Андрей Деткин - Фантомия

– Причаливай, – сказал Фадеич. Цимбал перекинул весло на другой борт. Мощным гребком развернул казанку носом к дереву. Игорь схватился за веточку и потянул. Тоненькая она порвалась. Игорь полетел вниз. Неловко, как девчонка выставил вперед руки, глаза расширились, а рот искривился. – Тихо, – Фадеич успел схватить его за шиворот и дернул назад. От натяжения футболка затрещала, а ворот больно врезался в шею. Игорь захрипел, упал на колени, ударился грудью о борт и по локоть намочил руки. С брезгливым выражением, словно вляпался в нечистоты, принялся яростно их встряхивать.

Ружье соскочило с плеча Фадеича, стукнулось прикладом об алюминиевое днище. Денис покосился на двустволку. Фадеич ухватил за казенник и закинул огнестрел обратно. Тем временем Цимбал загнал плоскодонку под листву. Ветви скребли о гладкие борта, словно шептали: «Не суйтесь вы сюда. Самим дороже выйдет». Ломая сучья, лодка все сильнее вклинивалась в густую крону. Собака игриво размахивала хвостом-бубликом, кидалась на листья, кусала ветки и рычала. Лодки сошлись бортами. Фадеич перешел в свою, с минуту осматривался, затем опустился на колено и заглянул под скамейки.

Что по туристам не стреляли, понял после беглого осмотра. Ни пулевых отверстий, ни крови. Это хороший знак. Но то, что их не оказалось в лодке и отплыли на добрых три километра от избы староверов, плохо. Вполне могло статься, что беглецов преследовали по берегу и поэтому они не осмелились причалить раньше.

Стоя на одном колене, оглаживая взглядом уже по какому разу обшарпанные, смоляные борта, Фадеич вспомнил недавний разговор с «Бонзой». Голос в трубке сыпал обещаниями и уверениями. Дядька говорил уверенно, трудно было сомневаться в его словах, но Фадеич не спешил кидаться по следу, подобно ищейке, спущенный с поводка. Хотя он и согласился отыскать сынка, для окончательного решения необходимо было подтверждение. Одно малюсенькое сообщение от человечка в банке – «пришли». Фадеич понимал, что финансовые дела быстро не решаются, поэтому и медлил. Он не хотел делать следующий шаг, не получив на то оснований.

Он перевел взгляд на ствол поваленной осины. Острый глаз приметил содранную кору, поломанные ветки, порванный лист. «На берег выбрались по дереву». Фадеич очень надеялся, что беглецы оторвались от преследователей, но возможность того, что убийцы могут бродить где-то поблизости нервировала и держала в напряжение.

– Здесь лодки оставим, – после долгого молчания произнес Фадеич. Наклонился, подобрал фал и принялся наматывать на толстую ветку.

Несмотря на широкие голенища болотников, он легко забрался на осину. Продрался сквозь ветви и выбрался на берег. Следы увидел сразу. Рифленая подошва, примерно сорок второго размера оставила четкие борозды во влажной земле. Судя по характеру скольжения и глубине отпечатка, человек бежал. Рядом проступал протектор, где-то тридцать шестого размера и едва угадывался.

Сзади послышался шорох листьев и визг ветки по бризентухи. Цимбал спрыгнул с поваленного дерева. – Вылезайте, – сухо сказал парням, которые сидели на скамье, как голубки на насесте и боязливо озирались.

– Погодьте, – Фадеич развернулся к туристам, наморщил лоб. – Прежде чем выбраться из посудины и сунуться в тайгу, хорошенько подумайте. Непростое это дело продираться сквозь лесную чащу, валиться от усталости и кормить комаров с клещами. Через пару часов вы покроетесь волдырями, через три вы натрете ноги, через четыре вы все ровно заноете и попроситесь назад. Мы вас бросим там, где встанете. Будете нас дожидаться. Может к вечеру увидимся, а может и нет и тогда уж как повезет, либо нас дождетесь, либо волков стаю. Решайте. – Все это Фадеич сказал каким-то будничным тусклым голосом, словно наказывал парням не пить холодную воду из ручья.

– А чего тут думать, – хмыкнул Денис. – Я Кира не брошу. Ни черта мы не запросимся. Идем с вами.

– Чего ты скажешь? – Фадеич хитро, как-то с подковыркой посмотрел на Игоря.

– И я, и я, конечно. Да. – Щеки Игоря зарделись, как у кокетливой девицы. Он смутился своего порыва, и той поспешности с которой выразил согласие.

– Ну и добре, тогда прыгайте. Цимбал, пускай «Кралю».

Охотник цокнул языком, лайка вынырнула из зарослей, встала у ноги и внимательно с каким-то человеческим пониманием посмотрела на хозяина.

Денис поскользнулся. Неловко взмахнул руками, изогнулся и сорвался со ствола. Нога по щиколотку ушла в воду. Приятная прохлада обняла ступню. Денис дернулся и выбрался на берег. Фадеич покосился на мокрый кроссовок.

– Дэн, – как-то виновато окликнул товарища Игорь,– рюкзак прими, – и быстро добавил, – я его потом сразу заберу.

– Давай, – недовольно буркнул Денис и принял тяжелый рюкзак, по большей части набитый ненужными вещами. Парни собирались поспешно и совали в него, все, что попадалось под руку. Игорь украдкой сунул в боковой карман стеклянный шар-подсвечник с набором свечей и чистые плавки с носками. Он это сделал, когда Денис выгребал из холодильника остатки вчерашнего пиршества.

Игорь спрыгнул с поваленной осины, хотел подтянуть джинсы но ему в руки прилетел рюкзак, – тащи, – коротко сказал Денис.

– Возьми обратно, – послышался сухой голос Фадеича. Денис обернулся. На его лице было написано недоумение. Он явно не понимал, к кому обращался охотник. Но когда убедился, что к нему, состроил удивленную физиономию и с вызовом проговорил:

– Ты мне? – вздернул брови, от чего бычий лоб пошел морщинами.

– Ты сильнее, тебе и тащить, – невозмутимо говорил Фадеич. – Он сколупится через километр и тогда тебе придется тащить еще и его.

– Не сколупится, – небрежно сказал Денис.

– Да, я не сколупнусь, – поспешил заверить Игорь и стал натягивать лямки тяжелого рюкзака, – я уже столько его таскал.

– Либо вы делаете, как говорю я, либо уматывайте. – Фадеич говорил спокойно и нисколько не смущаясь смотрел на Дениса. Тот продолжал морщить лоб и выкатывать глаза. Фадеич смотрел еще несколько секунд, затем ему надоело, он повернулся к Цимбалу и негромко сказал:

– Пошли. Эти остаются. – Развернулся и уже больше не обращал внимание на туристов.

Цимбал низко наклонился, тыкал пальцем в глубокий отпечаток :

– Ищи, «Краля», ищи, – говорил он с придыханием, словно так до собаки доходило быстрее. Краля сосредоточенно нюхала след, даже ее хвост перестал мотаться из стороны в сторону, а колтуны на ногах и брюхе замерли. Собака все это проделывала с таким умением и знанием, что ее чуть ли не дурацкое занятие приобретало глубокий смысл.

Рык. Он родился в темноте коридоров и прокатился по зданию почти осязаемой волной.