Екатерина Бердичева - Художник

– Да Вы что? – Голубые глаза девушки вспыхнули восторгом от этой сенсации.

– Только – тс-с! – Иржи приложил к губам палец. – Пока об этом никто не знает!

– Конечно! – Девица запрыгала так радостно, что стало ясно, первое место в рейтинге вечерних новостей каналу обеспечено.

– Извините, нам пора.

Иржи потянул Эстер в холл отеля.

– Зачем Вы так сказали? – Недовольно произнесла Эстер.

– Ну Вы же получили, чего хотели? Я рядом с Вами, Вы – в центре внимания и все такое…

– Но зачем Вы приплели сюда, как Вы сказали, любимого, брата? Он, узнав об этом, обязательно расстроится!

– Милая Эстер! Конечно, расстроится! Не он же первый узнал о весьма значительном событии в своей жизни. А потом, Вы только что говорили мне, что готовы на все, лишь бы встречаться со мной. А регулярно я вижусь только с ним. Увы. Но утештесь: у вас обоих так много общего!

– Что именно, господин Измирский?

– Я, конечно!

Он довел ее до номера и поцеловал пальчики.

– Надеюсь, мы еще увидимся? – Нежно улыбнулся замороченной женщине этот непостижимый человек.

Сраженная до глубины души его ласковым взглядом, женщина пролепетала:

– Я постараюсь!

Зайдя в свой номер, Иржи бросил свою куртку на спящего Фаркаша.

– Солдат спит, служба идет? – Поинтересовался он у хлопающей спросонья глазами головы, восставшей с подушки.

– Ну, вы, господин, и погуляли! А сказали, что на минутку! – Обиженно пробубнил Йожеф.

– Разве на прогулке с дамой на часы смотришь?

– Чего она хотела?

– Спрашивала про графа Измирского старшего.

– У Вас? – Фаркаш свесил ноги с дивана, но натянул на плечи плед. – Да в Вашем обществе дамочки только млеют и вздыхают, не в силах выдавить ни слова.

– Значит, она – другая. Единственная, кто устоял перед моим неподражаемым обаянием.

– А я думал…

– Думать – это правильно. Но сейчас нам надо действовать!

– Что, даже кофе не попьем?

– Позже, Фаркаш, позже. Вставай!

Через полчаса, аккуратно одетые и причесанные молодые люди спускались в лифте на первый этаж. Войдя в большой выставочный зал, где до сегодняшнего дня стояли рыцарские доспехи и обнаженные беломраморные дивы эпохи псевдоренессанса, они внимательно огляделись. Везде сновали рабочие, собирая стеллажи и витрины. Бригада слаботочников ругалась с охраной отеля, требуя снять с потолка осветительные приборы, поскольку именно на этих местах должны висеть видеокамеры и лазерная установка. Несколько человек в хороших дорогих костюмах стояли около сейфов, общаясь с куратором.

– Не вынесут! Нет, ничего не случится. Сегодня же установят сигнализацию и видеонаблюдение. Да, круглосуточный мониторинг. – Устало вещала Эва.

– Здравствуйте, господа и дама! – Подошел к задумавшейся группе Измирский. – Как дела?

Люди дружно обернулись.

– Привет, Иржи! – Протянул один из них руку. Другие ограничились словами приветствия. Эва недовольно зыркнула темно-синим глазом, выглянувшим из-под длинных прядей волос.

– Что делим?

– Слишком рано привезли экспонаты. Видишь, еще ничего не готово!

– Так наймите людей в ночную смену. К утру как раз закончат. И сейфы тоже все время будут на глазах. Охрану поставьте, в конце концов!

– Ну да, ну да. – Уныло сказал один из мужчин. – Все как-то несобранно, неорганизованно. Вот что значит переложить организацию на женские плечи!

– Да кто ж Вам мешал заняться этим самому? Кстати, я зашел узнать, будет ли проживающим в отеле предоставлена возможность отдельного просмотра?

– В двенадцать дня завтра организована презентация. Вход только по приглашениям и журналистским пропускам.

– И где эти приглашения?

– Если их напечатали, то в вашем номере, полагаю.

– Спасибо! – Иржи снова улыбнулся, взял охранника под руку и повел к выходу.

– Нам что-нибудь приносили?

– Нет.

– Придем в номер, позвони на ресепшн, узнай.

– Хорошо.

Они снова направились к лифту.

– А кофе? – Вспомнил охранник.

Поздним вечером, когда телевизор уже надоел, а читать не хотелось ни Йожефу, ни Иржи, который решил сегодня все-таки выспаться, у Измирского – младшего зазвонил коммуникатор.

– Здравствуй брат! Давно не виделись. Да. Нет! Да что ты говоришь? Сама звонила? Уже поздравили в фирме? Ну и скорость! – Иржи беззвучно рассмеялся, откидываясь на диванные подушки и хватая телепульт. – Сейчас включу!

Он нажал кнопочку и выставил новостной канал. Ведущие журналисты, мужчина и женщина, обмениваясь понимающими улыбочками, рассказывали о том, как было потрясено все высшее общество, узнав о существовании у графа Измирского-старшего невесты.

Иржи внимательно прослушал новость и сказал:

– И чего ты так напугался? Поговорят и забудут. Расслабься. Что? И что сказала? Что это чья-то глупая шутка? Не-ет, братец. Не надо с женщиной ночью, да еще в ее номере, пить шампанское. Обязывает. Ты бы приехал, да извинился перед дамой хоть букетом цветов. Пострадает ведь ее репутация. Как это когда? Когда не женишься. Завтра презентация выставки, и ты как раз сможешь увидеться и расставить… Да. Тебе прислали приглашение? А мне до сих пор нет. Ах, у тебя! И кого ты назначил моей спутницей? Под патронажем нашего мэра? Спасибо тебе, мой добрый братик. Я, значит, распинаюсь перед его невестой, рассказывая, какой он миляга и душка. А ты в это время… Мне свинью подкладываешь? Ну не свинью, конечно, но и далеко не молочного поросенка. А за свои километры мог бы рассчитаться и без моего участия! До завтра!

То, что начиналось, с его точки зрения, как забавная шутка, могущая впоследствии принести плоды, теперь грозила обрушиться на его голову девяностокиллограмовым переспевшим урожаем. Настроение, бывшее вполне умиротворенным, стало безрадостным и раздражительным. Как Бернат мог подсунуть ему на целый день эту невыносимую толстуху, увешанную с ног до головы драгоценностями и щедро облитую духами, от которых в помещении слезятся глаза? Которая, как клещ, вцепится в локоть и будет закатывать маленькие глазки при каждом сказанном им слове. Бизнес – это бизнес, но он-то тут причем? У него свой бизнес. Или все же это большая месть за маленькую шутку?

Убрав в карман коммуникатор, Иржи встал с дивана и молча прошел в свою комнату. Охранник только сочувственно покачал головой.

Не включая света, художник убрал с окна шторы, раскрыл рамы и выглянул на улицу. Полная луна равнодушно посмотрела ему в лицо. Он зарылся пальцами в длинные волнистые волосы и показал луне язык. Потом обернулся, и его взгляд упал на мольберт с недописанной картиной. Лунный луч задумчиво перетек за его плечо и тоже посмотрел на картину с ивами и прудом. И вдруг Иржи замер. В мерцающем холодном свете ему вдруг показалось, что из пруда на него глядит большой черный глаз с ресничками. Причем смотрит, этак, с ехидством и сомнением. А потом – совершенно нахально подмигивает художнику.