Юрий Швец - Рок. Шаги в вечность. Книга 4. Том 1. Аркан Иберии

…Гасдурбал спрыгнул с галеры на пирс.

– Гасдурбал! – услышал он голос своей супруги Оттии, – Ну, наконец-то, ты вернулся…

Оттия, не веря своему счастью, повисла на шее высокого Гасдурбала. Он, в ответ, обнял её и оторвал от отмостки пирса, крепко прижав к себе. Около них оказалась маленькая девочка, которую держал за руку мальчик, лет семи-восьми. Гасдурбал, опустив жену, нагнулся к ним и расцеловал обоих.

– Как я по вам соскучился! – улыбаясь, произнёс он, – Я видел вас в своих снах! И жаждал встречи!

– Мы тоже ждали! Ждали все! Ждали твоего возвращения. – Отозвалась восторженная Оттия, по её щекам текли слёзы счастья.

– Тебя все ждали, Гасдурбал!.. – неожиданно он, услышал у себя за спиной.

Гасдурбал, изменившись в лице, поставил детей на пирс и медленно повернулся к подошедшему. Перед ним стоял человек пятидесяти с лишним лет.

– … Карталон не зря доверил тебе это предприятие. – Продолжал подошедший, окружённый группой воинов, – Сколько же в тебе ещё прячется талантов, Гасдурбал? Старый Гикет по праву гордится тобой в Карфагене. Да и я горд, что моя дочь любит тебя.

Подошедший, улыбался в бороду. Он был очень коренаст – широкие плечи и грудь выдавали в нём огромную силу. Светлое лицо исторгало улыбку, коя пряталась в бороде, срощенной с усами. Шея была очень широкой, но не перерастала в плечи, на которых была надета накидка, сшитая из леопардовых шкур, а под ней был белый плащ, окаймлённый золотистой тесьмой. Под плащом был красиво обделанный кожаный панцирь, который был обделан серебряными вставками с вкраплением медных рисунков из инкрустированной полосы серебра. Панцирь заканчивался широким поясом, на котором висел тяжёлый иберийский меч, для ближнего боя. Голову украшала серебряная диадема.

– Гамилькар! Я и не думал, что ты встречаешь меня здесь?! Знал бы, завернул в Гадес, чтобы бы посмотрел кого я нашёл в Керке! Но, я никак не предполагал твоё нахождение здесь! Ну, спасибо! Мои глаза, уши и сердце, давно не испытывали столько восторга от столь долгожданной встречи, прямо на пирсе! – Отреагировал на слова появившегося Гамилькара, Гасдурбал.

Гамилькар, обнял, стоящую с ним рядом дочь, поцеловав её волосы. Потрепал за волосы и внуков, а потом ответил:

– Я всегда найду время для своей семьи. Я и так провоевал всю жизнь и, теперь, стараюсь, чтобы близкие люди были рядом со мной. Раньше, это было очень опасно для них. Надеюсь, сейчас, когда мы покинули город, который стал более опасен чем Иберия, что-то изменится. Но, это касается только Вас и сыновей! К сожалению, младших дочек, мне пришлось отправить с Карталоном. Пусть найдут мужей в новом для них доме. Иначе, враги найдут возможность ужалить меня в самое сердце. Я не сразу согласился на это… Но поразмыслив, понял, что без этого не обойтись. Вы и сыновья, всё, что осталось у меня! Поэтому, я стараюсь сопровождать Оттию в её плаваниях к Гадесу!

Гасдурбал молча согласился с Протектором – за год на него было совершено четыре покушения. Правда последние полгода ничего не совершалось…, так как были усилены меры противодействия. Но это совсем не значило, что враг отказался от своих планов. Гасдурбал вспомнил последнее покушение, когда один из убийц пробрался почти в дом и, только, Ферон, пришедший поздним вечером по какому-то делу к Протектору, увидел, как тот пытается влезть в открытое окно, выходящее к веткам тенистого сада. Ферон, проявив сноровку, заскочил в другое окно и преградил путь умелому убийце. Завязалась схватка… Убийца оказался очень искусным мечником. Ферон был ранен, но всё же одолел крадущегося адепта. Тот был одет в маску арканита и имел туже экипировку, что они. Тут, стали искать второго, так как они всегда «работали» подвое. Но облазив весь сад, так никого и не нашли. Не нашли, также, и следов бегства второго, если таковой был… Именно, это дало повод засомневаться в принадлежности последнего убийцы, названному выше Ордену. Но, именно после этого покушения, Гамилькар согласился на отплытие двух дочерей и нескольких семей домочадцев с Карталоном, на его новую вновь обретённую Родину… С самим Гамилькаром остались: Оттия и е1 сыновья, сын Гасдрубал и, прибывшие с дядей, Ганнибал и Магон…

