Андрей Деткин - Фантомия

Дэн с Киром переглянулись. На губах кучерявого расплылась многозначительная улыбка, брови подпрыгнули.

– Кирилла, я так понимаю, – Фадеич посмотрел на главного, тот кивнул, – с девушкой устрой в большую на втором этаже. Денису, – указал подбородком на крепкого парня, – покажи Сашкину, а Ма… Я правильно расслышал, Масян?

– На самом деле его звать Игорьком, – заговорил Денис, – но он не против, чтобы его звали Масян. Ему даже так нравится. Правда, Масян? Не против же?

Игорь помотал головой. – Нет.

– Положи паренька рядом с большой.

– Идемте, – женщина проплыла вдоль стены и исчезла в коридоре. Гости проследовали за ней. Фадеич остался в комнате один. Подошел к окну, поднял руку и разжал пальцы. На ладони лежало семь пятитысячных купюр. Он одновременно приподнял руку выше и склонился ниже. Через несколько секунд, когда, наконец, рассмотрел, его губы растянула довольная улыбка. Полторы тысячи в сутки он имел в виду со всех, а тут получил за каждого, да еще с лихвой. Фадеич еще некоторое время стоял, прищурив глаз, как расчетливый ростовщик, и о чем-то смекал. Потом резко сжал кулак, словно поймал удачу за хвост, сунул руку с деньгами в карман и вышел из дома.

Москвичи развлекались громко и весело. Из соседних домов выглядывали соседи. Они с любопытством и какой-то затаенной настороженностью рассматривали туристов, словно ждали от них неприятностей. Двое – рослый и стриженый – перебрасывались странной формы мячом. Бегали зигзагами и выкрикивали непонятные слова. Третий, лопоухий, сидел на траве по-турецки, что-то покрикивал, то и дело прикладывался к соломинке, торчащей из стакана с жидкостью цвета крепкого чая. Девушка с бледным скучающим лицом полулежала в гамаке, веткой отгоняла комаров и всматривалась в облака.

Столик под сосной был заставлен бутылками и снедью. Фадеич наблюдал за городскими с балкончика бани и теребил ухо. Он с готовностью предоставил гостям свой участок, столик и гамак. Но как ни велика была плата, сердце сжималось при виде, как здоровяк, подобно лосю, ломится через кусты красной смородины за мячом, как стриженый опрокидывает стопку, закусывает долькой лимона, морщится, а корку бросает в георгины, как парни по очереди бегают за сосну, игнорируя туалет за баней, как лопоухий сплевывает в траву, а окурки отстреливает к забору.

Терпению пришел конец вместе со звоном битого стекла. Дынеподобный мяч влетел в окно второго этажа. Ганиевы из дома напротив переглянулись и склонились друг к другу головами. Бабка Стеша – соседка слева, явно что-то неласковое говорила Тарасовне и махала рукой на Фадеича. Пацаны Зыряновых залезли на сарай, с крыши тыкали пальцами на туристов и смеялись. Старый прапорщик еще раз окинул взглядом место пикника, лениво потянулся и зашел в комнату. Через минуту появился на крыльце бани и направился к игрокам, которые хлопали друг друга по спине и с чем-то друг друга поздравляли. Никак с разбитым стеклом?

– Тачбэк! – кричал рыжий и в победном жесте вскидывал руки. – Пант и тачбэк! – зашелся ликующим воплем.

– Красава, Дэн. Прям в яблочко. Я бы лучше не смог. Тачбэк. Стопудовый тачбэк, – Кирилл хлопнул приятеля по плечу.

– Послушайте, парни, – с неловкостью в голосе прервал их Фадеич,– вы бы немного потише, что ли. Соседи смотрят.

– Да черт с ними, пускай смотрят. Может, больше никогда не увидят настоящего американского футбола, – Кирилл неприятно улыбался, прищурив глаз, в упор смотрел на хозяина дома. – За окошко не волнуйся, заплатим. Ты бы молочка парного организовал, что ли, а мы и благодарны будем.

– Молочка можно, но вы бы потише все же.

– Да иди уже, – разгоряченный Денис с красным лицом взирал на Фадеича. Улыбка его блекла, взгляд загустевал и начинал бродить какой-то нехорошей мутью.

