Екатерина Бердичева - Художник

Иржи вздохнул, вспомнив, как долго ломавший голову, чем бы занять безутешного ребенка, Бернат принес ему первые кисточки и краски. И как, придя домой вечером, умилился расписанной цветами гостиной. Ведь мальчуган больше не плакал, а сиял довольной улыбкой. А на самом видном месте, возле камина, он нарисовал две фигурки: побольше и поменьше. «Кто это, Иржик?» – спросил брат. «Ты и я!» – ответил перепачканный малыш.

Можно сказать, именно в этот день решилась судьба ребенка: она сделала его художником. Когда Иржи немного подрос, брат отдал его учиться живописи в школу при Академии. А потом, напрягая психику Берната, желавшего видеть молодого человека дельцом, Измирский-младший получил и превосходное академическое образование. Преподаватели восторгались и пророчили молодому дарованию прекрасное будущее.

Иржи усмехнулся своему отражению: да, он молод, красив, богат, занимается любимым делом. У него есть любящий и любимый брат, посвятивший ему свою жизнь. И чем он ему за это заплатил? Проблемами? А ведь Бернат, со всем его богатством, безумно одинок. У него нет жены, детей… Нет, конечно, поползновения были… Но Бернат быстро выяснял, что претенденткам на его руку требовались деньги и … тело Иржи. «Ты тогда обижался на меня и кричал, – усмехнулся младший, – но я чем виноват, если повода никогда никому не давал. Может, только самим фактом своего существования. И не мудрено, что Берната достала эта ситуация, заставившая упечь меня в эту золотую клеть».

Он вышел из ванной, надел белоснежную рубаху, сверху – мягкую свободную курточку вроде короткого сюртука, свободные светло-шоколадные брюки и такие же туфли. Взяв карту от номера и свою кредитку, он открыл входную дверь. Там его взору предстал широкий, выстланный ковром коридор, опоясывающий наружным периметром номера, и узкие стрельчатые окна несущей стены. В межоконных промежутках и рядом с дверями располагались светильники, рассеивающие в воздух приятный и мягкий свет. Ну, а рядом на стуле, с газетой в руках, сидел охранник брата.

При виде вышедшего Иржи тот вскочил и глупо заулыбался, не зная, куда девать газету и руки. Молодой человек улыбнулся в ответ:

– Вставай, пойдем в ресторан. Как тебя звать?

– Игнац Ковач… Можно Игнац… – Краснел и заикался здоровый мужик.

– Ну, просто Игнац, пошли, поужинаем. Приглашаю.

Иржи, обнажив улыбкой кончики ровных белых зубов, пошел вперед. Вспотевший и пыхтевший, как паровоз, охранник – за ним.

Едва открылась дверь ресторана, к ним тут же подлетел весьма расторопный мужчина:

– Смею пригласить Вас в наш замечательный ресторан! На выбор есть несколько свободных столиков: у эстрады, где сейчас выступает наш ансамбль, вон там, под фонариками, в vip-зоне, у панорамного окна, но, к сожалению, сейчас темно и наших удивительных пейзажей не видно, и у стены. Там тихо, тенек. Специально для уединяющихся парочек. – Мужчина кинул оценивающий взгляд на охранниково мускулистое тело.

Иржи засмеялся:

– Вот как раз нам это местечко и подойдет. Не хотим светиться, знаете ли.

Метр пригласил их следовать за собой. И, снимая со стола табличку «Забронировано», он немного наклонился к молодому человеку и шепнул:

– Вы не смогли бы мне оставить свой автограф? Моя жена так любит ваши работы! У нас Вашими портретами и репродукциями вся стена увешана!

Иржи засмеялся:

– Ну, раз так, тогда, конечно. – Взяв протянутую ручку, он спросил: – Жену зовут как?

– Агнета, с Вашего позволения!

И тогда, закусив губу, Иржи написал на протянутом листке:

«Милой Агнете – с безграничным уважением к Вашему бесконечному терпению… – Иржи Измирский»

– Так пойдет? – Пряча в глазах шальные искорки, спросил он.

– О, да! – Начал кланяться мужчина. – Она действительно, с бесконечным терпением ищет и скупает репродукции… Вы же понимаете, что Ваши работы мне не по карману…

– Ничего страшного. Станете директором ресторана, купите ей эскиз. Они гораздо дешевле!

И, пригласив охранника присесть, сам уселся спиной к залу. Пробежав глазами меню и карту подаваемых вин, Иржи сделал заказ для обоих. Блюда были выше всяческих похвал, и они вдвоем отдали им должное, запивая терпким красным вином.

Тем временем, после исполнения симфоническим квартетом стилизованной под народную музыки, на сцену вышел конферансье и промурлыкал в микрофон:

– А теперь встречайте! Мадемуазель Эстер!

Народ в зале радостно зааплодировал.

– Она споет чудесную балладу, написанную по мотивам легенд, окутывающих своими мистическими тайнами бывший замок!

– Просим! – раздавались отдельные пьяные выкрики. Иржи удобно откинулся на спинку стула и покатал на языке сладко-вяжущую жидкость. Мысли, под влиянием хорошего ужина, поплыли, обращаясь в зрительные образы, куда начал вклиниваться нежный и грустный голосок певицы:

Ты увидел меня в ночь сирени,

Сладко пахли деревья в цвету.

И, упав предо мной на колени,

Обещал подарить мне мечту.

Закружившись в воздушности сада,

Взяв нас за руки, ночь повела

Прочь от глупых, завистливых взглядов.

Где дорожка луною бела,

На поляне в лесу танцевали.

Феи сшили нам туфли из роз.

Но с болот мрачных тени восстали,

И пронзил твое сердце мороз.

Бессердечная злобная ведьма

Сердца жар превратила в рубин

Заплутал в чарах юноша бледный,

В тьме волшебной предвечных глубин.

А у ведьмы похитили камень.

Вы найдите его для меня,

Чтоб отдать снова милому пламень,

Свет любви от земного огня!

– Какой потрясающий сюжет! – пробормотал себе под нос Иржи, кода песня закончилась. Он даже обернулся и немного похлопал певице. А также был весьма удивлен, когда метр подвел ее к их столику. Но, как вежливый человек, встал и пригласил даму присесть.

Тут же за их спинами потянулся дурным ветерком шепот. Тем более, некоторые из сидящих в этом зале знали модного художника в лицо. Его похождения и репутация тоже секретом для столичного бомонда не были.

– Я польщен, – начал Иржи, – что такая чудесная певица и прекрасная женщина решила составить нам компанию. Вам что-то заказать?

– Если можно, – скромно улыбнулась она, – клюквенный морс и гуляш с овощами. Мне еще сегодня выступать!

Пока ждали заказ, Иржи разговор продолжил:

– Какая красивая баллада! Я раньше ее не слышал. Признаться, она задела меня за живое! Перед моим взором так и стоит бледный молодой человек с потухшим взглядом и сверкающим рубином вместо сердца… И старуха, скрюченными пальцами тянущаяся к его обжигающему жару! Кто, если не секрет, придумал эту песню?

– Не секрет, – улыбнулась женщина. – Ее придумала я.

– О-о! Это необыкновенно! В вашей прелестной голове возникают такие самобытные образы! Так и хочется взять карандаш!