Татьяна Шохина - Зима в Подольске 2

Я стала растирать его, но увидела, что тело не очень чувствительно к моей ласке, и достаточно скоро мне надоело. Я сказала, что все, я закончила, теперь – ты. И легла спиной кверху. Он начал мне делать массаж, но достаточно быстро перешел на попу и на все тело вместе с ногами. Он делал достаточно хорошо, но расслабиться почему-то я все никак не могла. Наконец-то мне надоело, и когда я увидела, что он перевернул меня, и совершенно точно хочет заняться сексом, я вскочила и сказала: «Ну мы же договорились!» Он посмотрел на меня своими глазами бычка, и, сказав достаточно грубо, что я сумасшедшая, начал одеваться.

Мне было немного обидно, что он так, оказывается, внутри думает, и сразу поняла причину моей внутренней настороженности. Я постаралась его успокоить, но, похоже, он внутри был таким холодным – «или давай секс, или я пошел». Как только я это осознала, я поднялась и сказала: «Одевайся, скатертью дорога, и больше, чтобы тебя здесь не было». Он быстро оделся и нахально пошел в душ. Я посмотрела на это и стала ждать, когда же он выйдет. Пока он сидел в душе, я попыталась собраться с мыслями – ничего себе – совсем тупой и конкретный – подавай ему сразу же! Я была в шоке. Да уж, Рыбы «точно по заказу». Ну да, он принес именно то, что я заказала, «ни цента больше», ну кроме пива, конечно же, но оскорблять себя в моей собственной квартире, я не допущу никого.

Он вышел из душа и стал одеваться. Я спросила: «Ты что ни с кем не встречался раньше?» Он сказал, что жил года два с какой-то женщиной. Еще он посмотрел на меня, и сказал, что вообще-то он бы со мной повстречался, если я точно буду давать ему. Я сказала ему: «Иди-иди». И потихоньку выпроводила его за дверь. К моему огромному огорчению, когда он вышел за дверь, уже, когда я закрывала ее, он из-за нее выкрикнул мне оскорбление и скрылся на лестничную площадку. Я осталась в недоумении – ничего себе, я можно сказать на него потратила последнюю каплю розового масла – мне сразу же стало жалко, а тут совершенно никакой любви, а одно «оскорбилово». Так я оставалась в недоумении несколько секунд, пока до меня не дошло, что он так и уедет, а у меня в сердце останется рана. Тогда я отрыла дверь, и крикнула ему на лестничную клетку бранные слова. Я так кричала несколько минут, пока не успокоилась. Радостная и уверенная, что я непобедима и права, потому что я жила в шикарной квартире, а он в маленькой комнате еще непонятно какой, я вернулась к себе в квартиру. Да уж, не ожидала я такого поворота почти-что от моей мамы!

Я стала думать, что делать. Мне было немного страшно, потому что он мог начать наведываться ко мне, раз он знал, где я живу. У меня, конечно, оставалось небольшая надежда – может быть он не запомнил моего этажа. Но все равно опасность оставалась. И что мне делать с его магазинчиком, раз он находился по дороге к моим любимым сушам, куда я ходила почти что каждый день! Это было ужасно, его присутствие на моей карте местности меня смущало. Ведь теперь надо было «что-то делать» с его тропинкой. Ужас! Вот заграбастал территорию. Я решила, что в течении несколько недель следует обходить «его» тропинку.

На следующий день я это сделала, когда опять пошла за сушами. Но еще через день я решила рискнуть, потому что неприятно было, что какой-то нахал захватил себе мою территорию и стесняет меня. Нельзя было допускать этого хамства! Я пошла по тропинке, но уши мои были настороже. Я не услышала голоса зазывалы, хотя он обычно кричал, и смело пошла дальше, хотя и изначально собиралась это делать, ведь он мог просто стоять и раздавать свои листовки без голосового озвучивания. Я вынырнула из-за угла и увидела, что перед киоском его нет. Я обрадовалась – ура-ура может быть, его уволили! Очень часто увольняли «недовольных» после общения со мной, а может быть перебросили на другой объект. Я обрадовалась – ура-ура! И весело прошла мимо «Избенки». Еще несколько дней я настороженно ходила по этой тропинке, но потом, похоже, их пост сняли, и я, обрадованная, почти-что совсем забыла об этой истории.

