Джек Вэнс - Большая Планета. Плавучие театры

Ночью начался ливень, негде было спрятаться от ревущего ветра. Путники вскарабкались по склону под выступ большого валуна и сидели там, сгорбившись и завернувшись в покрывала, пока ураган Большой Планеты гнал на север блещущие молниями тучи.

Промокшие и замерзшие, они встретили бледно-серый рассвет. На какое-то время дождь кончился, хотя косматые тучи все еще мчались над самой головой – казалось, на расстоянии протянутой руки. Забравшись в гондолы, они расправили маленькие паруса и поспешили вперед под журчащими по тросу колесами.

На протяжении двух часов канатная дорога вела вдоль хребта, и потоки воздуха, поднимавшиеся из долины, толкали гондолы сбоку подобно струям холодной воды. Внизу раскачивался и шумел под порывами ветра низкорослый кустарник с растрепанными сине-зелеными вымпелами листьев. Слева темнела глубокая долина, заполненная серым туманом. Справа панорама почти непрерывно скрывалась за низкими облаками, но когда в них появлялись разрывы, можно было заметить приятный для глаз разнообразный ландшафт: холмы, леса, небольшие озера; несколько раз появлялись и пропадали, как призраки, громоздкие каменные зáмки на возвышенностях.

Озрик обернулся к Глистре и указал широким жестом направо: «Галатуданская долина, в ее низинах – Гибернийская топь. Страна герцогов, рыцарей и баронов – они только и делают, что грабят друг друга… Не советую бродить по их владениям».

Ветер становился все сильнее. Опасно накренившись, гондола скользила на юго-восток со скоростью, достигавшей ста километров в час – и могла бы мчаться еще быстрее, если бы Озрик не удерживал паруса в плоскости, параллельной ветру.

Примерно час они неслись, раскачиваясь и даже слегка подпрыгивая на тросе, после чего Озрик поднялся с сиденья и стал сворачивать паруса, приглашая других последовать его примеру.

Гондолы подъехали по инерции к площадке, от которой трос поворачивал под прямым углом и устремлялся вниз, в долину. Отсюда невозможно было заметить следующую опору – видно было только уменьшавшийся и пропадавший вдали белесый трос.

Заглянув вниз, Нэнси задрожала и отшатнулась.

Озрик ухмыльнулся: «Ехать вниз легко! На обратном пути приходится тащить гондолы волоком вверх по склону».

«Мы полетим вниз – отсюда?» – испуганно спросила Нэнси.

Озрик кивнул.

«Мы разобьемся! Здесь слишком круто!»

«Гондолу тормозит встречный ветер. Ничего страшного! Следуйте за мной…»

Он повернул гондолу вниз по тросу, и уже через мгновение она превратилась в далекое уменьшающееся пятнышко, дрожащее на ветру.

Клод Глистра встрепенулся: «Надо полагать, теперь моя очередь…»

С таким же успехом можно было шагнуть в пустоту или нырнуть головой вперед с обрыва. Первые километра полтора казались просто безудержным падением. Гондолу мотало ветром, мимо проносились обрывки облаков, земля раскачивалась расплывчатым пятном далеко внизу.

Колесо над головой уже не жужжало, а визжало – несмотря на то, что оно не поддерживало почти никакого веса. Белесый трос тянулся впереди, слегка изгибаясь вверх, но скрываясь в необозримом пространстве.

Глистра заметил, что тон настойчивого пения колеса стал постепенно снижаться – трос выравнивался, поверхность земли поднималась навстречу.

Он катился по канатной дороге над зелеными и желтыми кронами леса – в какой-то момент внизу промелькнула опушка с бревенчатыми избами, дети в длинных белых рубахах задрали головы, глядя на гондолу… Но они тут же пропали позади, а впереди он увидел площадку, подвешенную на вершине громадного дерева, и там его ждал Озрик.

Глистра выбрался на площадку, с трудом передвигая затекшие ноги. Озрик наблюдал за ним с усмешкой: «Как вам понравился спуск?»

«Хотел бы я ехать с такой скоростью три недели! Мы уже приехали бы в Земной Анклав».

Трос задрожал и запел. Взглянув наверх, Глистра увидел грузовую гондолу, и в ней силуэты Эйзы Элтона, Мотты и Вэйли.

«Пора отчаливать, – сказал Озрик. – Иначе на площадке не хватит места».

Они продолжили путь почти навстречу ветру – кромки парусов непрерывно хлопали. Трос тянулся от вершины одного дерева до вершины другого; иногда днище гондолы шуршало по черновато-зеленой листве… Озрик быстро спустил парус и лихорадочно жестикулировал.

«Что случилось?»

Озрик приложил палец к губам и указал вперед. Глистра притормозил так, чтобы его гондола остановилась вплотную к гондоле проводника: «В чем дело?»

Озрик напряженно следил за чем-то на земле, через прореху между кронами деревьев: «Здесь опасный участок… Бродячие дезертиры, голодные лесные люди, разбойники… Иногда они ждут, пока гондола не окажется посреди высокого пролета, рубят трос и убивают пассажира…»

Глистра заметил между листьями какое-то движение чего-то белого и серого. Озрик выбрался из гондолы на развилку ветвей и осторожно спустился на развилку пониже. Глистра молча следил за ним. Трос задрожал – приближалась следующая гондола. Глистра предупреждающе поднял руку – гондола Элтона остановилась.

Озрик подзывал Глистру рукой. Глистра спустился из гондолы на ту развилку, где стоял Озрик. Отсюда через просвет в листве можно было видеть происходившее внизу. За низким темно-оранжевым кустом притаились три подростка с луками и стрелами наготове. Они наблюдали за тросом, как кошки за мышиной норкой.

«Здесь они учатся разбойничать, – прошептал Озрик. – А когда подрастут, начнут грабить поселки Топи и всей Галатуданской долины. Проводник вставил короткую стрелу в ложе арбалета.

«Что вы делаете?»

«Прикончу того, что постарше… Это спасет жизнь многим ни в чем не повинным странникам».

Глистра резко подтолкнул его под предплечье – стрела расщепила ветку над головами начинающих бандитов. Глистра увидел, как побледнели их лица. Уже через секунду они исчезли в зарослях, прыгая, как зайцы, из стороны в сторону.

«Почему вы мне помешали? – возмутился офицер из Болотного Города. – Те же самые бездельники пристрелят меня на обратном пути!»

Сначала Глистра не мог найти слов, потом пробормотал: «Виноват… Скорее всего, вы правы. На Земле они учились бы в школе».

Трос канатной дороги вынырнул из леса, и гондолы полетели над узкой долиной шумливой быстрой реки – по словам Озрика, она называлась «Тельма». Им пришлось затаскивать гондолы по тридцатиметровому подъему на противоположный берег реки, после чего они снова помчались над страной мирных ферм и каменных домов, ничем особенным не примечательных – с тем исключением, что на коньке крыши каждого дома красовалось сложное сплетение ежевичных прутьев и шиповатых листьев.

Глистра позвал Озрика: «Зачем у них на крышах узлы из колючек?»