Уилбур Смит - Триумф солнца

Пенрод подошел к слону на расстояние не более трех ярдов и остановился, подняв руку с мечом. Собравшись с духом, он резко прыгнул вперед и сильно ударил по задней правой ноге животного. Острое лезвие разорвало сухожилие и врезалось в кость. Не теряя ни минуты, Пенрод отскочил в сторону, размахнулся, держа меч обеими руками, и с такой же силой ударил по левой ноге слона. Тот на мгновение замер и стал оседать на землю, круша толстым задом мелкий кустарник. Капитан отпрянул, держа меч на изготовку. Позади послышались громкие крики аггагиров, приветствующих хороший удар. Слон всеми силами пытался встать, но безуспешно, поскольку задние конечности были парализованы и уже не подчинялись ему. Убедившись в том, что животное повержено, Пенрод повернулся и медленно пошел назад, ступая босыми ногами по острым камням.

Он преодолел почти половину пути до вооруженных всадников, когда справа послышался громкий топот и дикий рев. Пенрод повернулся на звук и с ужасом увидел, что на него мчится другой слон, разъяренно мотая головой и нацелив огромные бивни. По всей видимости, этот молодой слон мирно спал, укрывшись в высоком кустарнике, а услышав рев товарища, решил отомстить за него. Мощные ноги разбрасывали во все стороны камни, а большие уши хлопали по спине, свидетельствуя о ярости зверя. Казалось, земля гудела под его огромным весом.

Пенрод лихорадочно огляделся в поисках надежного убежища. Бежать к аггагирам не было никакого смысла – слишком далеко, и они могли ускакать прочь, увидев перед собой разъяренного слона. Можно было добежать до ближайшего дерева и попытаться залезть на него, но и это вряд ли ему поможет – слон, встав на задние лапы, достанет хоботом до верхушки или просто свалит его на землю своей массой. Оставалась только видневшаяся неподалеку узкая расселине, куда он мог забраться в надежде, что слон не достанет его сверху своими бивнями. Резко повернувшись, Пенрод помчался к ней, слыша позади подбадривающие крики аггагиров:

– Беги, Навозный Жук! Расправь крылышки и улетай!

– Молись своему христианскому Богу, неверный!

– Живее, врата рая уже открыты пред тобой.

Сзади до него доносился громкий топот и хруст поверженных кустов. Прикинув расстояние, Пенрод понял, что до расселины осталось не менее ста шагов. Можно успеть, если напрячь все силы. И он бежал, разбивая в кровь босые ноги, уже сомневаясь в душе, что сумеет спастись. Топот звучал все ближе, и, оглянувшись назад, он с ужасом увидел над собой налитые кровью глаза животного. Слон нависал над ним темной скалой и уже поднял хобот для удара. В сознании Пенрода пронеслась мысль, что хоботом он непременно собьет его с ног, а потом просто раздавит, как мелкую козявку на твердой каменистой почве, разбросав куски тела по склону острыми бивнями.

Пенрод обхватил голову руками в ожидании смертельного удара, но в этот момент справа промелькнула тень и краешком глаза он увидел черного жеребца.

– Цепляйся, Абд-Джиз! – крикнул эмир. – Я еще не рассчитался с тобой!

Пенрод схватился правой рукой за стремя и повис на лошади, удерживая левой меч. Оглянувшись, он увидел, что слон заметно отстал от быстрого скакуна. В конце концов зверь остановился, громко затрубил, вскинув хобот, а потом развернулся и поплелся назад, яростно круша ветки на своем пути. Через несколько минут он исчез в густых зарослях кустарника.

Осман остановил лошадь и спрыгнул, приземлившись с ловкостью кошки. Пенрод стоял перед ним с мечом в руке – судьба дарила ему еще один шанс поквитаться с кровным врагом. Аггагиры остались далеко позади, а Осман был без оружия. Пока Пенрод раздумывал, он протянул к нему руку и спокойно сказал:

– Тебе больше не нужен мой клинок.

Пенрод взглянул на сверкающее лезвие.

– Мне очень не хочется отдавать его, – произнес он, возвращая оружие эфесом вперед.

– Видит Бог, ты храбрый и умный человек, – заметил Осман и показал из-за спины левую руку, в которой сжимал револьвер со взведенным курком. В этот момент к ним подлетел аль-Нур и, соскочив с лошади, невольно обнял Пенрода за плечи:

– Два прекрасных и точных удара! Никто не смог бы сделать этого лучше.

У них не было времени ждать, когда бивни выпадут из разложившегося тела слона, поэтому их просто отрезали и до полудня возились, извлекая нервы убитого животного. Это была сложная и кропотливая работа, поскольку одно неосторожное движение строго меча могло поцарапать дорогую слоновую кость и тем самым заметно снизить ее стоимость.

Навьючив бивни на лошадей, они вернулись в лагерь, где их встретил торжественный бой барабанов и завывание военных рожков. Мужчины по обыкновению палили в воздух из винтовок. Все вышли им навстречу, не исключая жен халифа и его наложниц, чтобы собственными глазами увидеть драгоценные охотничьи трофеи.

– Если судить по размерам бивней, это был отец или даже дед всех других слонов, – сказал кто-то из присутствующих.

Наконец Осману задали главный вопрос:

– Скажи нам, всемогущий халиф, кто из твоих храбрых воинов свалил такого огромного зверя?

– Тот, кого еще совсем недавно звали Абд-Джиз, – загадочно ответил Осман, – но отныне все будут называть аггагир Абадан Риджи.

С этих пор никто не смел называть Пенрода унизительным прозвищем, которое вскоре было напрочь забыто.

– Скажи, всемогущий халиф, что нам делать с этими бивнями?

– Один из них я возьму в свой шатер, чтобы он постоянно напоминал мне об этой славной охоте, а второй по праву принадлежит добывшему его аггагиру.

Рано утром следующего дня Осман вышел из шатра и стал обсуждать со своими аггагирами повседневные проблемы: куда и как ехать, а главное – зачем? Пенрод в это время находился возле лошадей и не принимал в совещании никакого участия, пока Осман не подозвал его ближе.

– Твой вид оскорбляет аггагиров.

Пенрод удивленно посмотрел на него, а потом придирчиво оглядел свой наряд. Одежда действительно была изрядно потрепанной, хотя и довольно чистой, поскольку он стирал ее при каждом удобном случае. Но для починки не имел ни иглы, ни ниток. В некоторых местах она была разорвана в клочья острым кустарником и ветками деревьев.

– Я уже привык к своей униформе, великий Аталан, и она меня вполне устраивает.

– А меня нет, – недовольно проворчал Осман и хлопнул в ладоши. Из шатра выскочил один из его домашних рабов, держа в руках аккуратно сложенную стопку одежды. – Отдай это Абадану Риджи, – приказал Осман.

Раб опустился перед Пенродом на колени и молча протянул одежду.

Пенрод развернул ее и увидел, что это чистая и совершенно новая джибба с парой сандалий из крепкой и хорошо выделанной кожи верблюда.

– Надень это, – приказал Осман.