Лина Луисаф - Рыбка в клетке

– Браво! Я впечатлен.

Это может сказать кто угодно. Мне нужно убедиться, что он мой партнер.

– А какая прелюдия была у тебя?

– Рональд Уизли в мире магглов. Какой-то умник выложил мои фотографии в сеть. Меня до сих пор узнают на улице.

Он действительно мой Старик. Не могу поверить, я прошла предварительный этап, это невероятно, это немыслимо, это… потрясающе. Это первое мое достижение за долгий срок, и ощущение собственной значимости и продуктивности непередаваемо. Меня распирает.

Господи, я сделала первый шаг.

Когда мне удается взять себя в руки, я вспоминаю о человеке напротив. Заметный персонаж. Встреть я его на улице, обязательно обратила бы внимание. Высокий. Даже сидя возвышается надо мной на целую голову. Крепко сбитый, с умеренной, не показной массой мышц. Темно-русые с рыжинкой волосы собраны в хвост, на подбородке – отросшая, колючая даже на вид щетина. В улыбке обнажаются здоровые, белые, хищные зубы, не испорченные сахаром или кофе. Во всем его облике есть что-то варварское, какая-то дикая харизма. Надень на него шлем да вооружи мечом – и будто сам конунг спустился с Валгаллы.

– Сергей, – представляется Старик. Я называю свое имя. – Это твой первый круг?

– Да, разве по мне не видно?

– Напротив, выглядишь подготовленной. Странно видеть у новичка такую основательность. Как правило, мальки думают, что проскочат и так.

– У тебя такой большой опыт работы с новичками?

– Отнюдь, но те двое создали у меня, как оказалось, ложное впечатление о несостоятельности всех новичков вообще.

– И что же они такого натворили?

– Один выстрелил себе в ногу из игрушечного пистолета и вызвал знатный переполох: пистолет-то выглядел как настоящий. Пока прохожие вызывали полицию, я тихо снялся с места. Второй успешно прошел предварительную миссию, но решил, что его Старик – длинноногая брюнетка и подсел к ней. Думаю, она оценила его наглость и дала свой номер телефона, но этот этап он завалил.

– Значит, я первый человек, который выполнил все успешно?

– Не считая тысячи других? Да, – он смеется, глядя на мое вытянувшееся лицо. – Я же не единственный Старик в этом городе. Наверняка у других найдутся такие же смышленые рыбки. Но ты первый человек, который добрался до встречи со мной. Чаю?

– У меня есть кофе. Ты давно в ЗР?

– Где-то года два.

Это… немало. Два года – это целая мини-жизнь, и если учесть, что провел он ее в игре наподобие 'Золотой Рыбки'… Два года на пороховой бочке, два года собранности, подтянутости, изворотливости и артистизма; сотни новых знакомств, неожиданных встреч, живописных мест, тысячи острых эмоций и ощущений. Не опасность, хотя и ее не избежать, но нечто куда более глубокое и значительное – осознание собственных сил, неограниченности своих возможностей и отсутствия лимитирующих барьеров. Я слежу за желаниями остальных участников, и фантазии их составляющих поражают – одно желание может походить на другое как Клинтон на Трампа. Сегодня ты должен получить драматическую роль в театральной постановке, а через неделю – провести независимое расследование о коррупции в чиновных рядах. Пробыть в игре два года – значит раскрыть и одинаково развить свои способности со всех сторон. Если после одного выполненного желания я ощущаю себя на вершине, то сидящий напротив меня должен воспринимать себя сверхчеловеком. Богом.

– Сколько желаний ты выполнил?

– Точно не скажу, но думаю, чуть больше двадцати.

– Двадцать миссий за два года? Впечатляет. А какие это были желания?

– Пересечь пешком две границы. Поцеловать королеву. Прокатиться десять метров верхом на черепахе. Сыграть с детьми в классики. Последнее, кстати, оказалось самым сложным. Не поверишь, как меняются лица мамаш, когда к их детям приближается кто-то наподобие меня. Я был с позором изгнан из пяти дворов, обхожу их теперь стороной. Мне нравится этот человек: самоуверенность, которую он излучает, легкость, с которой говорит о желаниях, сдержанная сила, которая сквозит в каждом движении. Он идеально подходит на роль авантюриста, универсал, который одинаково хорошо смотрится и в костюме пирата, и в форме полицейского. Я хочу быть похожей на него.

– Что привело тебя в игру? – спрашивает Сергей.

– Хочу… изменить свою жизнь. Не плыть по течению. А тебя?

– Практически то же самое. Я был интимно близок к миру, – смеется Старик, – и он сказал, что пора что-то менять.

Я жду пояснений, но Сергей не торопится что-то добавить. Он смотрит на часы.

– Четырнадцать двадцать пять. Меняемся?

Уже? Это волнительный момент, поэтому пальцы немного – как же мало в последнее время было в моей жизни чего-то волнительного – подрагивают. Самый первый в моей жизни обмен желаниями. Если я справлюсь, – а я должна справиться – будут и другие, но этот отпечатается в моей памяти до самого конца. Я запомню плавный разворот плеч, потертость на кожаной куртке, сетку морщин у чужих глаз, движения жесткого подбородка и изгиб тонких губ. Больше Сергея я не увижу, но я навеки запомню его как вестника нового мира. Тем более такого, как он, сложно забыть.

Я достаю из ридикюля три тонких конверта с логотипом золотой рыбки в правом верхнем углу, кладу их на стол. Рядом ложатся три таких же конверта. На темно-ореховой поверхности они словно светятся – как сундуки с сокровищами. Открой – и брызнет золото.

– Правила помнишь?

Второй конверт вскрывать только после того, как выполнена миссия из первого. В обязательном порядке зарегистрировать дневник, в который отправлять фото- и видеоотчеты выполненных заданий. На выполнение одного желания отводить семь дней и ни минутой больше. Ни в коем случае не раскрывать суть желания посторонним. Использовать только легальные средства. Да, я помню правила.

Сергей уходит первым. Встает, занимая собой добрую четверть помещения, беззаботной походкой пересекает зал, подмигивает официантке. Из окна могу видеть, как переходит дорогу на красный свет, заставляя водителей захлебываться гудками, растворяется среди людей на противоположной стороне. Когда исчезает среди зданий, изучаю полученные конверты. Они меньше тех, в которые запечатывают письма, бумага плотная, шероховатая, с желтоватым отливом. Вскрыть сейчас или оставить до дома? Хватит ли терпения добраться до квартиры, зная, что в сумке лежит будущая неделя? Руки так и чешутся оторвать клапан, одновременно и страшно, и интересно узнать, что там внутри. Переплюнуть верблюда? Станцевать джигу на крыше магазина? Получить права за неделю?

Вскрыть конверт решаю дома: на меня все еще смотрят, и отнюдь не с таким восхищением, как на Холли. Такси все еще дожидается снаружи, и пусть оно тоже приковывает взгляды, на заднем сиденье меня уже будет не разглядеть. Таксист пытается меня разговорить, но я отвечаю невпопад, и он замолкает. Забиваюсь в угол. Слишком много всего за один день, я натянута, меня пугает так много внимания сразу, так и слышу шепотки и пересуды за спиной, но в то же время… Но в то же время меня это и радует.