Руслан Абубакиров - Разговор после смерти

– Бог? Ну, в принципе, так меня тоже называют. – голос весело рассмеялся юношеским заливистым смехом и у обоих собеседников наладился контакт. Тимур внезапно тоже расхохотался и почувствовал, как по телу пробежала волна дружелюбия. А голос немного успокоившись от смеха, тем временем, продолжил:

– Тимур, ты же сам еще не определился с именем для меня, но под общей формулировкой «Бог» обращался ко мне так часто, что я решил прийти, давай я попозже уберу завесу с твоих глаз и ты меня увидишь, ибо когда-то я попытался открыться неподготовленному взору очей человеческих, а мой собеседник чуть не ослеп, пришлось повернуться к нему спиной и подождать пока его глаза не привыкнут. А в одном книжном издании с тех пор пишут, что я ему показал свои ягодицы. Ну, а так как ты, сын человеческий, по моему образу и подобию сотворенный, то и прелести у нас одинаковые. Сейчас не думай ни о чем, какое первое имя приходит на ум твой? – Человек присел на то, что было светом, почесал очертания своей головы и ответил:

– Кришна. Можно я буду называть Вас Господь Кришна?

– Можно, но давай попроще, мы же с тобой не разлей вода друзья-товарищи, просто Кришна, хорошо? Тем более, что я не первая, а аж восьмая аватара Вишну ( Аватара – нисхождение божества на землю, его воплощение в человеческом облике. Самые известные аватары: Рама, Кришна, Будда, Христос – прим. автора ) и голос разлился задорным смехом.

– Ок. Просто Кришна – удивленно радостно воскликнул Тимур – А можно вопрос: почему Вы не говорите «сын мой», а называете меня другом?

– Потому что мы с тобою верные друзья. Ты же редко относился ко мне как к отцу, а всё больше, как к другу. Да и вот эти высокопарные формы обращения придумали вы сами, для определения какого-то мнимого статуса. Согласись, что отец не всегда любит своё дитя, а сын порой не уважает своего родителя, а верный друг – это всегда и брат, и отец, и сын в одном лице. Хотя, на гору ведь восходят разными маршрутами, так и ко мне идут разными тропами: вот для верующих в христианской традиции мои отношения с паствой воспринимаются как родительские, как отца и детей. Если им так проще – я только рад! – Все объяснения Кришны были такими простыми бесхитростными ясными, что Тимуру и возразить было нечего. Он молча кивнул и тут ему показалось, что в розово-голубом искристом свете промелькнуло синеватое облако. Он только было попытался раскрыть рот, как Кришна сказал:

– Красивый оттенок, правда? Я сам его выбрал, а потом уже люди написали, что это якобы олицетворение неба, сравнивали цвет моей кожи с сапфиром, ну и так далее.., как будто это не я сам придумал и сотворил, и небо, и сапфиры, и цвет, смешно, не находишь? – Кришна хихикнул и продолжил. – Если бы ты, твое сознание и твой адхар – твой внутренний сосуд, не были готовы, мы бы нынче не встретились, и пришлось бы тебе опять жизней двести ждать своего часа, часа Бога, но в этой инкарнации душа твоя все же смогла пробиться наружу и привести тебя ко мне. Заметь, при жизни. Потому я тебя поздравляю. У нас с тобой сегодня праздник! Так что давай на «ты». Мне это «выкание» всё одно особого титула не прибавит, так что не будем уподобляться разным «их величествам, и их сиятельствам».

– Да как-то.., непривычно.

– У нас вечность впереди, и привыкнуть успеешь, и отвыкнуть, и снова привыкнуть. Вижу вопрос: почему отвыкнуть? Вот как раз по этому поводу мы сегодня и побеседуем. В позапрошлой жизни ты довольно преуспел в поисках меня, хотя я никуда от тебя и не уходил и не прятался, а как раз наоборот, ангелов-хранителей к тебе направлял и сам присматривал. А в прошлой жизни тебе не до поисков было.

– А почему так?

– Да вот решили тут за меня, что война должна разразиться на земле.., она и разразилась. У меня же с человеками договоренность: я вашу свободу не ограничиваю, до определенной поры, а иначе это будет игра в поддавки, а мне так неинтересно, да и вам тоже. Я хочу себя, через вас найти, а вы – меня найти в себе. Ну это тебе сейчас может показаться сложным…

– А кто может за тебя что-то решить, разве такое возможно?

– Есть пара господ-приятелей, которые кстати будет сказать, и меж собой то не очень ладят. Смотри – Тимур увидел, как свет постепенно начал гаснуть, как в кинотеатре. Посреди пространства образовался фрагмент какого-то бытия, и когда детали прояснились и стали четкими, он увидел что-то вроде опушки лесистой местности, сидящих на циновках людей похожих на индусов, но среди них попадались и лица европейских национальностей. Человек тридцать сидели полукругом и сжав на груди ладони на молитвенный манер, внимательно слушали старенькую, сухенькую старушку. Все женщины, были одеты в индийские сари и сидели слева, а мужчины в дхоти – справа. Одежды этой группы были неяркими, не особо разноцветными и в основном были либо просто белыми, либо светлых тонов. Как только раздался голос старушки – учителя, Тимур отметил про себя, что у нее очень молодой для её лет голос, сильный уверенный, а что самое удивительное, очень знакомый.

Мать

Женщина поправила одежду, переставила курительницу с благовониями, дымок от которой, несомый ветром, попадал прямо на её лицо и продолжила свою речь:

– Итак. О первенцах творения: есть два вида асуров. Одни – те, которые были святыми при своем происхождении, но пали по собственной воле и благодаря противодействию намерениям Всевышнего. О них говорят индийские священные писания как о бывших или ранних богах. Они могут быть обращены на путь истины, и их обращение есть действительная необходимость для конечных целей Вселенной.

Я должна вам сказать, что происхождение этих существ предшествует происхождению других богов. Они первые эманации, первые индивидуальности Вселенной… Их было четверо. Первый был обращен, другой растворился в своем источнике. Двое еще живут, и эти двое более неподатливы, чем все другие. Один известен в оккультизме как Лорд Обмана, другой как Лорд Смерти. Пока эти два существа существуют, будут трудности. Они будут существовать до тех пор, пока они нужны для вселенского развития. День, когда они станут не нужны, будет днем их исчезновения, или они будут обращены. Сейчас они знают, что близится их последний час. Вот почему они делают так много хаоса, сколько только могут.

– Непонятно, друг мой? Вот эти двое и мутят воду во пруду… – в голосе Кришны не было иронии, но был оттенок веселья и сопереживания одновременно. Звук с поляны стал приглушенным и речь старушки стала неразборчивой.

– Секундочку пожалуйста, а на каком языке она сейчас говорила?