Рима КорсаК - Счастье больше не секрет

– Связи нет, добрый человек! – словно эхом повторил незнакомец.

Это звучало как: «Сопротивление бесполезно!», но прибавка «добрый человек», всё-таки вселяла надежду.

– Как нет? Даже экзосферной? – решился заговорить с родственником скалы я, – Смотри-ка, точно нет. Как такое возможно? Вы здесь в каком году живёте?

– Так же, как и вы, в две тысячи сто третьем, – невозмутимо и шевеля одними губами, как анимированными скальными рисунками, ответил мне человек, который всё больше и больше казался необычным, и которого хотелось разглядеть ещё ближе. Потому я рискнул и первым направился в его сторону.

– Разрешите представиться! – отчего-то на старинный манер произнёс я, – Ярослав Му…, простите, Ярослав Якин.

Я вдруг подумал, что настоящая фамилия в данных обстоятельствах уместнее и возможно даже произведёт какой-то эффект, как в старых добрых фильмах: «Ба, а не будешь ли ты нашему Якину, мил человек, родственником?». Рассчитывал на удивление собеседника, а услышав его ответ, удивился сам:

– Позвольте тогда и мне отрекомендоваться. Вы будете смеяться, но тоже – Ярослав. Бабаев Ярослав Владимирович.

Он сказал это так, словно ничуть не удивился совпадению. Ведь имя Ярослав очень редкое. Я, например, не встречал ни одного тёзку, кроме своего деда, в честь которого и был назван.

– Вы можете воспользоваться моей связью. У нас на горе собственная антенна.

Пока новый знакомый рассказывал, как устроено местное соединение с миром, я, наконец, рассмотрел этого удивительного человека в деталях. Первое, что бросалось в глаза, это высокий рост – мужчина был почти с меня, а ведь я всё-таки метр девяносто. Поражала его идеально ровная спина, уверенно расправленные плечи, переходящие в необычайно длинную сильную шею – так красиво стоят не в обычной жизни, а на рекламных картинках. Это был довольно худой, но при этом мускулистый и крепкий человек. Явно взрослее моих родителей, но бодрый и свежий, с ровной гладкой кожей и необычными красивыми зубами. Я даже прикинул, сколько они могли бы стоить. Не высшего класса, конечно, но, тем не менее, мастерски сделанные. Причёска вообще вызвала недоумение. Удлинённая, почти до плеч. Что за новая технология? Его волосы так легко отзывались на движения ветра. Свободные, пушистые, красивые в своём полёте. Волосы из другого мира, из другой культуры. Таких я никогда не видел. Тем более, на человеке столь преклонного возраста, ведь судя по глазам, ему точно за шестьдесят. Взгляд пронзительный, глубокий и спокойный. Такое выражение лица я видел лишь у стариков-отшельников, которые непросвещённого человека ещё могут сбить с толку своей натянутой кожей, сияющей бритой головой и такой же светлой улыбкой. Но люди – моя профессия. Теперь я чётко вижу – передо мной старик, но не старенький недоросль, как Паитас, скорее, наоборот, настоящий старец, но с молодой душой.

Он меня заинтриговал своей необычной внешностью, заинтересовал как человек. Чёрт возьми, мне давно никто не был так интересен – какой-то прохожий старик и всего лишь за пару минут пустых разговоров. Я вгляделся в нового знакомого ещё пристальнее, вполне отдавая отчёт, что уже не могу оторвать от него своего любопытного взгляда. И каково же было моё очередное удивление, когда заметил, что этот человек-скала волнуется. Да, волнуется. Его выдавала лёгкая дрожь в пальцах, когда мужчина вертел в руках причудливое устройство связи, показывая, как им пользоваться. Это не было похоже ни на озноб, ни на то, как чувствует себя человек на следующий день после текилы и даже не на то, что человек много лет проработал статистом-испытателем вибромассажных перчаток для состоятельных дам. Так не волнуются поклонники, желающие со мной сфотографироваться. Его дрожь была больше похожа на переживания близкого человека, который долгое время ждал нашей встречи. Хотя, скорее всего, он просто совсем не знает, как себя вести с представителем совершенно другой культуры…

– …И поэтому, вам осталось только ввести нужные данные. Пожалуйста, говорите! – старик вежливо отошёл к шлагбауму.

Я же сделал несколько шагов в сторону и чуть отвернулся, но так, чтобы продолжать наблюдение. Жена вышла на связь.

– Маячок, как ты там? Приветствую тебя со святой земли предков! Я только…

– Почему ты говоришь со мной на английском? И почему я вижу изображение какого-то улыбающегося волосатого мужика, вместо тебя? Ты что на своей земле предков нашёл очередного святошу? Что вообще происходит? Где ты? Покажи мне картинку!

– Пожалуйста, успокойся, Маечка. Я с чужого нэмера, рядом – незнакомые люди. А у меня е-нот отключился. Не знаю, по какой причине. Ты за меня не волнуйся, здесь живут нормальные цивилизованные люди…

– Ну, Яри, ну когда ты приедешь? – захныкала моя Майя.

– Но я же только…

– Почему ты не показываешь себя? Ты же говорил, что будешь на южном Урале. Ты вообще там? Или где? Почему я не вижу сигнала?

– Подожди секунду… Извините, – обратился я уже к Ярославу-старшему, который к тому времени улёгся прямо на землю и безмятежно рассматривал горы. – Извините, можно включить камеру? Как это делается?

– Так вот же, пожалуйста, я же говорил вам, – он необычайно легко вспорхнул на ноги из положения лёжа, и уже успел в моих руках подключить камеру, – Вот же, вот же, всё просто.

И столь же быстро и ловко оказался в исходном положении лёжа.

– Маячок, ну вот, смотри, ты видишь горы? Уральские! А вот он я, – жена смотрела так, что для меня было бы лучше завершать чувствовать свои корни. Поэтому я поспешил доложить обстановку визуально.

– Я так и знала, ты опять нашёл очередного святошу! Вон он греется на солнышке и медитирует. Сейчас и тебя будет учить, как нужно правильно расслабляться на земле предков. Компания каких-то чокнутых бездельников, Яри, тебе всегда милее. Ты должен со мною быть, со мною рядом.

– Ну что ты говоришь такое. Он не святоша. Я даже его не знаю. Это просто человек, который помог мне связаться с тобой. Тише, это хоть и деревня, но тут могут понимать английский… Ладно, я не буду здесь задерживаться и постараюсь скоро связаться с тобой… Ну, не сердись, в конце концов, всё, что я делаю, я делаю и для тебя тоже. Пока не могу этого объяснить, только чувствую, что это так. Не волнуйся, Маячок.

Я посмотрел в сторону моего нового знакомого, тот всё также невозмутимо лежал на травке.

– Жена, – объясняю. – Беспокоится.

– Иностранка?

– Вроде того. Не очень меня понимает.

– А вы её?

Небрежный вопрос старика сбил меня с толку. То ли это очередная издёвка очередного мудреца, то ли элементарная деревенская невоспитанность.

– Женщины…, – ответил я многозначительно и даже немного свысока, – они же вообще не думают, когда говорят. Что остаётся нам, мужчинам? Только терпеть их, этих женщин. Ну, вы понимаете…