Борис Ярне - Синтез

– По натуре я человек довольно-таки спокойный, но, признаюсь твоя никчемная личность, не понравившаяся мне с первого раза, сейчас начинает уже раздражать. Но, думаю, я успокою свою душу, объявив о твоем положении.

– Мне кажется, вы оказываете мне излишние почести, приходя сюда лично. А что у меня за положение?

– Дирекция ресторана подала на тебя заявление, приложив к нему счет, по которому тебе придется выплатить все сполна за причиненный им ущерб. Согласно заявлению, ты проведешь здесь пятнадцать суток. Это раз.

Максим подскочил.

– Сумма ущерба такова, что ты не сможешь покрыть его своей чёртовой гостевой карточкой, что, в общем-то, не имеет значения, поскольку данный случай является исключением и не подлежит оплате таким способом, то есть карточкой ты этой никак не рассчитаешься. Поэтому платить за тебя будет Город.

– Спасибо Городу, – вздохнув, сказал Максим.

– Я рад тому, что ты рад это слышать, поскольку Городу эти деньги необходимо будет вернуть, а доверия к таким, как ты, у Города нет. Тебе придется отработать их в обязательном порядке. То есть, кроме пятнадцати суток, ты приговариваешься к двум месяцам исправительно-трудовых работ.

У Максима потемнело в глазах. Гунько вышел, захлопнув за собой дверь.

Максим остался сидеть, будучи словно пришибленным плитой по голове.

Минут через десять дверь снова открылась, и вошел охранник со словами:

– Вставайте. На выход.

– Как на выход? Куда на выход? – бормотал Максим, выходя из камеры. Выйдя, он наткнулся на начальника отделения, сурово смотревшего на него.

– Свободен, – коротко сказал тот.

– Как свободен? Вы же только что говорили…

– Ресторан забрал заявление, и счет за тебя оплатили, а также внесли залог.

– Кто оплатил?

– Понятия не имею. Я разочарован, но надеюсь, в следующий раз все будет по-другому.

– В свою очередь я не надеюсь на следующий раз, – сам не свой от радости бормотал Максим, потом вдруг осекся и спросил: – А вы ведь не могли за пять минут… Вы же уже все знали!?

Гунько злобно усмехнулся, развернулся и пошел прочь.

Выйдя из отделения на улицу, Максим постарался как можно быстрее уйти подальше. Было уже десять часов утра. «Чудеса, – думал он, – кто-то за меня заплатил. Кроме Акиры никто не знал, что произошло. Ладно, выясним. Как плодотворно проходят дни!»

Он направился в отель с огромным желанием завалиться спать.

Возвращаясь от директора МГБ, Фернандо Коста, майор Глен Хайден, сотрудник аналитического отдела, поймал себя на мысли, что, оказывается, ему свойственен дар предвидения. Он вспомнил свои ощущения после собрания, которое проходило в пятницу, где заместитель директора говорил ничем не примечательные слова, почему-то запавшие Глену и таящие в себе, как ему тогда показалось, какой-то тайный смысл, предназначенный исключительно ему.

«Чушь собачья! – думал он, садясь за свой стол, – нужно собраться с мыслями».

Начальник отдела, проходя мимо него, остановился и многозначительно кивнул. С сегодняшнего дня и на неопределенный срок Хайден поступал непосредственно в распоряжение директора МГБ. Об этом знал только его непосредственный босс. Глен прекрасно понял, что от него хотел Коста, несмотря на то, что сказано это было в такой замысловатой форме, что сразу он не смог определить даже тему разговора. Теперь задача, общая задача, ясна. Осталось определиться, с чего начать, где начать и что начать. Срок, предоставленный ему директором, истекал 10 августа, ровно через десять дней. Теоретически, как он предполагал, если хорошо поразмыслить, решение можно получить моментально. А полученные им в теории результаты, будут реализовываться каким-то образом уже без его участия. Это он уже не предполагал, на это он надеялся.

Первое с чего Хайден собирался начать, было подробное изучение и анализ выдвигаемых политических и экономических программ наиболее популярных партий, имеющих вес в политической жизни города. После он собирался изучить результаты ряда социологических исследований, негласно, то есть под видом невинных опросов, проводимых МГБ через ряд независимых изданий. После нужно было тщательно проштудировать все необходимые на его взгляд законы. Это был далеко не весь перечень задач, которые ставил перед собой Глен, аккуратно выписывая их на листочек. Закончив план на ближайшие десять дней, он усомнился в возможности его осуществления. Он встал и решил прогуляться по улице.

Выйдя на улицу, Глен глубоко вдохнул теплый летний воздух. Он ощущал себя совершенно по-новому. Необычное состояние объяснялось внезапным получением свободы. Свободы относительной, но, тем не менее, свободы. «Странно, – думал он, – как, оказавшись вдруг в подчинении человека, который никому, фактически, не подчиняется, ты чувствуешь независимость. Видимо она, независимость, измеряется не степенью ответственности, а количеством её центров. В том случае, если соотносить независимость с ответственностью. А будет ли свобода иметь смысл, если ответственность и вовсе убрать? Наверное, будет, но кто же тогда заметит, что ты свободен? Так, не туда я ухожу. Итак, какая у нас задача? Добиться переизбрания действующего президента на второй срок. Разве это задача? Мелочь!»

Хайден сел на скамейку и стал наблюдать за прохожими. «Вторник, – думал он, – разгар рабочего дня, а я сижу и греюсь на солнце. «Застопорить течения». Почему Коста всё так странно называл? «Желательно, больше одного потока». И Наирян, видимо, тоже возымел способность предчувствия, раз он ко мне так вовремя подкатил? Профессиональное чутье? Если я с ним сразу так встречусь, он что-то да заподозрит. Хотя, что он может заподозрить, а тем более, какое это имеет значение? Не зря Коста упомянул о нём, как об одном из источников получения информации, не внесенного в действующие списки конторы. И что Сурен мне за пищу дал для размышления в пятницу? Ничего дельного. В любом случае, ничего нового. Зацепиться не за что. Казалось бы, так элементарно – смоделировать процесс, просчитав все возможные варианты финала. Нужно встретиться…»

Глен пригрелся на солнышке, и ему не хотелось вставать. Зажмурив глаза и, пытаясь отвлечься от последних мыслей, он вспомнил о своих дочерях и сладко улыбнулся. Минут пять он просидел с закрытыми глазами, а когда открыл, взгляд его упал на рабочих, снимавших большую театральную афишу с изображением Жанны Роллан. Хайден замер. Вдруг он резко вскочил и быстрым шагом направился обратно, к своему рабочему месту.

Фернандо Коста был раздражен последними известиями от секретаря касательно гостей. Точнее, гостя. Пьянство, беготня, хулиганство. Ему начинало казаться, что он занимается чепухой, распорядившись следить за Максимом Волковым. Он, хоть и собирался уже снять наблюдение, но воскресный случай заставил его пересмотреть свое отношение к проблеме, и он решил подождать. «Может это совпадение? Может агенты что-то перепутали? Вряд ли, конечно. Вот если бы не упустили того, за кем гнался этот герой… хотя, что только в пьяную башку не стукнет? Чушь какая-то. Взять просто и допросить его? Глупо. Просто поговорить, сославшись на дополнительную проверку, согласованную с участковым и отделением? Кстати, ещё и отделение!» Утром Фернандо получил донесение от агентов, следящих за Волковым о том, что произошло накануне в ресторане и чем всё это закончилось. Вне себя от бешенства, вызванного в первую очередь нелепостью ситуации, он распорядился вытащить Максима из отделения, не привлекая ничьего внимания.