– Ну хорошо, – сдался хозяин.

– Фадеич, и вот еще что. Про лодочку не забудь, – напомнил Кирилл.

– Чтобы баки под завязку, – Денис говорил серьезно, с командными интонациями. Он выпрямился во весь рост, словно старался запугать таким образом назойливого домовладельца.

– Она на веслах, – Фадеич уже жалел, что потревожил гостей. Искал способ, как бы побыстрее ретироваться.

– Плевать. Ты…

– Тихо, Дэн, – Кирилл в примирительном жесте поднял руку, – не бурли. Фадеич, просто скажи, где лодка, и все. Мы сами разберемся.

Лодка покачивалась на волнах. Вода плескалась о смоляной борт. Весло поскрипывало в уключине и казалось сломанным крылом. Речная испарина дымчатой поволокой зависла над размеренным течением. Мимо неторопливо проплывал дикий берег. Деревья вплотную подступили к воде и стояли сплошной стеной. Тишину раннего утра дробили в звонкое стекло голоса первых птиц. Солнце еще не взошло, но небосвод на горизонте уже просветлел.

– Где это мы? – Светлана поправила футболку. Хотя было не холодно, она поежилась и обхватила себя за плечи. Со сна ее лицо было немного припухлым и выглядело детским.

– Леший его знает, – Кирилл часто моргал, тер глаза и вертел головой по сторонам. С мятой физиономией, красными белками, взъерошенными волосами он напоминал наркомана. – Не ты ли, красавица, – Кирилл провел языком по шершавому нёбу, – обольстительница, заманила меня на корабль? Таблетку хоть выпила? – Во рту пересохло, жутко хотелось пить. С сомнением покосился на реку.

– Выпила.

– Хорошо. Вернемся, еще выпей.

– Выпью. Только давай сначала вернемся.

– Что-то я деревеньки нашей не наблюдаю.

– Нас снесло по течению. Лодка, наверное, отвязалась.

– Так всегда, – пробубнил Кирилл, перешагивая через лавку.

– Что всегда? – Светлана поджала губы и холодно взглянула на него из-под бровей.

– Ничего, – Кирилл добрался до весла и пытался как-то к нему пристроиться. После нескольких неудачных попыток наконец сообразил, как им работать, чтобы лодка двигалась в нужном направлении. Он сделал несколько мощных гребков. Лодка пошла по кругу. Кирилл выругался и перекинул весло на противоположный борт. Светлана едва успела пригнуться, чтобы не получить лопастью по физиономии.

– Прости, – сквозь сжатые губы просвистел Кирилл и налег на рукоять. Лодка вильнула в другую сторону. – Да как ей, черт подери? – Кирилл скрежетал зубами, а берег все проплывал мимо. Река безмятежно несла на своей спине суденышко, не замечая стараний кормчего. В слепой злобе Кирилл бросил весло. Оно ударилось о борт, подпрыгнуло и едва не упало в воду. В последний момент Кириллу удалось его поймать. Он взялся покороче, встал на одно колено и, как индеец на каноэ, принялся грести то с правого, то с левого борта. Берег приближался медленно.

Светлана старалась ему не мешать. Притихшая на корме, смотрела по сторонам. Страх овладевал ею. Только сейчас поняла, насколько они беззащитны. В густой нехоженой чаще их подстерегают хищники, гнус, клещи, змеи, но больше всего она боялась заблудиться и умереть с голоду. В голове возникла картина, как они с Кириллом, изможденные, худющие, с темными кругами вокруг глаз, с волдырями от укусов насекомых, оборванные, исцарапанные, бредут среди вековых деревьев, не зная куда. Где-то ухает филин. Они то и дело падают, поднимаются и уже не замечают крови, сочащейся из ссадин. Их силы на исходе. Они отупели от усталости и голода, уже все равно, что с ними будет. И всего-то в нескольких километрах от цивилизации. Светлана покосилась на Кирилла. Спортивный, молодой, он злился и неумело работал веслом. «Кто он в этом мире? Его деньги годятся разве что для растопки костра. Где его папик, друзья, подчиненные, техники, пожарные, полицейские, врачи, продавцы, таксисты, парикмахеры? Где все вы? Ау! Отзовитесь!»