– … Теперь, когда моя семья разделена огромным расстоянием, я мечтаю только об одном – сократить это расстояние! А с вами мне дорога каждая встреча. Ну, с приездом, Гасдурбал! Рассказывай, всё по порядку…

Вокруг них стояли воины стражи Гамилькара. В полной боевой экипировке, коя была почти идентичной с экипировкой Протектора. Только вместо леопардовой пятнистой накидки, у них на плечах были накидки из пантеры чёрного окраса. Воины, неустанно, крутили головами, вглядываясь в людей на пирсе, окружив своим кольцом семью Протектора…

– … Я доставил их, миновав устье Бетиса, как было оговорённо ранее, и высадил их на берегу, на котором меня ожидал отряд Ганнибала. С ним вместе оказался Вождь Гетулик Сарбон. Прости, Протектор, но в плавании, мы потеряли одну галеру. Потеряли многих из её команды. Это было на середине пути к Керке. Была ночь и стелящийся туман, полностью закрыл вид на берег. Мы остановились, решив переждать его, но внезапно подул ветер, который принёс кратковременную бурю. Когда ветер разорвал туман, мы увидели, что он несёт нас на рифы. Гроза, яростно сверкала своими стрелами в Небесах! Явно, Боги боролись с кем-то в своих обителях. Я повёл флотилию от берега по касательной от рифов… Все благополучно миновали их, кроме одной галеры. Абас и его корабль зацепили их, из-за огромной волны, коя принеслась из океана и бросила корабль прямо на рифы. Нас она тоже двинула к берегу, но мы к тому времени миновали опасный участок. А вот Абас… Утром, мы облазили весь берег, выискивая выживших. И к нашему счастью нашли треть команды. Среди них был и Абас… Но многие погибли… очень многие.

– Да, прискорбно. Тяжело терять друзей. Похоронили, тех кого вынесло на берег? – Отреагировал вопросом на услышанный рассказ Гамилькар, изменившись при этом в лице – на нём проявилась горечь.

– Да. Не тронулись, пока не выполнили всего требующегося в таких случаях! Мы остановились там, почти на двое суток. Видели местных аборигенов, кои оказали нам содействие в поисках тел, несмотря на бытующее мнение об их людоедстве. Отправившись снова в плавание, мы видели, как они долго стоят на берегу и смотрят на наши галеры… Кстати, их помощь, в подсказках пригодилась нам в будущем! Если бы, не их подсказки, мы бы плутали по заливам намного дольше, пытаясь найти забытый город. Дело в том, что река несколько раз меняла своё русло и устье необыкновенно расширилось на огромную площадь. А местные племена, уже в самом устье, оказались крайне агрессивны и не вошли с нами в контакт. Поэтому, нам пришлось вспоминать, что нам рассказали, рисуя на песке, прежние миролюбивые аборигены. Только там, я понял, расшифровал их, зарисованную в своей памяти, схему! Я понял, что русло, менявшееся несколько раз в самом устье, обмелило прежние гавани Керке, в очередной раз промывая себе дорогу в одном месте, и занося илом другие. Вследствие, этого, горожанам несколько раз приходилось перестраивать гавани, пока, они, наконец-то, поняли, что строить гавань нужно выше устья, в основном русле реки, где оно не подвержено своим меняющимся берегам. Я, вошёл в реку и стал подниматься по её руслу, постоянно промеряя глубины. Так мы миновали разветвления устья, и нашли главную протоку. Войдя в неё, мы в нескольких местах, впрочем, как и в устье, «натыкались» на остова заброшенных пирсов у берегов реки, кои выглядели разрушенными временем, самой рекой, и более враждебным фактором, в лице врагов города. Мы плыли выше и вот, река стала глубже и быстрей. Мы поняли, что достигли основного русла Нигера и повернув за очередной изгиб берега, наши глаза увидели гавань города. Да, она была заброшенной, но выглядела вполне подходящей для причала. Подойдя к ней, нам открылся, вдалеке, вид на стены самого Керке. Здесь, надо заметить, что никто, в течении как минимум десяти лет, не плавал к ним. Всё это время беда за бедой обрушивалась на забытый город. Увидев нас, горожане плакали от восторга. Они приняли нас за флотилию Карталона Барки и выбежав из замкнутого, до нашего прихода, города, кричали: