Тихон Стрелков - Призрачная нога

«Где это я?» ― подумал Смолл.

Пока мужики обменивались впечатлениями с управляющими подъемной установкой, растерянный Смолл подошел к краю неизвестного плато и осмотрелся. Ему стало не по себе. Как бы далеко от пиона он не убежал, с такой-то высоты Фондорийское Древо должно было быть видно, но Смолл не нашел и намека на город-Древо. Руки у него затряслись. Над линией горизонта показался оранжевый солнечный диск. Диск пополз вверх и несколько мгновений спустя заставил Смолла сощуриться. Когда парень немного привык к свету и поглядел вниз, то оцепенел от страха. Солнце встало, но туман так и не исчез.

Один из мужиков незаметно подошел к Смоллу и хлопнул ему по плечу жесткой, как черенок лопаты, ладонью.

– Эй, ты в порядке?

– Туман… ― прошептал Смолл, тыча дрожащим пальцем вниз. ― Он не рассеивается.

– Нашел чему удивляться! Туман никогда не исчезает.

– Но он всегда исчезал! Каждый день от восхода до захода солнца… на шесть часов.

Ганс Патрон, так звали мужика, хмурясь, посмотрел на Смолла.

– Мы не в сказке живем! ― твердо сказал он. ― Оустрѐйс это тебе не Фондория!

– Не Фондория… ― тупо повторил Смолл. ― В смысле «не Фондория»?! Ты издеваешься? И что вообще за Оустрейс?

Мужики со всех сторон обступили Смолла.

– Очередной впечатленыш?

– Верит в сказки прапрадеда нашего короля?

– Отвечай, ― спокойно повторил Смолл. Образовавшийся вокруг него тесный круг из мужчин прилично раздражал, но Смолл старался держать себя в руках. ― Что за хрень ты несешь?

– Это город…

– Город?

– Ганс, серьезно? ― вскинулся Джордж. ― Он же издевается!

– Оустрейс ― это город на горном плато. Наш дом. А твоя Фондория ― выдуманная страна.

Теперь захохотал Смолл. Он и не представлял, что кто-то может сказать чушь с таким убежденным видом. Все семеро глядели на него, не мигая.

– Браво! ― воскликнул Смолл, хлопнув в ладоши. ― Вы хороши. Серьезно. Почти поверил. И глазом не моргнули. Вот игра!

– Перестань ржать, ― бросил Ганс и придержал, шагнувшего было вперед, Джорджа.

– Да и вам уже можно. Раскрыли вас. Выходите из роли.

– Джордж, ты сильно его ударил? ― прошепелявил светлобородый.

– Прилично, ― отозвался Джордж. ― Думаешь, я того?..

– Говорят иногда надо дважды ударить, чтоб башка на место встало. Исправишься?

– Эт пожалуйста…

– Замолкните! ― не выдержал Смолл. ― Где я? Почему отсюда не видно Древо? Почему туман не исчез? Почему на вас это странная одежда? И где, черт возьми, ваши зонты?

– Расходимся, ― заключил Джордж. ― Он больной на всю бошку. Лень даже руки марать. Надо было там его оставить. От него пользы, как…

– А от тебя сегодня что, много пользы было? ― пристыдил его Ганс и направился в сторону огромных железных ворот. Мужики, переглянувшись, поспешили за ним. ― Ты можешь отправиться в туман на поиски своей Фондории, ― бросил Ганс Смоллу через плечо, ― или топай за нами в бар с отличным хавчиком и женщинами горячее солнца. Решать тебе.

Смолл пребывал в смятении. Мужики несли несусветную чушь. «Фондория выдуманная страна? ― думал Смолл. ― Серьезно? Скажите еще, что и меня прежде не существовало! Или что я псих, который выдумал свою жизнь!» От последней мысли ему стало не по себе. Смолл нагнал мужиков, часть его отчего-то верила, что за стеной он докопается до истины.

Мужики затормозили у ворот.

– Ночная вылазка прошла успешно! ― закричал Ганс зычным голосом. ― Потерь нет!

Ворота со скрежетом отворились, подняв облако пыли. К ним навстречу вышел седовласый мужчина в серых кожаных доспехах с эмблемой в виде череды гор на груди. Он поприветствовал Ганса Патрона рукопожатием. Затем его холодные серые глаза обследовали остальных мужиков и наконец остановились на Смолле.

– Этот юноша не отправлялся с вами в ночную вылазку. Кто он?

– Мы наткнулись на него внизу. Он предупредил нас о приближении туманных, ― ответил Ганс. ― Один из наших по ошибке вырубил его. Мы засуетились. Нельзя было оставлять его там. Вот мы и притащили его сюда. Аверлин я готов…

– Тише! ― Аверлин подошел почти вплотную к Смоллу. Внимательно оглядел его, ища признаки болезни. Лицо в синяках и ссадинах, левый глаз заплыл, на висках поблескивают капли пота, руки скрещены на груди. Аверлин Гедон шлепнул ладонью по щеке Смолла.

– Я и ответить могу, ― вскинулся Смолл, невольно выпятив подбородок.

– Не сомневаюсь. Какая глупость занесла тебя в туман одного?

– Он говорит, что родом с Фондории…

– Вопрос был адресован не тебе! ― властно прервал его Аверлин и брезгливо поглядел на Смолла. ― Это правда?

Смолл сглотнул, прежде чем кивнуть.

– Правда.

– Ты жил в…

– …Туманной Долине. Это небольшое поселение восточнее Метеоритного леса.

– Метеоритного леса? Как интересно. Король непременно захочет видеть тебя. ― Аверлин круто развернулся, собираясь уйти. ― Но учти, если король сочтет тебя за безумца, ― он фыркнул. ― Его приговор будет последним, что ты услышишь.

– Что? Почему?

– Потому что ты умрешь.

– Я понял, что типа умру, но к чему все это? ― Смолл развел руками и посмотрел на Ганса. ― Зачем он мне угрожает?

Едва Аверлин скрылся за воротами, Ганс захохотал. Его смех подхватили остальные.

– Зачем он тебе угрожает? ― переспросил Ганс, утирая блестящие от слез глаза.

– Да, зачем?

– Да затем, что может.

– Это не ответ. Что я ему сделал?

– «Что я ему сделал»? ― сотрясаясь от хохота, повторил Джордж. ― Знаешь что, ты мне нравишься. Если доведется толкаться с палачом на краю плато, не забудь спросить у него, что ты ему сделал. Вот умора будет. Или…

– Посмеялись над парнем, и хватит, ― заключил Ганс и коснулся плеча Смолла. ― Слышал притчу про скорпиона и щуку?

– Суку? ― пореспросил Смолл.

– Нет, щуку! Рыба такая есть, длинная и зубастая. Слушай, короче. Как-то раз скорпиону нужно было перебраться на другой берег озера. Плавать он, понятное дело, не может, а потому: давай кричать. Кричит и кричит, прям как ты, когда очнулся в сети. На крик приплыла щука. Спрашивает: на кой черт кричишь? А он: помоги, ты быстрая вмиг меня перевезешь. Щука отказалась, мол, скорпион ее ужалит. Тогда скорпион пообещал, что не станет жалить, ну прям честное слово. Щука, наконец, согласилась. Плывут они, значит, плывут. Пол озера уже позади. И тут на тебе ― скорпион жалит щуку. Оба начинают идти ко дну. И щука кричит, как полоумная: что ты наделал, теперь ведь и ты помрешь. А скорпион, захлебываясь: такова уж моя природа.

– Уловил смысл? ― спросил Джордж.

– Он не дурак, ― сказал Ганс. ― Идемте.

На пути в бар Смоллу постоянно попадались на глаза худые, костлявые дети в слишком просторных рваных одеждах. Они носились по извилистым улочкам Оустрейса и выпрашивали еду. Сухари, червивые яблоки, хрящи ― любая съедобность тотчас исчезала в маленьких голодных ртах. Город был огромен. Редкие черные башни перемежались с серыми домами, с которых крошился камень, и дряблыми деревянными публичными заведениями. Бордели встречались тут чуть ли не на каждом шагу. Нагие девушки развратными речами зазывали мужиков, но те с хохотом проходили мимо. Ганс говорил, что останавливаться здесь ― себя не уважать, и что только в «Черной могиле» есть достойные ласк особы.