Ирина Соловьева - Капитан из Гринсволда

Правда, все, кроме Дины, выражали сомнение в том, что Сэвидж явится на заседание. Для его это означало совать голову в пасть голодного льва и, в случае неудачи, грозило пятью дополнительными годами заключения.

Но, пожалуй, впервые в истории суда, обвиняемым по таким статьям сам явился на заседание и рядом с ним не стоял конвой. Нед сидел на том же самом месте, что и в прошлом году, но это был не тот оборванный, грязный бродяга, что люди видели тогда. И серая рубашка, и парусиновые матросские брюки чисты и опрятны, золотистые волосы коротко подстрижены. Серые глаза кажутся светлыми на загорелом лице. Он выглядел абсолютно спокойным. Пожалуй, только Дина и Ковалёв догадывались, что творится сейчас в душе у Сэвиджа.

Заседание длилось недолго. Суд не нашел в материалах следствия достаточных доказательств вины подсудимого. Сэвидж был оправдан за недостатком улик.

Нед был рад покинуть поскорее здание суда. Полутёмный коридор вывел его в небольшой скверик. Там, на ближней скамейке, сидел человек. Он повернулся на звук открывшейся двери и Нед узнал Ковалёва. Первым движением Сэвиджа было уйти, но рядом стояла Дина, да и Ковалёв уже подходил к ним. Избегая смотреть ему в глаза, Нед шагнул навстречу. Повисло неловкое молчание. Первым нарушил его Ковалёв:

– Что ж, прими мои поздравления, Нед. – Сэвидж поднял глаза.

– Простите меня, если можете. Я принёс вам немало горя, я знаю. Я многое понял с тех пор, как ушёл из коммуны. Тогда я был просто дурак. Простите.

– Что ты, мальчик. Я вовсе не сержусь на тебя. Если бы тогда я попытался разобраться, как знать… Быть может, твоя жизнь сложилась бы иначе. Ведь у тебя были хорошие способности, тебе надо было учиться…

– А я вместо этого шатался по кабакам да сидел по тюрьмам. Это вы хотели сказать?

– Что ты, Нед… – растерянно начал Ковалёв, но Сэвидж перебил его.

– Не отвечайте, не надо. Я знаю, что вы не сказали бы этого, но про себя вы это подумали наверняка… До коммуны я не знал иной жизни, чем та, которой я жил. В ту зиму я впервые подумал о том, что можно жить иначе, не так, как я. Но как достичь этой иной жизни, я тогда не понял и решил, что бездарно трачу время. Вместо того чтобы набраться терпения и идти к поставленной цели, я стал доказывать себе и всем вокруг, что я – последняя сволочь. Кажется, мне это удалось. Если бы не Дина, я давно спился бы или угодил на нож в одной из драк.

Ковалёв взглянул на сидящую поодаль Дину.

– Да, эта девушка стоит слов благодарности. Береги её, Нед. Такие люди редко встречаются в наши дни.

Вечером того же дня Нед вновь был у Дины.

– Чем ты думаешь теперь заниматься, Нед?

– Чем? Да всё тем же. Буду жить на берегу, рыбачить…

– И не только рыбачить?

Сэвидж помрачнел, ответил, глядя в сторону:

– Не всё просто, Дина. Чтобы уйти от них, мне надо заплатить выкуп, большую сумму. У меня нет таких денег.

– У меня отложено кое-что. Я могла бы дать тебе часть.

– Я не смогу вернуть этот долг. Да вы и так уже помогли мне. Эту проблему я буду решать сам.

– Но ты можешь обещать, что, как только наберешь нужную сумму, уйдешь от этих людей?

– Да. Я уйду, как только сумею…

Нед не сказал Дине, что проблема не только в деньгах. Контрабандисты не прощали отступников, и он знал случаи, когда человека, пришедшего платить выкуп, больше никто не видел.

Его невеселые размышления прервал звонок в дверь. Дина вышла в прихожую и вернулась вместе с пареньком в студенческой куртке.

– Познакомьтесь. Это Тим Клэр, студент-биолог, а этого молодого человека зовут Нед Сэвидж. Вам какое-то время придется побыть вдвоем, мне надо сделать кое-что на кухне.

Она вышла из комнаты и в гостиной повисла тишина. Нед не торопился начинать разговор, сидел у окна, крутил в пальцах спичечный коробок. Первым нарушил молчание Тим.

– Я очень рад, что сегодняшний день оказался удачным для вас. Я был на прошлогоднем заседании и поразился необоснованности обвинения. Не было приведено ни одного мало-мальски стоящего доказательства… («Будь они стоящими, сидеть бы мне восемь лет по приговору, плюс пятёрку за побег», – прибавил мысленно Нед) Надо признать, что вы заставили меня пересмотреть кое-какие свои взгляды. («Вот как?»). Откровенно говоря, я считал, что люди, живущие в неблагоприятных жизненных условиях, стоят на несколько более низком уровне развития интеллекта, чем те, кто живет в условиях благоприятных. Но я ошибался… («Чтоб ты сдох, болтун! Обзываешь в научной форме дураком и думаешь, что я ни о чём не догадаюсь. Как бы тебе повежливее ответить?»)

– Да, вы ошибались! И я, и другие, подобные мне, живущие, как вы сказали, в неблагоприятных жизненных условиях («Получил, студент? Думал, не выговорю?»), а попросту, в нищете, ничуть не хуже и не глупее тех, кто рос в тепле и ласке родительского дома. Мы темнее и невежественнее, среди нас мало грамотных людей, потому что нам гораздо важнее было научиться добывать кусок хлеба. И если мы идем на преступление, то часто просто затем, чтобы не сдохнуть с голоду. Вы ещё мало видели в жизни, Тим, но очень скоро вы поймете, что люди делятся на хороших и плохих не по толщине кошелька.

– Простите, если я обидел вас. Право, я не хотел.

– Я понимаю, и поэтому не обижаюсь («Хотя мог бы. Но мне начинает нравиться этот мальчишка. Не мешает его предупредить»). Я знаю, вы ищете приключений, вас тянет ко всему, необычному для вас. Но, поверьте, никому в жизни я не пожелаю попасть в переделку вроде моей. Со стороны, быть может, это увлекает, а на самом деле в тюрьме холодно и тоскливо, особенно весной, мешки с углем, которые грузят на пароходы, тяжелы и больно обдирают плечи, потрёпанная одежда не защищает ни от дождя, ни от ветра, а нож и пуля убивают по-настоящему, навсегда. Нет, это вовсе не так интересно, как кажется на первый взгляд («Это совсем неинтересно, но ты мне не поверишь»).

– Но ведь вам нравится такая жизнь? («Вот, пожалуйста. Я же предупреждал, что ты мне не поверишь. Так и вышло. Если я так живу, это еще ничего не значит»).

– Нет, Тим. Больше всего по душе мне было бы сесть в лодку под парусом и отправиться поглядеть, как живут люди в других местах, вдалеке от Лисса и Зурбагана. Но мне надо есть, пить, одеваться, где-то укрываться от непогоды, а на всё это нужны деньги, которых мне просто так никто не даст. И всё мое время уходит на то, чтобы эти деньги раздобыть.

– В том числе и контрабандой?

– Да. Если я не могу заработать деньги честным путем, я буду зарабатывать их так, как могу, в том числе и контрабандой, вы не ошиблись.

– Но ведь можно поступить матросом на какое-нибудь судно или стать рыбаком?