Виктория МаКо - Загон

Беспредельная пустота поселилась в моём сердце после осознания этой простой истины. Зябкие мурашки пробежали по коже. А как же Катерина, плод семейного счастья и нашей любви? Нет, всё не так. Катерина, моя единственная дочь, – это божий дар. Мы просто играли в семью и брак, не строили далеко идущих планов, жили и жили, дружили и создавали иллюзию семьи. Вот за наши наивные чувства, нам и был послан дар Божий.

Катюшкины фотографии были бесподобны! Я даже не думал, что по прошествии стольких лет, могу умиляться этому крошечному «инопланетянину». Нам месяц, абсолютно лысая головка, на ней вычурная резиночка с бантом. Не знаю, как правильно называется сие украшение, но оно очень подходит к ее милой мордашке. Надо же одеть эту «игрушечную» куклу в платье. Действительная реальность уже не соответствует этим младенческим фотографиям. Катерина, реальный подарок судьбы, который с каждым годом приобретает лучшие очертания и исключительную разумность. Мне, конечно, как любящему отцу, простятся такие сравнения. И в тот момент просмотра фотографий я реально ощутил, что я нашёл и что потерял.

У меня есть прекрасная дочь, но я абсолютно лишен любви к женщине, которая мне её подарила.

Я рассматривал фотографии и чем больше смотрел, тем больше отдалялся от реальной Тани, осознавая бесконечную любовь к дочери и… понимая, что близким человеком, который постоянно присутствовал в моей жизни, была Динка. Вот мама у нее, конечно, с этой ЛьДиной отличилось. Слава Богу, что нам ума хватило, не исковеркать имя нашей дочки. Полный бред!

И правда, чем больше я вникал в историю собственной жизни, тем больше понимал, кто занимает в моем сердце особое место. Ну, дочь, – это неоспоримый факт. А Дина? Я действительно любил ее всю жизнь. Любил как друга. Как близкого человека. Как желанную женщину. Я всегда таил эти чувства в глубине своего сердца, и только что, в этом угрюмом одиночестве, в пустой квартире, где спит моя дочка, просматривая старые запылившиеся альбомы… понял, кто и насколько мне дорог.

Чувство приобретения и потери, удачи и неумения построить свой личный «песочный» замок переполняли моё сердце.

Чёрт дернул меня смотреть фотографии… и эта тишина.

В замочной скважине повернулся ключ. Наконец-то приехала Татьяна. Я положил фотоальбом на место и вышел ей навстречу. Я больше не хотел называть ее Танюшкой и расспрашивать о проведенном времени. Всё пережитое раньше, естественно кроме дочери, потеряло смысл. А, скорее всего – смысла и не было.

Татьяна уставшим голосом поздоровалась, без эмоций, без улыбок. Впрочем, как всегда отрешенно.

– Чего не спишь? Есть ли «cibus» 1 1 cibus, i m – еда , пища, корм (levis CC, PJ ; gravis C ; acer, mollis CC ): cibum sumere Nep, Just (capere Ter, PM ) принимать пищу, есть; homo multi cibi C человек, любящий покушать. , – бросила она, скидывая обувь и устремляясь на кухню.

Может, я упал с Марса? Скорее всего, нет, но я не понимаю этого языка. Пожалуй, поеду к маме. Для оправдания выдумаю срочную работу.

Я сообщил Татьяне о своем отъезде, сказал, что не могу уснуть и посещу родные пенаты. Она не удивилась, не разозлилась и не расстроилась. Все было как всегда, пресно и скучно. Я получил одобрение, но с ироничными высказываниями в адрес моих родственников. Разнервничался и в два часа ночи поехал домой.

Приехав, достал из серванта бутылку «Хэннеси» и плеснул в бокал янтарной жидкости. Рюмка коньяка, и ты начинаешь воспринимать мир абсолютно по-другому, нежели твои оппоненты. Я не позиционирую пьянство, просто констатирую факт того, что люди перестают стесняться своих комплексов и начинают выплескивать наружу свои искренние мысли. Мысли эти отчасти непредсказуемы, даже в большинстве случаях. Вот вам пример:

Вы живете с человеком уже много лет, вы научились общаться с ним и не провоцировать ссоры, можете предполагать, как сложится разговор, когда вы захотите выяснить отношения, вы знаете его мнение о собственных друзьях и родственниках, НО, – это все вам лишь кажется. Вы считаете ваши мысли идеально правильными, но ваш спутник вдруг рушит все стереотипы в отношении построенной вами лично «теории относительности» к вашему общему окружению.

В общем, в очередной раз вас посещает разочарование, вы начинаете тихо ненавидеть всю эту недосказанность и непонятность, как человек старающийся преуспеть в рассудительности, вы пытаетесь, не провоцируя конфликта, разъяснить сложившуюся недоговоренность. Иллюзия – все же это завораживающе неадекватное представление о реальности жизни, преимущественно неосознанное и не поддающееся произвольной коррекции чувство. И что же? Как же дальше? Вот именно тогда-то ты и теряешь очередную грань собственного авторитета, и при этом твои чувства исключительно оголены. Как же «он», человек, с которым ты прожил столько лет, относится именно к тебе? Боготворит, – точно нет, любит или мило уважает, принимает твою доброту, существует рядом ради комфорта или принимает игру в семью по общепринятым канонам? Почему-то всё перечисленное абсолютно не вписывается в нарисованную собственным «Я» историю. Хочется всего и сразу, – как в сказке! Но ведь это только в сказке из лягушки возникает девица неписанной красоты.

Татьянин образ полностью вытеснен из моего сознания. Абсолютная пустота в душе. Одна картинка заменяется другой. Всплывает изображение Динки с её очаровательной улыбкой. Вот все и встало на свои места. Господи, какой же я все-таки идиот! Я же люблю её всю жизнь, и прячу эти чувства глубоко в своем сердце, маскируя тайну призрачным браком.

После этого вечера я и принял решение о разводе.

Утром наверняка придется как-то оправдываться перед Катёной. Все же стресс ребенок испытал изрядный. Отец признается в любви своей подруге, и Катерине это явно не понравилось. Она наверняка все еще видела нас с мамой вместе. Заглушая неприятные воспоминания, я все-таки уснул.

Проснулся лишь благодаря будильнику, который судорожно верещал у меня над ухом. Вставать было тяжело, алкоголь, нервное напряжение сделали свое дело. Заглушив скандальный призыв к пробуждению, я встал и поковылял в ванную. До подъема Катюшки оставалось еще полчаса, но проходя мимо кухни, я увидел дочь полностью одетую, сидящую напротив окна. К сердцу она прижимала свою куклу Вуду. Она как будто что-то шептала ей, но я ничего не слышал. Катя слишком тихо разговаривала с Бакой, да и сон еще не полностью отпустил меня.

– Катёна, доброе утро. Ты чего это поднялась так рано? – вопросил я удивленно. В практике моей дочери столь ранних самостоятельных подъемов не было никогда.

– Привет, пап. – ответила Катерина. – Нам с Бакой не спалось, мы решили встать и бодро встретить этот день. У нас с ним много планов.