Клара Коваль - Мозаика

– Вряд ли я могу надеяться на это, граф, – Френсис печально покачал головой. – Я не встретил такую женщину, когда был молод и вряд ли встречу сейчас. Как видно, для меня любовь – это лоторея, а в лотарее почти всегда проигрываешь.

– Но ведь можно и выиграть!

– Я не столь удачлив, в отличии от Вас. – Френсис улыбнулся, но его улыбка была невеселой.

– Вам не стоит так судить обо мне, сударь, – возразил граф. – Еще год назад я был уверен, что не полюблю никогда.

– И что же?

– Что же? – переспросил граф. – О! Теперь я люблю и поверьте, очень счастлив.

– Я Вам верю, граф. И желаю Вам всегда оставаться столь же счастливым.

– Благодарю Вас за добрые слова, барон, – граф слегка наклонил голову. – И Вам я желаю того же. Дай Бог, что бы Вы встретили женщину, прекрасную и достойную, и чтобы Ваше сердце, наконец, сказало: "Это она!"

– С Вами так и случилось, господин граф?

– Да, именно так и случилось. С самой первой нашей встречи, я понял, что могу любить только ее… И только ей могу отдать свою жизнь и свое имя.

Тут Френсис заметил, что гости графа переглядываются – смущенно и растерянно. Он не придал этому значения, ведь в конце концов, их разговор был излишне откровенным. И к тому же среди гостей появилась женщина.

Она шла неторопливо, но легко и грациозно. Стройная, изящная, одетая в серо-голубое платье и с серебристо-белокурыми локонами, распущенными по плечам. Ее лицо, обращенное к графу, было воистину прекрасным: нежная кожа отливала белизной, подобно жемчугу, голубые глаза сияли, так же ярко и радостно, как летнее небо…

– Имею честь представить Вам графиню де Ла Фер, – голос графа прозвучал, как удар грома.

Френсис учтиво поклонился. По счастью, гости тоже поспешили с изъявлениями учтивости, и граф не заметил насколько сильно побледнел его недавний собеседник. Впрочем, и того, что его пожелание осуществилось, он тоже не заметил. А Френсис Винтер смотрел на юную женщину и сердце его говорило то же, что и графу де Ла Фер: "Это она!"

Последний день.

Дом Френсиса Винтера в Шеффилде не был ни слишком большим, ни слишком роскошным. Однако лорд все же любил его, хотя в последние годы приезжал сюда редко и задерживался не долго. Но теперь это должно было измениться.

"Я никуда больше не уеду, – подумал он. – Здесь я родился и вырос, и мой сын тоже будет жить здесь со мной и с Анной. Завтра кормилица привезет Джона… А когда он будет с нами, то мы станем настоящей семьей. Для него. И для себя."

Френсис вздохнул. Со дня приезда в Шеффилд, его жена жаловалась – непрерывно и на все. Он старался не замечать ее жалоб, опять-таки – ради себя и ее. Давалось это тяжело, но ведь давалось! Не смотря ни на что…

Френсис снова вздохнул и постарался отогнать непрошенные мысли. В конце концов, прошлое осталось в прошлом. Оно никогда не вернется, а в настоящем и в будущем – они всегда будут вместе. А главное – с ними теперь всегда будет Джон. Их сын. Наследник его имени. И его единственная надежда на новую жизнь…

"Как только Анна увидит своего ребенка, – размышлял Френсис. – То она сразу же изменится! Она забудет обо всем, забудет Бэкингема. И мы опять будем счастливы. Как были когда-то."

Он закрыл глаза. Но даже с закрытыми глазами, он видел свою жену: неизменно прекрасную и неизменно любимую.

– Анна, – прошептал он еле слышно. – Моя дорогая, моя единственная… Вернись же, наконец, ко мне!

Зима и Весна.

Ее имя напоминает ему о Рождестве, а она сама похожа на прекрасную фею Зимы, о которой он грезил в детстве. Нежная, белая кожа, пышные локоны волос, отливающие серебром, блеск ее глаз, порой ослепительно-холодный, как лед – пробуждают эти грезы и рядом с ней он чувствует себя, словно в сказке. А сказка всегда прекрасна и всегда приводит героев к счастью. Разве нет?

Он улыбается. Должно быть потому, что не помнит конец этой сказки. Он забыл, что в ней фея исчезла вместе с последней метелью, а герой так и не смог обрести счастье. Да, так иногда бывает, даже в волшебных сказках. Но он не хочет вспоминать о плохом конце, когда видит перед собой прекрасную фею Зимы… Леди Кларик, графиню Винтер.

А потом появляется Она.

Он смотрит на ее дивные руки, в пене легких и дорогих кружев, на ее волосы, словно переплетенные с солнечными лучами, заглядывает ей в глаза, ясные и яркие, похожие на весеннюю листву – и сердце его трепещет от восторга. Фея Зимы исчезает из его сердца, словно снег под лучами жаркого солнца… Но по другому, иначе, разве может быть? Разве может?.. Ведь весна – это жизнь, весна – это радость, весна – это все, чем живет любое существо, а тем более, человек! Он никогда не сможет и никогда не захочет от нее отказаться. Жизнью своей, спасением своей души, не говоря уже обо всем остальном, он согласен пожертвовать ради нее. Королевы Весны… Королевы Анны Австрийской.

Почему?

За окном сгущались сумерки. Молодая женщина поднесла руку к свече, чтобы погасить ее пламя и вскрикнула от неожиданного прикосновения. Ни от расплавленного воска или самого пламени, а чьих-то горячих пальцев.

– Ах, это вы, Френсис! – воскликнула она, оборачиваясь. – Как же вы меня напугали!

– Нам надо поговорить. – вошедший был уже немолодым мужчиной, но выглядел еще достаточно статным и привлекательным.

– О, конечно. – откликнулась женщина, смерив его взглядом достаточно далеким от готовности. – Однако, не кажется ли вам, мой дорогой, что уже поздно… А я так устала! Этот вчерашний бал в честь отъезда его светлости в Лондон, был таким утомительным.

– Поэтому вы и не спали после него?

– Я не люблю спать днем, вы же знаете. И с вашей стороны, не хорошо забывать об этом и приходить ко мне, зная, что я устала и не в состоянии вести долгую беседу.

– Не думаю, что наша беседа будет долгой, моя дорогая Анна. – мужчина улыбнулся, причем настолько странно и натянуто, что женщина сразу же насторожилась.

– О чем вы хотите поговорить? – спросила она, отходя от окна.

– Я хотел бы поговорить о вас. И о милорде Бекингеме.

– Френсис, помилуйте! Если до вас дошли какие-то слухи, то уверяю вас, они совершенно беспочвенны и боюсь, несколько стары.

– Значит, поэтому вы плакали сегодня из-за его отъезда?

– С чего вы взяли, что я плакала? – женщина резко вскинула голову. – Я никогда не плачу!

– Я вижу, как покраснели ваши глаза и как вы расстроены. – мужчина шагнул к ней. – Я так же знаю о том, что слухи о вашем романе отнюдь не беспочвенны. А что касается срока давности, то не далее, чем за три дня до отъезда его светлости, вы были у него в кабинете и провели там почти три часа. Надо полагать, за дружеской беседой?

– Вы следили за мной? – женщина бросила на своего собеседника растерянный взгляд.