Аntje Sonnig - Она в перевёрнутом мире. Эзотерика

– Мерилом любых отношений, какие бы они ни были, является ЛЮБОВЬ. Только ей нужно уделять особое внимание и слушать своё сердце. Но в мире часто это такие условности, которые не являются ею – как родство, одна кровь, одна плоть, что порой не имеет ничего общего с любовью, как в твоём случае, Анте.

Она могла дальше и не продолжать, потому что для меня теперь всё становилось на свои места. Я никогда не любила брата, но меня заставляли верить в родственные узы, которые автоматически переворачивали понятия любви. Я вывела формулу: если у меня появляется чувство вины, значит мир перевернулся в понимании. Значит где-то я его воспринимаю не совсем правильно. Исходя из этого – чувство вины не существует, это искусственная эмоция, сделанная здесь на Земле.

– Кто автор искусственной эмоции «чувство вины»? – задала я вопрос напрямую.

– Это народное творчество. – ответила Йела улыбаясь. – Тогда как авторство «любовь» несомненно принадлежит Богу.

После того, как Йела рекомендовала мне никогда не сравнивать себя ни с кем в этом мире, а тем более с ней, я перестала вообще обращать внимание на людей. Теперь я спокойно ехала в электричке домой на работу и с работы и не рассматривала людей как раньше, достав блокнот писала заметки для будущего рассказа, иногда читала электронную книгу, погрузившись в мечтания. Я больше не интересовалась людьми, мне было всё равно в чём они одеты, с кем и куда едут, какие у них мысли. Я даже не прислушивалась к их разговорам друг с другом. Мне стало абсолютно всё равно, будто я на этой планете одна, а они лишь манекены, которых свезли сюда, для декораций. Также и в Интернете мне стало безразлично за что они борются, чем они не довольны, какие права отстаивают, за кого голосуют и кого поддерживают. Я листала паблики и страницы, не читая, не сохраняла посты и фотографии. Но самое главное, я перестала нырять в глубину отдельных личностей и друзей. Я превратилась в поверхностного человека, утратив свои убеждения на их счёт и растеряв критику в их адрес.

И это был значимый груз, который Йела сняла с моих плеч, дав моей спине разогнуться и отдохнуть в нашем долгом пути. Потому что теперь я никого не сопоставляла с собой и ни с кем себя не сравнивала. Мир стал жить для меня одной, а все остальные стали частью его декораций. Я получила роскошный подарок от Вселенной – быть собой.

– Завтра 8 марта, – сказала вкрадчиво Йела. – И у меня для тебя есть подарок, конечно он не такой роскошный, который ты получила от Вселенной, но достаточно милый, потому что от меня.

На утро, я ещё сонная и погруженная в свои сны, увидела на писательском столе бордовую орхидею. Изысканные тонкие лепестки раскрылись в причудливом узоре, а внутри на меня смотрели фиолетовые глазки тонкого чашелистика. Йела знала, что я очень люблю цветы, необычные цветы. Орхидея была живая, не срезанная и не убитая, и её энергетика передавалась мне всецело через тончайший аромат. Я знала язык цветов, а потому могла читать их послания, при условии, что они живые.

Орхидея поведала мне вложенную в неё мысль: «я тебя люблю».

Женщины, которые проводят много времени друг с другом часто становятся в эмоциональную зависимость и проходят несколько стадий сближения. По началу это что-то вроде сравнения: кто из кто? Кто обладает какими качествами и кто кого в чём превосходит. На смену ему приходит дополнение, когда какие-то качества дополняют другие качества. А дальше кровь в организме женщин реагирует на Лунный цикл одинаково, и красный цвет становится общим символом для сближения.

Мы вышли с Йелой из Лунного коридора, а потому наши лунные циклы были одинаковы, и я воспринимала её сестрой, подругой и духовным учителем. Наши отношения складывались в нескольких расах*.

Я никогда не переставала восхищаться теми внешними и внутренними качествами Йелы, она казалась мне всё более удивительной и красивой. И она знала о моём отношении к ней, иногда мне казалось, что больше чем я сама.

Однажды, Йела пришла ко мне домой. Для меня до сих пор остается загадкой откуда она появлялась и куда снова исчезала. Она говорила, что не хочет ни с кем контактировать в перевёрнутом мире, где жила я, что люди не способны понять и услышать её, это могут только некоторые люди, и среди них я.

Она выключила свет в доме, зажгла свечи и ароматные палочки с запахом сандала и дамасской розы. Поставила на стол вино в хрустальных бокалах.

– Я знаю о твоих страхах, – говорила мне вкрадчивым голосом, он у нее бархатный и ласкающий слух. – В твоём мире они повсюду.

Я была обескуражена, бархат её голоса сводил меня с ума, открывая во мне те потаённые желания, в которых я боялась себе признаться.

– Я не пью… – произнесла я, и это было жалкой попыткой отгородиться от того, что уже волной бушевало у меня внутри.

– Вино, которое пьют двое, имеет особенный вкус, – сказала она, улыбаясь и разливая по бокалам густое, словно кровь, французское вино сорта мерло. – Вкус удавшейся жизни.

Она переворачивала моё представление о жизни, каждый раз заставляя меня удивляться и встряхиваться от налёта повседневности. Я всегда возводила спиртное в разряд не удавшейся жизни, но, видимо, вино для неё не было спиртным.

– Если ты почувствуешь этот вкус, не сорт винограда, не выдержку, не марку, а именно этот вкус – вкус жизни, то, значит, можешь позволить себе пить вино со мной, – произнесла она, протягивая мне бокал.

Я позволяла. Я пила вино и с каждой каплей, попадавшей в меня, ощущала, что земля уходит у меня из-под ног и кружит в насыщенном аромате счастья. Я смотрела на Йелу и не могла остановить ту волну, которая поднялась во мне. Хрустальный бокал стал точкой не возврата, а вино в нём было похоже на кровь, которая должна была пролиться сегодня.

– Красный цвет определяет ещё одну расу наших отношений, – она подошла ко мне и обняла за шею, а потом прильнула к губам. Произошел жаркий, головокружительный сладковатый на вкус поцелуй в гуне раджас*.

Я медленно падала в мягкий туман и теряла сознание от её прикосновений. Она обнажала меня до полного расслабления и была властна над моим телом. Я отдавалась, впервые в жизни я отдавалась, потому что доверяла. Она была так совершенна, что мне не было страшно, что будет что-то не так. Это как полагаться на саму себя, ты всегда знаешь, что сделаешь всё идеально и доведёшь начатое до конца. Именно таким было моё доверие, как самой себе.

Я не умела и не могла этого с другими близкими мне людьми, потому как знала их несовершенство, которое либо испортит начатое, либо приведёт меня к духовной смерти. Она же давала мне баланс: я умирала, возрождаясь. Как Вечность – ты есть и тебя нет.