Хайнц Конзалик - Операция «Дельфин»

В конце концов Ишлинский пришел к выводу, что сегодня ему лучше не покидать здание посольства. И вовсе не потому, что им владело чувство долга. Просто он понимал: выпитая сегодня водка вряд ли позволит ему в должной мере удовлетворить весьма требовательную в этом отношении Морин. Не хватало еще опозориться. Такой удар Юрий Валентинович вряд ли бы вынес.

Он включил телевизор, но и происходившее на экране не доставило ему никакого удовольствия. Демонстрировалось шоу, в котором переодетые казаками артисты лихо метали ножи. «Чушь какая-то! – с досадой подумал Ишлинский. – Сроду казаки ножи не метали, пика и шашка – вот их оружие, и конечно же они очень метко стреляли». Ишлинский даже зубами заскрипел от злости.

Его людей в Форт-Стоктоне занимали совершенно другие проблемы.

Трое шоферов, как и следовало ожидать, вернулись вовремя. Посещение массажного салона опустошило не только их карманы, но и души, и вообще они еле-еле на ногах держались. Внутри трейлера невесть откуда взявшаяся белокурая леди играла с дельфинами, а здоровенный негр, которого надлежало называть не иначе как «доктор Кларк», глаз не спускал с тех, кто сейчас суетился возле его машины.

– За каждый час сверхурочной работы еще по сто долларов каждому, – пообещал он, и теперь все в мастерской забыли про еду и отдых.

Нечего было даже пытаться, как того требовал Ишлинский, подойти к бассейну и проверить, не двойные ли у него стенки.

– Придется перехватить их по дороге, – сказал человек с низким, красивым голосом, именно он поддерживал связь с Вашингтоном. – Нет другого выхода. Шума будет много, но зато мы хоть выясним, что за таинственный груз они везут.

Слова Кларка дали желанный эффект: к девяти вечера трейлер был уже на ходу. Но владелец мастерской еще раз подчеркнул, что снимает с себя всякую ответственность.

– Я лично умываю руки, – заявил он, вручая Кларку счет. – Даже на самой лучшей автостраде всякое может случиться, а эту вашу колымагу уж больно сильно помяли. Счастливого пути, сэр! Когда доберетесь до места, черкните мне пару строк.

– Обязательно. – По лицу Кларка расплылась блаженная улыбка. – К открытке дельфины еще и морды свои приложат и вам на память отпечатки своих носов оставят.

– Ну что, поехали? – спросил шофер, которому предстояло первые восемь часов вести трейлер. Оба его напарника уже растянулись на койках в задней части огромной кабины и громко храпели. – С вашего позволения, сэр, мы будем сменять друг друга каждые четыре часа.

– Что, тяжко пришлось?

– Ох уж эти филиппинки, – шофер осклабился, – хрупкие, как фарфор.

– Небось спина болит?

– Здесь мягкое сиденье. – Он включил зажигание, и гул мощного мотора показался ревом турбины. Дельфины занервничали, и Хелен сразу же принялась успокаивать их… Животных опять везли куда-то, шум двигателя и шуршание колес плохо на них действовали. – Где вы сядете сэр? Сзади?

– Да нет, с тобой рядышком. – Кларк ловко закинул тело в кабину. – Как начнешь клевать носом, я тебя тут же по затылку тресну. Бабники чертовы!..

Ревущее стальное чудовище выехало со двора авторемонтной мастерской и, оставив позади сонные улочки маленького городка с их неярким светом рекламы и фонарей, свернуло на автостраду № 10 и в кромешной тьме устремилось вперед по широкому полотну уходящего в бесконечность шоссе.

В полночь автострада № 10 представляла довольно унылое зрелище. Она словно вела в никуда. Особенно тоскливо стало на душе, когда путь их пролег через пустынную горную местность. Здесь неподалеку от Кента, где в их хайвэй упиралась ведущая от Абилены автострада № 10, в радиусе 60 километров почти не встретишь живое существо. Два-три селения, заброшенные деревушки, крутые скалы, открытые всем ветрам долины, дикие прерии, каменные пустыни. И, наверное, лишь тот, кому не дорога жизнь, мог решиться проехать здесь ночью. К тому же луна скрылась за густыми облаками, и только мощные фары трейлера рассекали лучами темноту.

Хелен мирно спала в небольшом отделении возле бассейна. Дельфины успокоились, они лежали почти не шевелясь и, видимо, уже привыкли к мирному покачиванию ванны. Кларк, откинувшись на спинку пассажирского кресла, внимательно следил за дорогой. В кабине гремела музыка. Сменивший шофера за рулем другой любитель филиппинских красоток, борясь со сном, первым делом включил приемник на полную громкость.

За Кентом, на полпути к маленькому городку Плато, шофер сбросил скорость до 40 километров, и тут вдруг два автомобиля мгновенно заблокировали дорогу спереди и сзади. Распахнулись задние дверцы, и четыре вооруженных человека бросились к трейлеру.

Шофер вдавил в пол педаль тормоза.

– О господи! – заорал он. – Что это? – И, завидев в руках нападавших револьверы, мгновенно присел за приборный щиток и замер. Проявление героизма в контракте не оговаривалось.

Реакция Кларка была не менее молниеносной, но вел он себя совершенно по-другому. Отработанным жестом он выхватил и кармана «смит-вессон» и, когда первый из нападавших с криком «Руки на затылок!» рывком открыл дверцу, в упор выстрелил него.

Человека откинуло назад, он плашмя рухнул на шоссе. Кларк прыгнул вслед за ним, с поразительной для такого верзилы ловкостью перекатился через голову и еще раз выстрелил.

Второй налетчик громко закричал, схватился за левое плечо медленно опустился на колени и отполз в сторону.

Загремели ответные выстрелы, но Кларк уже укрылся за передними колесами и теперь ждал удобного момента. Однако его не последовало. