только отыскать меня в толпе, но и на миг заглянуть мне в душу.

Еще до того, как Ноэль сказал мне, я знал, кто передо мной.

– Это Габриэль де Вильер, родственник тех самых де Вильеров, о которых идет дурная молва, ты, наверняка, знаешь о таких вещах лучше меня, – приглушенный шепот Ноэля был слышим мне одному. Если только Габриэль не умел читать по губам, то ему было непонятно, о чем мы говорили.

– Знаю, он приехал сюда, чтобы расследовать исчезновение брата и сестры, его кузена и кузины, а еще убийство какой-то девушки… – шепнул я и почуял недоброе.

– Да, Бланки Розье, – подтвердил Ноэль. – Она приехала сюда из Рошена, как заговоренная бродила вокруг поместья де Вильеров, но ни разу не решилась поговорить с привратником и попроситься внутрь, да, это было и бесполезно, старый граф никого не желал к себе подпускать на пушечный выстрел. А потом нашли ее тело с разорванным горлом. Его видели, но потом, когда позвали гробовщиков, оно исчезло. Просто исчезло, и все… – с придыханием рассказывал Ноэль, для него вся эта история была невероятной и пугающей.

– Она говорила с тобой? Эта самая Бланка? – неосмотрительно задал я провокационный вопрос.

– Да, но об этом я должен молчать, – проговорил Ноэль, явно ощутив неловкость.

– Молчи и дальше, – милостиво согласился я. – Это твой долг.

– Ты не обиделся? – Ноэль казался немного расстроенным.

– Нет, как я могу на кого-то обижаться после того, что натворил сам? – конечно, я помнил эту девушку, Бланку. Еще одна проклятая из небезызвестной семьи Розье, их склеп и их сила поколениями наводили ужас на город. Когда, я встретил ее, то удержаться не смог. Кровь на снегу, на ее горле, на моих когтях, тотчас снова принявших вид человеческих пальцев, это, пожалуй, все, что я мог припомнить. Мало ли было таких случайных жертв, как она. Я не мог и не хотел запоминать каждую. А как исчез труп? Это уже была та история, о которой лучше умолчать, учитывая то, что во всех этих происшествиях замешан не я один.

– Габриэль твой друг? – тихо спросил я у Ноэля.

– Единственный, кто от меня не отвернулся после всех моих неудач, – печально вздохнул тот в ответ.

– Представишь нас друг другу? – спросил я, но в этом не было надобности. Габриэль уже двигался к нам, и, наверное, впервые его походка была медлительной и неуверенной.

Неуверенность в поведении, робость в пожатие руки, страх перед знакомством с новой личностью и в то же время неодолимое притяжение. Для Габриэля все эти ощущения были в новинку, но он, явно, почувствовал, что рядом с ним затаился зверь. Он не был колдуном, как и все де Вильеры, но чутьем обладал безошибочным. Скорее всего, и ему по наследству передались какие-нибудь особенные таланты, о которых он сам и не подозревал и уж тем более не пытался развить, поскольку в колдовство не верил. Казни в Рошене проходили на его глазах и в то же время мимо него. Казнят виновных, так считал Габриэль, если эти люди и не колдуны, значит, еретики или преступники. События истории развивались рядом с ним, но он не замечал, что уже в них участвует. Надо же было оказаться родственником тех самых де Вильеров и выбрать себе участь совсем не завидную, но вроде бы напрямую связанную с их пристрастиями, хотя на самом деле и являющую полную противоположность им всем. Габриэль тоже был охотником и убийцей, но кровожадность, проснувшуюся в нем, пытался прикрыть видимостью благородства. Он ведь на службе у закона, он охотиться за теми, чьи головы полны злых умыслов. Отдавал ли он сам себе отчет в том, что ему все равно за кем охотится, за убийцами или за невинными. Просто он де Вильер, и дурная наследственность велит ему мучить и убивать, кого бы то ни стало. Знал ли он об этом или, действительно, верил в то, что совершает подвиги, а не гонится за запахом крови.

– Я очень рад, – только и смог пробормотать он при рукопожатии.

И я рад, что наши пути перекрестились, инквизитор, чуть было не сказал я, но вовремя опомнился, никто здесь не знает, что Габриэль помощник инквизиции, что он тоже по-своему палач, и если я проговорюсь, то тут же выдам себя.

Я пожал его ладонь слегка, но под легким давлением моих пальцев чуть не хрустнула непрочная человеческая кость. Глаза Габриэля чуть расширились, то ли от страха, то ли от удивления. Он и хотел бы вырвать пальцы из железной хватки, но не мог. Я поскорее разжал руку и спрятал в складках плаща, нельзя позволять ему заметить, что я обладаю сверхъестественной силой.

Случайно звякнул колокол на башне, будто кто-то, ловкий и озорной, дернул за язычок, а сам рассмеялся и спрятался. Я слышал этот тихий ехидный смешок, но людей привлек и насторожил долгий протяжный звук самого большого колокола, который в это время должен был бы молчать. Сейчас в высоте мог бы разлиться многотонный золотистый перезвон, но проказник, кем бы он не был, не решился повторить шутку во второй раз, наверное, обжегся с непривычки, ведь немногим из волшебной расы, кроме меня, удавалось оставаться невредимыми в церкви. Звон прекратился, осталось только эхо, и, тем не менее, Ноэль поспешил извиниться.