Лили-Джон Уэллер - Королевская кровь. Часть 1. Тайна Эвердредского леса

Основателем рода Грэндуотеров, по преданию, был брат убитого чудовищем Уоллинга Джеймс, чудом уцелевший в этой бойне, поскольку как раз перед самым появлением чудовища, на свое счастье, отлучился по нужде. Спустя год он женился на Керстайн, бывшей невесте своего брата. Один из его потомков, тоже Джеймс, одержав победу во множестве поединков, провозгласил себя королем Медоуриджа, Джеймсом Первым Грэндуотером. Он построил замок и основал город под названием Уиллоумаут. Его сыну, Джеймсу Второму, принадлежала честь завоевания выхода к морю у устья реки Глайд. Медоуридж, таким образом, поглотил крошечное графство Блайтон, и с тех пор шла непрекращающаяся вражда между Грэндуотерами и Блайтами, наследниками тогдашнего графа, за медоуриджский престол. В дальнейшем короли из рода Грэндуотеров пытались приблизить ко двору нежелательных соперников, но Блайты были слишком горды и добивались если не королевской власти, то хотя бы автономии, каковая и была им дарована королем Уоллесом Вторым, в благодарность за то, что граф Томас Блайт защитил побережье от вторжения воинственной эскадры соседнего королевства Брайтвелли. Графство Блайтон стало автономным округом в составе Медоуриджа. Блайтонцы традиционно были хорошими мореплавателями, и, согласно договору, создали военный флот Медоуриджа. Прибрежную деревушку они громко именовали городом под названием Портхейзел.

К северо-востоку от Медоуриджа, частично отгороженное от него Альтингблумскими горами, лежало крохотное дружественное королевство Смолбри. Кто первым назвал этот клочок суши королевством, а его правителя – королем, было неясно, однако медоуриджских королей такое положение устраивало, поскольку на Смолбри то и дело нападали короли Брайтвелли, что в какой-то мере спасало Медоуридж от слишком частых войн, да и сами войны по большей части проходили на территории Смолбри. В последнее десятилетие во главе Смолбри находилась вдовствующая королева Бернадетта, чьи мудрость и сила характера вызывали уважение даже у врагов. В Медоуридже вот уже двадцать лет у власти стоял король Гордиус Первый, переживший за эти годы двух жен, а ныне женатый в третий раз – на дочери королевы Бернадетты. Как водится, безвременная смерть двух королев вызвала среди подданных разного рода толки: поговаривали о проклятии, якобы висевшем над королем из-за его пагубной страсти к женщинам, а именно, о том, что одна из его юных жертв, принадлежавшая к знатному роду, утопилась в Глайде, не вынеся бесчестия, после чего при странных обстоятельствах погиб на охоте отец девушки (уж не пытался ли он застрелить короля, за что и был уничтожен его охраной?), а мать бедняжки, как говорили, тронулась умом, но прежде произнесла слова: «Будь у тебя хоть три жены – ни одна не принесет тебе наследника! Всех похоронишь, сам кровь прольешь бесславно, ибо не был ты настоящим королем и не будешь!» Ходили и другие слухи: будто бы прежние жены короля умерли не своей смертью, впрочем, мало кто всерьез мог предполагать, что король способен на убийство. Скорее это могло быть делом рук кого-то из придворных. По крайней мере, смерть последней из двух несчастных королев уж точно могла быть на совести архиепископа Арчибальда Кейджа, ибо вот уже с десяток лет этот ловкий интриган фактически заправлял всеми делами королевства, явно превышая свои обязанности первого советника.

Сорокапятилетний король давно не участвовал в поединках, лишь изредка развлекаясь охотой, а основное время посвящал утехам иного рода, в том числе и интимным, по-прежнему не упуская возможности воспользоваться правом первой ночи, а иногда заводя себе любовниц из числа придворных дам. Правда, возраст и разгульный образ жизни наложили отпечаток на его внешность: он уже не выглядел таким красавцем, как в былые годы, и потому ему всё чаще приходилось для своих любовных похождений довольствоваться новобрачными, в основном, из числа крестьянок или не самых знатных, но непременно хорошеньких горожанок. Архиепископ Кейдж, будучи духовником королевской четы, охотно отпускал королю грехи. Незатухающий интерес Гордиуса к прекрасному полу был ему на руку, ибо отвлекал монарха от более важных вопросов, предоставляя советнику большой простор для деятельности. Да и что он мог – этот легкомысленный король? Без Кейджа он давно бы утратил и трон, и все свои земли, хотя сам король вряд ли догадывался, да и задумывался об этом. Власть он воспринимал не иначе как инструмент удовлетворения своих прихотей, а такая власть, как известно, сама по себе, без чьей-то мощной поддержки, весьма непрочна.

Арчибальд Кейдж дал обет безбрачия в одном из доминиканских монастырей вскоре после возвращения из крестового похода, в который он попал еще совсем мальчишкой, будучи сыном одного из рыцарей, сложивших голову в войне с сарацинами. Осиротев, он был определен в монастырь, где сначала воспитывался как послушник, а затем стал монахом. Тайная жажда власти жила в нем с малолетства, и она была сильнее всех других страстей, бушевавших в сердце юноши. Он рано понял, что для осуществления своих честолюбивых устремлений придется отказаться от многих радостей жизни, и он научился ограничивать себя во всём, а также угадывать желания и настроения тех, кто пока стоял над ним, беспрекословно подчиняться с видом самым смиренным и как бы невзначай выполнять их прихоти. Постепенно он стал необходим тогдашнему настоятелю монастыря, и тот неосторожно приблизил способного и сообразительного монаха. К двадцати годам Арчибальд стал аббатом, к двадцати пяти – епископом, а вскоре после этого старый настоятель стал как-то часто болеть и чахнуть, пока в конце концов не умер от сердечной болезни. После его смерти ни у кого не вызывало сомнения, кому надлежит стать новым настоятелем монастыря. К тому времени имя Кейджа уже гремело по всей округе: он был непримиримым гонителем колдунов и ведьм, впрочем, некоторых из этих заблудших, как говорили, ему удавалось обращать и приводить в лоно Святой Церкви.

Монастырь богател, и со временем даже королевский двор стал уступать ему по количеству накопленных сокровищ. В то время вдовствующая королева, мать Гордиуса, посоветовала своему сыну приблизить ко двору знаменитого доминиканца, ибо поняла, что такого человека лучше числить в друзьях и помощниках, чем в соперниках. Вскоре после коронации Гордиус призвал Кейджа ко двору и предложил ему должность первого советника, которую тот принял не без колебаний, при условии, что король поможет ему получить сан архиепископа. Так сложился этот союз двух властителей королевства Медоуридж – благодатного края преданий, рек, лесов, гор и прибрежных утесов Изумрудного моря.