Андрей Прохоренко - Утро жизни

Но все дело было том, что я в свои шестнадцать лет считал, что могу уже и сам не только постоять за себя, но и вполне вершить дела, которые были под силу совершеннолетним юношам. В нашей среде всех тех, кто получил значок, обозначающий совершеннолетие, называли эсэунами. Его можно было получить и раньше за особые заслуги в обучении, чего, не скрою, мне очень хотелось, но я пока что в свои шестнадцать лет, как ни пыхтел, а не соответствовал жестким требованиям для получения желанного значка. Некоторые проверки на начальную зрелость я не проходил. Такое положение дел задевало меня, поскольку я четко знал, что способен на большее. И я, конечно же, хотел доказать это всем, в том числе и себе.

Мои родители воспитывали меня сами, но уже с пяти лет я ходил иногда в садик, где собирались точно такие же, как и я, дети. Мы весело проводили время, слушая взрослых и играя с самыми разными сущностями и существами. За нами строго присматривали. У нас было все необходимое для жизни, проявления и становления, подчас дремавших в нас способностей. Но вначале, чтобы ни происходило, нужно было заложить необходимый фундамент здоровья и психической устойчивости.

Наш детский садик во многом отличался от земного. Он располагался на планете Исуо – планете детства, где вообще не было ничего такого, что могло бы угрожать ребенку. Сама планета была мыслящим существом. Исуо посредством мозга, который выработало сознание планеты для того, чтобы внимательно следить за детьми, ни на мгновение не оставляла никого без внимания и заботы.

Сотни сущностей готовы были мгновенно предстать перед каждым из нас в случае малейшей угрозы. Ее, как я считал, не было, но лица родителей, забиравших меня из садика, становились серьезными, когда я заявлял, что уже взрослый, а рассказы о ворцулах, существах, похищавших детей, меня не касаются. Я уже тогда считал себя вполне взрослым и предполагал, что меня родители разыгрывают. Исходя из своих предположений и отношения к себе, я к родительским словам о том, что на каждого из нас идет охота, относился с некоторым недоверием.

Время детского садика быстро минуло. В восемь лет я уже ходил в школу, а к шестнадцати годам многое знал и умел, иной раз даже поражал учителей своими способностями, но, как они говорили, это все было несерьезно, пока не проявлено и не утверждено действиями личностное становление, не произошло надлежащим образом твое укрепление, становление сознательным существом, достигшим совершеннолетия.

Меня же условности мало смущали. Я вообще выбивался из всех схем и каких-либо ограничений. Сила начала у меня проявляться уже в двенадцать лет сама собой. Я даже не понял, как получилось так, что я вдруг совершил произвольную телепортацию. Пройдя все мыслимые и немыслимые барьеры, я оказался не в школе на планете Уэне, а в открытом космосе, который был знаком мне только лишь по объемным изображениям, но был очень интересным для меня.

Оказавшись в совершенно незнакомом для меня месте, я, раскрыв рот, наблюдал, как мимо меня величественно проплывают многочисленные сущности и существа, размеры которых были огромны. Я тогда оказался в Ничвае, в ничем не ограниченном космосе далеко за пределами вселенной, где проживал. Страха у меня не было, только лишь интерес. Да и как может быть неинтересно, когда вокруг тебя столько нового, с чем ты еще не встречался? Более того, подумав о том, что мне надо было бы лучше рассмотреть одного из местных обитателей, я как-то сам незаметно для себя, не знаю, что сделал, но телепортировался так, что оказался прямо перед пастью огромного существа, которое питалось ицериусом, космическим планктоном. Оно было столь велико, что я вполне подходил для него на роль пищи, на ицвар – мельчайшую частицу планктона.

Силы я тогда не рассчитал. Ведь ицериус для того, чтобы питаться планктоном, втягивал вместе с ним лоцил – космическую среду, сходную с воздухом, себе в пасть. Уместно будет сравнение с китом, который процеживает планктон. Так я оказался в пасти ицериуса, а потом в его животе. Выбраться оттуда сам я не мог. Способности, которые у меня были, почему-то не проявлялись, а то, что я увидел внутри, мне явно не понравилось.

Внутри шла переработка планктона, его дробление и расщепление. В общем, меня чуть по ошибке не расщепили. Хорошо, что один из датчиков процессов, расположенный в ицериусе, заметив, что в желудке появился посторонний объект, просканировал меня. Информация о странном объекте сразу же поступила в базу данных. Мозг Иуций, курировавший проживание расы светоров, мгновенно передал ее одному из дежурных операторов. Остальное было делом мгновенного действия: передо мной, который внутри желудка отбивался от слизи, и других субстанций, вдруг появился мужчина. Миг, и я покинул внутренности ицериуса, даже не успев испугаться.

Меня тогда слегка пожурили, а вот моим наставникам досталось всерьез. Их не только отчитали и поставили на вид то, что из-под их носа ученик куда-то девался из школы, но и на время отстранили от кураторства юношами и девушками. Я не знал тогда, что с лица Инлофа, директора школы, в которой я обучался, когда он смотрел на мои приключения, долго не сходила усмешка. Он собрал совещание, на котором предупредил наставников о внимательности, а потом строго поговорил с дежурными, которые «прозевали» мою отлучку. В школу были вызваны мои родители. Пришла мать. Отец тогда был на работе далеко за пределами освоенной зоны космоса. Ему пока что решили не говорить о моих проделках, чтобы не волновать лишний раз.

Глядя на мать, Инлоф поначалу вздохнул, а потом, сложив руки на груди, стоя перед ней, сказал:

– И это – только начало.

– Начало чего, аниурма (периода резкого, подчас взрывного проявления способностей)?

– По сути, глядя на происходящее, у Ласия аниурм уже начался.

– Так рано? – не поверила мать.

– Бывает, хоть и редко, и такое.

– Что посоветуешь?

– Быть очень внимательным и кого-то приставить к Ласию. Ему нужен страж, друг и помощник в одном лице. У тебя работа. Следить за сыном постоянно ты не сможешь. Да это и не нужно, пока он в школе. Но, видишь, – Инлоф усмехнулся. – Случаются конфузы. Ведь телепортация была скрытая, поэтому Ласия не сразу заметили. Что он еще может натворить, не знает никто…

– Скрытая телепортация с неопределяемым путем появления в конечном пункте?

Инлоф едва заметно наклонил голову.

– Эту практику не все ученики академии осваивают сразу, а тут, раз – и нет, как нет. И где его искать? Мы бы нашли, конечно, но потеряли бы время…

– Неужели Ласий в прошлом странник?

– А ты сомневалась? В прошлом твой сын в другом теле был свободным Творцом. Жил, где хотел, делал то, что считал нужным. Он, как художник, работал творчески и вдохновенно. Все сделать, правда, не успел. На нынешнюю жизнь оставил незаконченные дела. За этим и пришел, чтобы их завершить.