Юлия Орешникова - Воробестия

Чирик выглядел опечаленным, так оно и было на самом деле. Ложась спать в прорехе между двумя кусками гипсокартона, из которого были сложены здешние стены, он вспоминал аромат дерева, который исходил от стен его родного дома. Впрочем, все ведь складывалось не так плохо! Он не уснул навсегда на морозе, он поел фри-ка-дель-ку (так, кажется, сказал Эктоп), и это было вкусно и сытно. Ему тепло и есть где спать. И он среди воробьев, хотя пока непонятно чего от них ждать. Чирику здешние воробьи казались почти такими же непредсказуемыми, как люди.

***

Весь следующий день Чирик был вынужден обходиться минимальной активностью. Эктоп предупредил его, что утром в магазин начнут приходить люди, и не стоит «мозолить» им глаза. Чирику предстояло наблюдать за тем, кто происходит в магазине, и запоминать вопросы, которые у него возникнут, чтобы вечером получить на них ответы. Люди сновали внизу до самой темноты, а когда они ушли, Чирику невыносимо захотелось спать – сказывался привычный режим сна и бодрствования. С рождения мама приучала его вставать с рассветом солнца и ложиться спать с закатом. Здесь же все было наоборот – воробьи, боящиеся разоблачения их массового присутствия, научились спать днем и вести активный ночной образ жизни, подобно грызунам, обитающим рядом с человеком.

Совет, куда от отправился в компании Эктопа, пропускать из-за усталости было нельзя, потому что он был всецело посвящен ему, Чирику. Осознание этого факта взбодрило воробья. Волнительно, когда твоей персоне уделяют столько внимания. В честь того, что событие важное, совет проходил внизу, среди человеческой мебели. Все воробьи расположились на пестром ковре, разложенном у черного дивана, в то время как Королева восседала на оном. С высоты своего статуса она обратилась к Чирику. – Выйди вперед, мы попривествуем нового члена нашей стаи и наречем тебя.

Чирик вспомнил, что говорил ему Эктоп о церемонии имянаречения.

– У королевы есть правая рука, советник, попугай. Он тут живет тоже давно, но раньше жил у людей, которые приходят сюда каждое утро. У них он и узнал все эти имена, которыми называют вновь прибывших. Это своего рода посвящение. У тебя забирают старое имя и дают новое. А вместе с ним и новую жизнь. А о старой – забудь.

Зеленый волнистый попугайчик спустился сверху и сел рядом с королевой.

– Провозгласи имя! – приказала старая высокопоставленная воробьиха.

– ПАКС! – громко крикнул, почти каркнул, попугай.

Воробьи зачирикали в знак одобрения.

– Ты будешь служить добытчиком, – сказала королева. Тебя научат. Эмми здесь?!

Из стайки воробьев выпрыгнула молодая воробьиха. – Да, ваше величество, учтиво сказала она.

– Возьми Пакса себе в ученики, будете вместе справляться.

– Слушаюсь, ваше величество. Эмми вежливо склонила головку в сторону королевы, а затем посмотрела на Чирика-Пакса. В этот момент его сердце замерло и вновь трепыхнулось в такой силой, что у воробья закружилась голова. Глаза у Эмми Руты были совершенно особенные!

***

– Можно просто Эмми. Молодая воробьиха, в которую Чирик – именно так он продолжал себя называть для самого себя – влюбился до беспамятства с первого взгляда, рассказала ему, что значит быть добытчиком. К его огромному облегчению, ему не надо было перестаиваться на режим сна днем. Новичков, которые привыкли спать ночью, здесь отправляли «на передовую» – днем, во время работы ресторана при магазине, добывать еду для всей стаи.

– Я тоже здесь не так давно, – рассказала Эмми. – Моя семья почти вся заснула навсегда в мороз прошлой зимой. Снаружи побоялась оставаться, да и не с кем мне там быть. Поэтому с начала холодов я здесь.

Их работа состояла в том, чтобы внимательно следить за посетителями рестораны. Если кто-то уронил еду, надлежало спуститься вниз и, стараясь быть незамеченным, поднять ее, забрать наверх и положить в хранилище.

Кроме Чирика и Эмми добытчиками трудились еще несколько воробьев. Один из них был поистине виртуозом. Он даже не думал пытаться спрятаться от людей, напротив, развлекал их, как мог. Прыгал перед ними на полу, топорщил крылья, чирикал. Людям это казалось смешным, они показывали воробья своим детям и сами бросали ему еду. Основной добычей в ресторане были фрикадельки, кусочки картошки и хлеба, листья салата. Очень желанны были кружочки огурцов и яблочные дольки, потому что они могли обеспечить утоление жажды. С этим была, пожалуй, самая большая проблема. Воробьи-водоносы пробирались по вентиляционным ходам туда, где есть водопроводные краны или иные источники воды. Они должны были буквально по капле носить воду в своих клювах в специальную емкость – пластиковую миску, которую воробьи огромными совместными усилиями подняли на потолочные перекрытия. Воду надлежало добывать постоянно, поскольку она имеет свойство испаряться, помимо того, что ее пьют. Происходило это ночью. Ддя начала лазутчику предстояло найти то место, где кто-то из людей неплотно закрыл на ночь водопроводный кран или оставил на столе стакан с заветной жидкостью. А дальше дело техники, упорная и кропотливая работа – туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда. До изнеможения. Как и Эмми с Чириком при свете дня.

***

Чирик быстро втянулся в свою новую жизнь. Он привык к тому, что его называют Паксом, и отзывался на это имя. Хотя поначалу мог долго не оборачиваться на зов товарищей, чем вызывал их смех. В дневной смене воробьев были такие же новички, как он с Эммой. О чем они чирикали в свободное от добычи пищи время? Вспоминали вольную жизнь, порой голодную, опасную, но и такую прекрасную. В их памяти жили родные гнезда, друзья и сородичи. Воробьиные байки передавали из уст в уста. Многие из нихрассказала им Амадина из зоомагазина. Эта пичуга утверждала, что она тоже воробей, только яванский, или просто Рисовка. На вид она была на них не очень похожа – яркая окраска и страстная любовь к вокалу, непривычный акцент и необычные вкусовые предпочтения. Однако по духу и характеру амадина была им близка, и дневные воробьи дружили с ней. Эта амадина сбежала из своей клетки в зоомагазине и теперь была что называется на вольных хлебах. Никто не знал, где она живет – она никогда не приглашала к себе в гости. Но воробьи подпускали ее к своей кормушке – взамен она развлекала их пением и танцами, рассказами о диковинной заморской жизни, да и просто радовала внешним видом. Поговаривали, что многие воробьи были влюблены в красотку. Но амадина твердила, что создаст пару только с себе подобным, а такого среди них пока не было. Чирик же был влюблен в Эмми Руту, и, кажется, об этом догадывались все птички дневной смены. Будучи прирожденными сплетниками, они шушукались и перечирикивались у него за спиной.