Светлана Богдан - Символы и метафоры

«Ну и рожа! Как у алкаша», – присвистнула она, увидев своё отражение в зеркале.

Умывшись холодной водой, Елена села на краешек большой ванны на узорчатых ножках. Олег забрал все свои вещи из ванной. На батарее больше не висели его носки. Не стоял ряд принадлежостей для бритья. Не было его зубной щётки. В голове Елены шумело так будто там работал вентилятор. Она чувствовала себя прескверно, задаваясь вопросом «Зачем этот стыд треснувших отношений? Что подумают другие?». Ответа не было. Перый день Елена ходила как побитая собака, второй день – гордая жертва, а потом начала черстветь за стеной собственного осуждения. Обидчик становится врагом, недостойным прощения. Дни неспешно потянулись один за другим. Общение между Еленой и Олегом ограничивались редким обменом колкими фразами. Всё хорошее было напрочь забыто. Остались одни негативные воспоминания и сплошное сожаление. Хоть они и не сказали друг другу много слов, но каждая обидная фраза острием вошла в сознание, сделав участников перебранки игольными подушками. Было неясно как теперь вытаскивать одну иглу за другой и вышивать крестиком узоры прощения. Понять точку зрения другого непросто. Постоянно высовывает своё жало эгоизм. Не хочет он понять и может. Объяснения бесполезны. Боль душевная и физическая – хорошая анестезия эгоизма, но, увы, временная.

Лилька была в предвкушении победы, когда Олег сделал окончательный шаг и ушёл из дома. Ему осталось лишь покончить с официальным разводом. Каждый день она пересматривала фильм о реализации своих желаний с помощью силы мысли, проводя затем по два часа в день за медитацией «воображение и проживание будущего». Начало совместной жизни не ознаменовалось феерией мёда и молока. Лилька не любила вставать рано утром. Она долго собиралась с духом чтобы отодрать голову от подушки. Даже такая идея как встретить восход солнца не была достаточно убедительной, чтобы просыпаться раньше петухов. Олег, напротив, всегда просыпался рано независимо от того как поздно он лёг спать. Вставал и сразу начинал свой обычный день: выжимал стакан апельсинового сока, заваривал кофе, использовал тостер и бесконечно хлопал дверцей холодильника. Лильку это сильно раздражало. Лохматая, сердитая она начинала утро с претензий и предложения разъехаться в разные квартиры, на что Олег тут же предлагал ей половину грейпфрута или стакан горячей воды с лимоном. Олег заботился, чтобы Лилькино отменное тело не превратилось в жирную сардельку, и отправлял её на пятикилометровую пробежку в любую погоду. Когда Олег возвращался с работы, Лилька больше не демонстрировала щенячий восторг, а спокойно занималась своими делами, не обращая на него никакого внимания. В квартире царил бардак, но зато Лилька всегда была при маникюре, макияже и причёске на голове. Она совершенно не умела готовить и считала это занятие Сизифовым трудом. Олег не раз вспоминал лазанью жены, сидя в дорогом ресторане с Лилькой. Крутить интрижку и быть бок о бок в повседневной жизни вещи разного толка. Постепенно мелкие нюансы повседневности стали неприятным сюрпризом для обоих. Олег разбрасывал носки где придётся, а от его трусов нередко попахивало калом. Лилька сморкалась утром в простынь, что очень раздражало её сожителя, к тому же очень любила дорогие рестораны и бутики модной одежды. Олег только успевал сводить дебет с кредитом, раздраженно почесывая свои крашенные волосы, пока Лилька продолжала требовать незабываемый медовый месяц на заграничном курорте.

– Если не можешь меня обеспечить как следует, то нам не по пути, – как-то заявила она ему.

Олег взял большой кредит лишь бы только угодить профурсетке, требования которой росли как грибы под дождём. Предполагаемый медовый месяц был спланирован и оплачен. Олег собрал один чемодан, а Лильке потребовалось целых шесть. Неприятности начались уже в аэропорту. Во-первых испортилась погода и рейс был задержан на пять с лишним часов. Лилька канючила, что Олег выбрал не ту дату, не ту авиакомпанию, не тот аэропорт, а в конце своей минипанихиды заявила, что он должен иметь свой личный самолёт. Олег, молча, слушал. Он устал и ему хотелось спать. За большими стёклами аэропорта шёл сильный дождь, и мелькала молния. Зал ожидания был переполнен людьми. Рядом с Олегом сидел полноватый человек с гавайской гитарой на коленях. Изредка перебирая струны, он вздыхал. Доносился резкий запах кофе из кафе где шумели посетители. Лилька смолкла, едва мимо прошли два пилота в униформе. Она проводила их взглядом, отметив про себя, что один их них был совершенно в её вкусе. Поднявшись, она решила проследовать за лётчиками и попытаться завести знакомство.

– Как не повёзет тому, кто женится на вашей дочери, – сухо сказал человек с гитарой, покидая сидение.

Олег хотел ему ответить, что Лилька ему вовсе не дочь, но осёкся. Внезапно он почувствовал себя жалким человеком, до которого никому на свете нет дела. Что он тут делает в этом аэропорту в такую нелётную погоду? Хотелось спокойствия, а не всё время возрастающих требований Лильки. Два пилота исчезли в толпе. Расстроенная Лилька направилась обратно, сожалея, что она не стюардесса. Наконец-то объявили посадку.

– Я больше не хочу жить, – Елена плюхнулась в мягкое кресло с вельветовой обивкой коричневого цвета.

Любовь Германовна сняла очки, внимательно посмотрев на соседку, которая зачастила к ней с вечерними визитами. Елене не хотелось оставаться наедине со стенами пустой, неприветливой квартиры.

– Неподходящая фраза для твоего возраста, Лена, – любящим тоном произнесла она.

– Да ну это всё… Как я устала. Как я устала, Боже мой. Хочется закрыть глаза и никогда больше не открывать,

– закрыла глаза Елена.

– Неправильный настрой на светлое будущее. Выпить хочешь? – надела очки соседка, зевнув.

– Нет. Я как выпью дурная становлюсь. Ещё чего доброго пойду бить морду ему и его любовнице.

– Надо тебе развеяться. Сейчас самое время устроить себе каникулы, поехать куда-нибудь, отвлечься. Другим человеком вернёшься.

– Может мне тоже себе любовника завести? Отомщу ему.

– Любовница хуже проститутки, а мстить ему не стоит. Он сам себе отомстит. Вот увидишь. Не видела ни одного человека счастливого на чужих костях. Ни одного! Нет, всё-таки надо тебе поехать куда-нибудь.

– Куда мне ехать? Куда бы я не поехала, везде мне будет плохо.

– Это тебе так кажется с этого берега, на том берегу всё будет немного иначе, а потом совершенно иначе.

– Иначе… Как же! Везде одинаково. Не думала, что будет так больно. Собственно, мне дела до него не было, а всё-равно больно почему-то. Привычка.

– Ничего, как привыкла так и отвыкнешь. У тебя ведь оплаченная поездка. Почему бы не поехать?