Михаил Соболев - Статуэтка. Чётки бессмертия

– Наши дети будут знать истину, – говорю, обнимая снова и нежно целуя. – Моя любимая колдуша и ведьмуша.

– Колдуша? Ведьмуша? – удивленно переспрашивает, хихикает. Повторяет слова ещё раз, смакуя каждый звук, смеётся.

– Какие добрые слова, – улыбается, нежно целует. – Такой романтичный и сексуальный маньяк-поэт, что рядом боюсь оставаться. Растворяюсь в твоей энергии.

– Бойся, бойся, – бурчу. – Я такой, ух!

– Пойдем обедать, «Ух», – улыбается, увлекая в дом.

После обеда короткая лекция и практические занятия.

– Сегодня занимаемся дыханием, – объясняет супруга новый материал. Удобно располагаемся на поляне, сев друг напротив друга на земле, подстелив теплые вещи на землю.

– Большинство людей неправильно дышат, – продолжает. – Отсюда болезни, упадок сил. Будем учиться задерживать дыхание на вдохе и на выдохе. В зависимости от времени вдоха задержки дыхания и выдоха можно получить разный результат.

– Например? – нетерпеливо перебиваю.

– Если хочешь добиться, чтобы организм перестал болеть, вдох должен быть 12 секунд, задержка дыхания на 48 секунд, выдох – 24 секунды. Нужно делать упражнение постепенно.

– А если вдох делать 15 секунд? – наугад спрашиваю.

– Если вдох делать 15 секунд, задержку на 60, а выдох на 30 секунд, то человек начинает молодеть.

– А какой-то предел в упражнении есть? Сколько можно не дышать? – не унимаюсь.

– Какой любопытный ученик, – улыбается. – Если скажу – испытаешь разочарование.

– Скажи, – упрямлюсь.

– Учение гласит, что если вдох будет 36 секунд, задержка 144 секунды, а выдох 72 секунды, то человек перейдет на высший уровень. Уровень Просвященного. Уровень Божества.

– Хочешь сказать, что если задержу дыхание на 2 минуты, то стану Богом? – с сомнением уточняю.

– Нет, – терпеливо разъясняет. – Суть упражнения в другом. Нужно правильно вдыхать, выдыхать, задерживать дыхание. Вот вдохни.

Делаю вдох.

– Сколько прошло секунд?

– Одна, две, – бормочу, осознавая сложность упражнения.

– Попробуй вдох совершить за 36 секунд, – улыбается. – Сможешь?

– Нет, – признаюсь. – Не дышать минуту смогу, но вдыхать – выдыхать, как говоришь, нет.

– Будем учиться дышать правильно, – вздыхает. – Справишься. Это очень-очень важное упражнение.

Глубоко вдыхаю воздух, стараясь не шуметь, начинаю выполнять обыкновенные потягивания. Схрон позволяет наблюдать за объектом, но стесняет своими размерами. Вторые сутки веду наблюдение за домом, на окраине села. Обыкновенный деревенский дом. Но от его обитателей зависит жизнь дорогих мне людей. Смотрю в окуляры бинокля, отслеживаю, что происходит в доме, возле него и на всей улице.

Хозяйка встает в пять утра. Идёт в сарай. Доит коров. Кормит домашнюю живность: коз, свиней и курей. В 6.30 просыпаются дети. Дом и двор наполняют голоса. Женщина одна воспитывает двоих детей. Сама содержит хозяйство, тянет сельский быт. Во взгляде, сутулой походке чувствуется усталость от жизни, неудовлетворенность судьбой. Но, когда рядом дети, преображается. Ни тени грусти или злобы. Улыбка, забота, внимание. В общем, простая русская женщина, не испорченая болезнью «эмансипация».

В 7.30 дети уходят в школу, а женщина – на работу. Заступает на смену в эту же школу. Учитель русского языка и литературы, а по совместительству – учитель истории, биологии и зоологии, иногда – математики.

