Артур Пилтакян - Первое ружье, первая любовь

Мой отец 25 лет прослужил в авиации, где на «заслуженный отдых» уходили люди, которых вряд ли можно было назвать стариками. Получая вполне приличную пенсию, многие друзья отца находили какую-нибудь «не пыльную» работу, далёкую от авиации и продолжали трудиться. Отец и не помышлял о каком – то трудоустройстве, ибо у него было любимое дело, страсть – рисование. Это слово кажется в какой – то мере примитивным, художники употребляют более серьёзное: писать, писать маслом, акварелью. Отец именно писал свои картины маслом. Его страсть разделяли и мать и мы с Кариной. С раннего детства, на всю жизнь запомнился мне, да и сестре, запах маслянных красок. Стены наших комнат и даже веранды были увешаны картинами отца, причём это были не аляповатые творения впервые взявших в руки кисть и мнящих себя художником а вполне зрелые произведения: картины отца успешно демонстрировались на выставках не только в Ереване, Тбилиси но даже в Москве. Много его картин находилось у соседей, знакомых.

Каждый год летом мы всей семьёй отправлялись, как говорил отец, «на натуру», куда-нибудь на природу где он мог заняться любимым делом, а мы – отдохнуть. Поездом, на автобусах, попутных машинах, нагруженные как заправские путешественники, мы объездили, прошли пешком изрядную территорию Закавказья. Понятно, это были трудные, даже считаю, героические походы! Но коренным образом ситуация изменилась, когда у нас появился автомобиль! В те далёкие, предвоенные годы автопромышленность в стране была не столь развита, чтоб выпускать автомобили для продажи населению. Если мотоциклы имелись у многих, то владельцев машин наверно можно было бы пересчитать по пальцам. Я знал только одного человека, имевшего собственный легковой автомобиль, собранный работником государственного гаража из деталей, развалившихся от старости и списанных машин. Вторым был мой отец…

В нашем доме жил большой друг отца, «мастер на все руки» – Георгий Вартанович, а проще Жора, как его все называли. В огромном полуподвальном помещении он оборудовал мастерскую. В те несложные времена не ставились вопросы приватизации, аренды – достаточно было согласия жильцов дома. Большую часть времени проводил он в ней, работая то рубанком, то напильником, выбираясь к себе на второй этаж только когда нужно было поесть. Во дворе стоял его старенький мотоцикл Подольского завода, марки ПМЗ. Жора расшифровывал это как Попробуй Меня Завести. Мотоцикл был с коляской. На нём он разезжал по городу, автохозяйствам, не чурался и всяких свалок, откуда привозил приглянувшиеся ему вещи. В мастерской хранилась всякая всячина, кому-то это показалось бы барахлом, но Жора говорил: – «Я не барахольщик, у меня не может быть не нужных вещей!». К нему частенько обращались за помощью не только соседи, но и жильцы домов с улицы, если необходимо было подобрать какую-нибудь деталь или что-то исправить, подогнать под размер и прочее. Часто и мы с отцом пользовались его мастерской, изготавливая раму для очередной картины.

В сорока километрах от города находилась авиабаза, с которой не одно десятилетие был связан отец. На ней один из ангаров использовался как подсобное помещение, до отказа забитое устаревшим аэродромным оборудованием, разрезанными автогеном корпусами отслуживших свой срок или потерпевших аварию вертолётов, отдельными деталями. Её руководство не знало, что делать с таким богатством. Жора, услышав от отца про это, потерял покой: – «Очень хочу посмотреть, что там есть!». Отец был непрочь създить туда, повидать ещё работающих на аэродроме старых друзей. Выбрали день, уехали утром, вернулись к вечеру.

Я спустился во двор, услышав знакомый рокот мотоцикла. Жора разворачивал его поближе к дверям мастерской. Меня поразил отец: всегда весёлый, он прямо сиял от радости. – «Скоро будем ездить на собственном автомобиле! Пойдём» – ему явно нетерпелось повторить это при матери и Карине. Мы поднялись к себе и тут отец расказал, что обнаружил на авиабазе списанную с её баланса, требующую ремонта «Эмку». Поясню: в те времена «Горьковский автозавод имени Молотова» выпускал легковой автомобиль марки «М-1» откуда и пошло не официальное его название «Эмка». Начальник авиабазы, давний друг отца, рад был от неё отделаться, даже с условием, что ремонтировать её будут в ангаре.

– «Не совсем понимаю, как можно просто так отдать, а получается подарить другу, пусть даже неисправную машину, что-то тут не чисто – сказала мать, подозрительно посмотрев на отца – и какой требуется ремонт?». – Отец неуверенно ответил, что машина немного помята, но отремонтировать её будет совсем не трудно: – «Мы с Жорой договорились вместе заняться этим». Поскольку мать не отставала от отца с дотошными вопросами, он признался: – «Да, придётся основательно потрудиться», и рассказал, что шофёр авиабазы, известный лихач, не справился с управлением на горной дороге с крутыми поворотами, успел выскочить из машины, а та, несколько раз перевернувшись, сорвалась в пропасть. То, что от неё осталось с большим трудом подняли и привезли на авиабазу. – «И ты ещё думаешь её отремонтировать!?» – не выдержала пораженная мать. – «Конечно» – спокойно ответил отец. Одним из его достойных качеств было то, что задуманное он всегда доводил до конца. В том, что машина будет отремонтирована сомнений у меня не было. Иначе думали мать с Кариной. Прав оказался я. Полмесяца, каждый день отец с Жорой рано утром уезжали на базу и возвращались когда наступали сумерки. Жора заодно привозил отобранные из ангара нужные, как он считал, вещи, загружая ими до предела коляску. – «Просто Клондайк – рассказывал он соседям – столько добра и никому не нужно!». Из-за этого отцу приходилось пересаживаться на сиденье за его спиной.

Наконец, наступил долгожданный момент: в самый весёлый (не для всех!) день – 1-го апреля, торжественно сигналя во двор въехал отец на отремонтированной «Эмке»! Конечно, не трудно было увидеть, что машина пострадала в аварии и ремонтировали её не мастера своего дела, много дефектов обнаруживалось позже, но какое это имело значение! У нас появился автомобиль! Из-за него у меня как-то пропал интерес к охоте: в будни были занятия в школе, а по выходным дням на своей машине мы всей семьёй отправлялись куда-нибудь подальше от города. Там я мог «оттачивать» своё умение стрелять по цели и в этом добился успеха. Кто-нибудь из моих подбрасывал как можно выше небольшой камень в качестве летящей цели, а я в 9 случаях из 10 «поражал» её! Но отправиться куда-нибудь поохотиться не получалось. Уезжая загород, мы могли брать с собой ограниченное количество груза (еда, одежда, художественные принадлежности). Багажников на крышу или прицепов в продаже не было по той причине, что тогда такие вещи промышленностью просто не производились. А поскольку у нас были запланированы и дальние поездки, устройство для перевозки большего груза было просто необходимо.