Дмитрий Березин - Дневники веб-модели

– провалилась под весом микроволновки металлическая полка над столом на кухне

– отвалилась дверь холодильника (ровно в момент, когда я считал продукты

– пресс-гриль устроил короткое замыкание

И это не считая бесчисленных случаев, когда кассы отказывались выдавать чек, в принтере в самый ненужный момент кончалась краска, перегорали лампы, ах да, однажды нас затопило. Причём, сам я далеко не мастер на все руки, но часто предлагал руководству выделить мне инструменты, чтобы устранить все проблемы на более длительный срок, потому как мне казалось, что наш техник – халтурщик. Чего стоил момент, когда нужно было обновить покраску швов на кафеле, а он просто процарапал их саморезом.

Вся жизнь в то время сводилась к кухонной бюрократии (офисные квитанции и накладные) и переговорам с сотрудниками, что требовало как минимум начальных познаний в дипломатии, поскольку практически все они были дагестанцами (это такой народ, живущий на юге России, у границы с Грузией). Как известно, у этих ребят взрывоопасный характер, и многие из них не до конца осознают, что, подписав контракт с кафе, они принимают внутреннюю политику компании и как минимум обязуются не вопить во всю глотку, завидев издали знакомого или родственника, а также не делать «своим» порции в два-три раза больше. Собственно, со мной у них проблем не возникало – хоть мне было всего 19 лет, но переорать меня довольно сложно, а за чрезмерную щедрость к «своим», я мог отобрать у человека обед и сожрать у него же на глазах.

Ещё в начале моей карьеры я был уверен – дагестанцы грубые, невоспитанные и в большинстве своем ведут себя как животные в нашей стране. Однако, проработав с ними полгода я понял, что глубоко заблуждался на их счёт. Всё с точностью наоборот: таких открытых и добрых людей я не встречал даже среди русских.

– Скажи, Динямудин, почему ваши ребята такие дерзкие?

Оторвавшись от своей работы маленький повар обернулся на меня, сверкая не покидающей его глаза улыбкой. – Ээй, Димааа (дагестанцы всегда растягивают гласные на южный манер, обращаясь к друзьям). Они сюда приезжают, тут всё можна, дэвушки распутные, религия нэ ограничивает – а там, дома, всё строго. Понял, да? (он всегда добавляет эту фразу, посмеиваясь). Вот многим и, и.. – Он задумался. – Как сказать? Кришу сносит, во!

Да, более чем согласен. Таким образом получается, что из-за малой части народа судят о всей стране; как и о русских в Европе и на Востоке, мол, таких свиней они еще не видели.

Что касается бумажек: я их терпеть не мог, (не считая лакмусовых) но мой директор (длинноногая брюнетка с беспощадным в работе характером) довольно доходчиво объяснила мне все обязанности и алгоритм решения проблем по мере поступления и степени важности, за что ей огромное спасибо. Возможно, это были мои первые шаги на пути к анализу различных ситуаций.

Как-то у нас в очередной раз отказал принтер, да ещё инкассация не приезжала два дня подряд. За четверг и пятницу наша выручка в сейфе составляла 420 000 рублей. Это примерно 7000$. Когда на третий день её всё-таки приехали забирать, я невольно задумался: почему бы мне не забрать все эти деньги и не уйти отсюда навсегда? Не то что бы я терпеть не мог свою работу, нет, мне иногда даже нравилось, но однообразность, даже разбавляемая всевозможными проблемами, выводила из себя. Раздать половину денег сотрудникам – чтобы молчали – и со второй пропасть, почти полгода можно жить и не работать. Представляю себе рожу гендиректора (он при встрече руку даже не пожимает, подает, как барышня.) Вот он взбесился бы. Хотя, я бы потом себя стыдил полжизни, так что можно выбросить эту затею. И всё же, такие деньги наличными, лежащие у тебя на столе, заставляют задуматься: так ли ты живешь, как хотел, если даже за год столько не получаешь?

У этого кафе интересная особенность: где бы я ни работал до этого, никогда не видел, чтобы столько людей писали жалобы в книгу посетителей. В нашем же кафе количество дурных отзывов зашкаливало; не проходило и месяца без очередной кляузы, что периодически портило настроение (а иногда поднимало) всему коллективу. Видимо, центр города подразумевал: больше людей – значит и дураков больше.

Однажды, любимые сотрудники позвали меня разобраться с очередной жалобой. Претензию принесли в лотке из-под картофеля две девушки, не шибко умные на вид, но и впечатление истеричек они не производили, что редко в нашем деле. Предметом дискуссии оказался росток картофеля, который, по словам, уверенной в своих познаниях биологии, студентки, был либо пауком, либо иным мертвым насекомым. Я в тот день был в хорошем настроении и спросил:

– Если это насекомое, то Вы же не против если я его съем?

Они ничего не ответили, только захлопали на меня шокированными ресницами. Подмигнув одной из них, я откусил злосчастный росток. На вкус он, конечно, был не очень, но явно не животного происхождения.

– И все же мы хотели бы вернуть деньги. У меня биологическое образование, и я твердо убеждена в том, что это паук.

«В мозгу у тебя биологическое образование», подумал я и улыбнувшись провел операцию возврата. Да, такова политика общепитов: клиент всегда прав. Даже если он придет пьяным, размахивая «розочкой» – он прав. Даже если эта падла принесла с собой волос и подкинула в тарелку пельмений, что вы приготовили, а затем требует деньги назад (предварительно съев пельмени) – он прав. Знаешь как это неприятно? Будь моя воля, я бы ему туда ещё и отлил, просто я считаю, что не стоит усложнять жизнь другим людям.

В общем, многое бывало.

Помимо кафе, я занимался тем, что называется «хожу в зал». «Хожу в зал», подразумевает, что ты тренируешься, но по факту, многие люди приходят туда просто потусить. Парни, младше меня, накачанные сверху как воздушный шар, но с ногами-спичками. Девочки фоткаются на обложки своих инстаграмов «хэштэг спортсменочка, #утровзале #спортэтожизнь». Особенно меня раздражали люди, которые на одно фото лепят по 20 таких тэгов. Для того, чтобы как можно больше людей ищущих фотографии по этим словам увидели твою задницу? Всем всё равно, понимаешь детка? То, что ты сюда пришла, ещё не делает тебя особенной или более привлекательной. И на одной заднице далеко не уедешь.

Во-о-от.

Я действительно хотел стать здоровее и сильнее, то есть больше соответствовать стереотипам связанным с мужским полом, что, возможно, не лишено смысла. Но этим я занялся только ради другого спорта, в который хотел попасть. До этого я счастливо жил худым 19 лет и ещё столько же прожил бы.

Ещё, знаешь что? Когда ты начинаешь заниматься, не побоюсь этого слова, бодибилдингом, люди, которых ты знаешь, разбегаются по лагерям. Лагерь «ну что, я вижу, ты теперь качок, да?», в котором состоят твои знакомые, не оскверняющие зал своим присутствием. Лагерь «и где прогресс?», из которого над тобой насмехаются твои приятели в форме. Лагерь «только не ешь стероиды», возглавляемый твоими родителями, находящими подозрительной любую банку с безобидным протеином. Первые видят в тебе соперника за всеобщее внимание, вторые возможного конкурента, и только третьи действительно о тебе заботятся. Есть ещё лагерь «дай абонемент на день, хочу в сауну», основанный твоими лучшими друзьями с большими, круглыми, честными глазами. Их уже воспринимаешь как конкурентов ты.