В «глубинке» дефицит учителей. Школа сохранилась после реформ в образовании. ГИА, ЕГЭ и прочие новомодные штучки, пришедшие с «продвинутого» Запада. Реформаторы не задумываются о причинах и истории появления тестов в системе образования. Американские преподаватели признаются, что для них система тестов – способ не увязнуть в судебные тяжбы с продвинутыми студентами и студентками, прикрывающими тупые мозги обвинениями в адрес преподавателей о сексуальных домогательствах. Тестирование позволяет быстро адаптировать мозг на выбор действий из ситуаций, но – отучает мыслить. Проплаченная из-за рубежа реформа образования ставит под угрозу будущее российских детей.

Отвлёкся от наблюдений за объектом.

С 7.30 до 13.30 дома никого нет. В обед дети приходят со школы, делают уроки, играют, смотрят телевизор, сидят в компьютере и Интернете. Интернет и спутниковое телевидение становятся для многих сельчан единственными развлечениями.

Люди часами сидят за телевизорами, смотрят сериалы про чужую жизнь, наблюдают в социальных сетях чужие события. Забывают о том, что у них есть собственная жизнь. Что рядом живут близкие, что надо именно им уделять время вместо социальных сетей.

Опять отвлекся. Когда сидишь часами без движения в засаде, на ум приходят разные мысли и воспоминания.

Кто я? Зачем здесь? Почему сижу в засаде?

Я нахожусь в федеральном и международном розыске, как носитель ценных государственных секретов. Я – дитя двадцатого века, но привык к сотовой связи и Интернету. Преимущество и слабое место одновременно. Привык к обработке информации. Давно отучился от соцсетей. Шаманы приложили немало усилий для того, чтобы «вышел из системы». Другая пища, интенсивная физическая нагрузка, медитация и духовные практики.

С улыбкой вспоминаю первые занятия по медитации. Вся сущность бунтует, чтобы сидеть без движений и суеты. Не надо никуда бежать. Никто не позвонит. Никто не придет и не потревожит. Можно сидеть и наслаждаться тишиной. Но мозг отказывается остановить темп. В голове роится сотня мыслей и идей. Одна за другой мысли носятся, как бешеные муравьи в растревоженном муравейнике. Чтобы замедлить безумное метание нейронов в черепной коробке, применяю простые упражнения и дыхательную гимнастику. Считаю слонов и хоботы от ста до одного. В общем, достойное занятие для мужика. Ценность медитации осознаю позже, когда начинаю радоваться событиям, раньше не замечаемым: пение птиц, восход солнца, журчание ручья, пчелиный гул. Постепенно древние техники очищают, восстанавливают нормальную работу мозга. Но ум и методы работы требуют ноутбук и доступ в Интернет.

В доме Шаманов нет электричества. Дом невозможно засечь по потреблению электроэнергии. Нет телевизора, антенн, средств связи. Дым из печи идет по специальной системе труб, чтобы нельзя было увидеть издалека. Почувствовать запах можно, но увидеть «дым трубой» в привычном понимании нельзя. Шаманы всерьез выполняют меры по сохранению безопасности. Долго протестую, выторговываю разрешение работать на планшете. Но у планшета и ноутбука есть один недостаток. За несколько часов интенсивной работы разряжаются аккумуляторы. В обычной цивилизации воткнул шнур в любую розетку, подзарядил устройство. В тайге – проблема. Не бегать же каждый раз в соседнюю деревню на подзарядку. Приходится думать над техническим решением. Покупаю внешние аккумуляторы. Оказывается, хватает ненадолго. Немного физики. В ход идут автомобильные аккумуляторы и преобразователи электроэнергии. Тяжело и неудобно тащить в рюкзаке два аккумулятора, но рюкзак с деревянной прослойкой и укрепленным дном, с усиленными лямками. Каждые две недели выхожу на «боевую операцию в тыл условного противника».