Александр Балыбердин - Тайна Bookового леса. Роман-открытие

© Александр Балыбердин, 2019

ISBN 978-5-0050-4118-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пилот потянул штурвал на себя. Вертолет послушно взмыл вверх и, описав круг над шпилями собора, помчался над городом, едва не касаясь крыш, розовеющих в лучах январского солнца. Спустя несколько минут, когда последние из них растаяли в начинающем темнеть небе, летчик включил автопилот, который приятным женским голосом пообещал через полчаса посадить крылатую машину в Аббатстве Флери, таком же древнем, как храм в Шартре.

Пассажиры перевели дух. Сидевший рядом с пилотом грузный мужчина средних лет резким движением поправил ремень безопасности, словно желая подчеркнуть, что затея ему не по душе, и он не намерен скрывать свое раздражение.

– Все же, по крайней мере, это странно!

– Исключительно ради Вашей безопасности, месье Нуву! 1 1 Nouveau (фр.) – новый, подробнее о Жане-Баптисте Нуву см. роман «Сквозь Bookовый лес» – дежурной фразой отозвался пилот и бросил взгляд на следовавшую параллельным курсом машину охраны.

Пассажир устало махнул рукой. Он был давно в пути и не понимал, зачем Службе протокола понадобился весь этот цирк? Чем не угодил обычный наземный транспорт? Почему нельзя было доверить охрану обычным дронам, а не нестись с безумной скоростью, с взводом клонов на хвосте, которые в своем ярком снаряжении были больше похожи на клоунов, чем на гвардейцев?

Нуву повернулся к сидевшему за спиной секретарю Полу Батлеру.

– Признайся, Пол! Это ведь ты все затеял, не правда ли?

По лицу всесильного Председателя Совета Церквей скользнула усмешка, намекавшая на то, что секретарь, сам, будучи клоном, в очередной раз решил подыграть родной корпорации «Reich Nanotec», обеспечив ее выгодным заказом. Но Батлер ничего не ответил, лишь пожал плечами. Что поделаешь? Протокол есть протокол! Впрочем, это было понятно и без слов.

Какое-то время спутники молчали. Наконец, вдали показался Орлеан, знаменитый Собор Святого Креста и рядом с ним Луара, с высоты похожая на торопливый росчерк Генриха Наварского. Автопилот скорректировал курс, и теперь солнце оказалось справа. Так, что в левом окне можно было видеть тени от двух машин, бегущих наперегонки по земле. Пилот намеренно выбрал именно этот путь – вдоль реки, причудливо вьющейся среди подернутых поземкой полей и необычайно живописной даже в это время года.

Но мысли месье Нуву были от этого далеки.

– Однако, настоятель собора – тот ещё лис! – произнес он нарочито громко, чтобы секретарь мог услышать своего «учителя». – Стоило мне заговорить о Покрове Богородицы, как он тут же он попробовал замять разговор. Но ничего, ничего! – утверждая себя в правоте своих же собственных слов, выдохнул Нуву. – Заберем! И храм, и Покров, а затем и Терновый Венец – все заберем!

Вертолет подбросило потоком теплого воздуха, но автопилот легко с этим справился и выровнял машину.

– Месье Нуву! Звонит кардинал Диверсо. Вы ответите?

Секретарь протянул трубку.

– Риккардо? Рад тебя слышать! Где мы? Как всегда, в пути. Болтаемся где-то между Орлеаном и Флери. – Нуву бросил взгляд на навигатор. – Жаржо! Тебе это о чем-то говорит? Я не слышу! Пожалуйста, говори громче!

Нуву прикрыл трубку рукой и посмотрел на летчика так, словно шум издавал не вертолет, а сам пилот.

– Смотрел ли я последний выпуск новостей? Откуда? Из русского скита? Да, помню! Там сегодня летчики должны были забрать храм. – Нуву неожиданно изменился в лице. От былой веселости не осталось и следа. – Что, значит, не смогли? Какая непреодолимая сила? Ты сошел с ума? Расскажи подробнее!

Какое-то время он сосредоточенно, не проронив ни слова, слушал друга.

– И это все было в прямом эфире? Идиоты! – он в раздражении ударил кулаком по стеклу кабины. – А ведь я предлагал показать сюжет в записи, но они настояли на своем.

Нуву хотел было еще раз выругаться, но взял себя в руки. В окне мелькнуло серое полотно автострады, в этот вечерний час почему-то абсолютно пустой, свободной от машин, и рядом с ней несколько выбеленных снегом крыш – какая-то деревушка или ферма, такая маленькая, что ее не было даже на экране навигатора.

– Впрочем, что произошло, то произошло. – Нуву по-прежнему был на связи. – Но мы должны найти способ повернуть все таким образом, чтобы случившееся пошло на пользу нашему общему делу. И поэтому, – он бросил взгляд, сначала, на пилота, затем на часы, – мы меняем маршрут и летим к тебе. Думаю, через два часа будем в Реймсе. Там и встретимся! Аddoi ! 2 2 До свидания (итал.).

Нуву, в досаде, еще раз ударил ладонью по стеклу и, повернувшись к пилоту, отдал приказ:

– Немедленно разворачиваемся и летим в Реймс!

– Но это невозможно! – неожиданно дерзко и непозволительно для своего положения возразил пилот, которому передалось настроение пассажира.

– Почему?

– Потребуется время, чтобы согласовать новый маршрут, и, главное, нам не хватит топлива. Без дозаправки не долетим!

– И что Вы предлагаете?

– Согласно Маршрутному предписанию, сначала мы должны … – начал пилот, но Нуву его уже не слушал.

– К черту предписания! Мы летим в Реймс, и никто, даже сам Господь Бог, не сможет мне в этом помешать!

Воскликнул Нуву и попробовал дотянуться до приборной доски, чтобы отключить автопилот. Но ремень безопасности не позволил это сделать. Тогда он разблокировал ремень и снова протянул руку, но пилот снова ее отстранил. Завязалась борьба, в ходе которой пассажир, навалившись всей массой на летчика, смог-таки коснуться сенсора и отключить автопилот.

Но какой ценой!

Вертолет, на мгновение, нырнул в воздушную яму, затем завалился на левый бок и, жадно загребая винтом морозный воздух, рванулся наперерез второму геликоптеру, летевшему параллельным курсом. Раздался страшный скрежет – это встретились винты крылатых машин – и, следом, звон разбитого вдребезг стекла. Сцепившись, как борцы на татами, вертолеты рухнули вниз, на освящённый последними лучами солнца берег Луары, и, ударившись о землю, озарили окрестности двумя яркими вспышками, не оставив своим пассажирам даже малейшей надежды на спасение.

День близился к концу. Он выдался непростым, полным событий. Одним из тех дней, к которым возвращаешься не раз, чтобы снова прокрутить в памяти и выделить то самое важное, ради чего этот день был дан тебе, чтобы стать частью именно твоей жизни, единственной и неповторимой.

Конечно, не все смотрят на жизнь именно так. Многие живут легче и проще, не штурмуя горных вершин, не рискуя оступиться, не заплывая на глубину, и это тоже особый талант, за который не осудишь. Не упрекать же петуньи за то, что они выросли именно петуньями, а не розами. В конце концов, будь иначе, возможно, человечество уже давно сошло бы с ума. Однако из этого не следует, что петуньями должны быть все. Особенно, если ты – роза, и твои родители, и все близкие и далекие предки также были розами. Сколько бы их не пытались заставить быть петуньями, сажали, пересаживали и даже травили химикатами, но так розами и остались, и не могут быть кем-то другим.