Прошла неделя с того дня, как я отдала листовки своему первому расклейщику. Я так и не увидела на своем доме и на подъезде никакой расклейки и огорчилась – как быть – неужели меня обманули. Ведь, в принципе, могли просто взять деньги и объявления, и ничего не сделать – а потом сказать, что все, я заработал, давай зарплату. Так было противно! С тяжелым чувством я готовилась к разговору со своим расклейщиком – прошла неделя – не было ни одного звонка, и, как я сказала, у меня были подозрения насчет того, расклеивал ли он вообще или нет. Я позвонила ему, сказала, чтобы он подошел к сбербанку во столько-то часов. Я думала расплатиться с ним и закончить наше сотрудничество, поэтому я не взяла с собой новой партии листовок, хотя они у меня были распечатаны и лежали стопкой на полу.

Я, готовясь к разговору об увольнении, внутри себя старалась продумать речь, как я ему объясню все это, что я его увольняю вроде бы без особых причин, так как свои подозрения, естественно, объяснять ему я не собиралась. Это у меня было во второй раз в моей жизни, когда я увольняла человека – но в первый раз была уважительная причина – что просто закончились деньги, а в этот непонятно что. Я шла и продумывала детали этого тяжелого для меня разговора. И когда я дошла до Сбербанка, я уже была готова решимости уволить этого моего расклейщика (я внутри ругала себя за то, что взяла восточного человека с другой культурой), и нанять нового.

Парень стоял и ждал меня. Я подошла и спросила его, расклеивал ли он? Я ожидала, что он будет оправдываться, но он таким ясным и чистым голосом сказал, что расклеивал, что мне нечего было сказать ему в ответ. Да, вот как оказывается. Я попыталась еще задать ему несколько наводящих вопросов – но вопрос про наш дом конкретно мне задавать было стыдно, поэтому мне пришлось сдаться. Хорошо, сказала я, пойдем, у меня вторая партия листовок находится дома.

Мы пошли вместе с ним ко мне домой. Его отец сказал мне, что ему 14 или 16 лет, и пока мы шли вместе до дома, я посмотрела на него – да, он оказался красавчиком. Просто в прошлой раз у него была немного кривая рожа – а сейчас я присмотрелась – да действительно красивый парень с яркими карими глазами. Я даже немного влюбилась. Ну, думаю, вообще.

Было плохо то, что я жила в том же доме, что и он с отцом – они жили через подъезд. Мне сначала не хотелось этого говорить, и я все думала, где оставить его ждать меня, но потом я все-таки сдалась и сказала, что он подождет меня на площадке во дворе нашего дома. Он удивился, что я живу в этом же доме. Я оставила его на площадке, а сама пошла к себе наверх.

Взяв листовки и спустившись вниз, я отдала ему их и сказала: «До свиданья». Деньги еще в прошлый раз я им сказала, что буду выплачивать раз в месяц – чтобы работник держался и немного побаивался и уважал работодателя, поэтому о деньгах я даже не упоминала. Итак, отдав листовки и распрощавшись, я вернулась к себе домой. У меня было впечатление нормальное от сложившейся ситуации – но меня опять немного, хотя и не в полной мере, охватили мысли о том, что не было ни одного звонка, и что на моем конкретно доме не было объявления. Меня это немного смущало, но надо было верить – потому что парень вроде был честным. Я посидела немного, радуясь, что закончилась сегодняшняя операция, но вдруг раздался звонок. Это звонил мне мой расклейщик и спрашивал о деньгах. Да уж, сказала я, мы ведь договорились насчет денег – в конце месяца, как принято, но он стал просить и требовать отдать их сейчас. Ладно, сказала я, я сейчас спущусь.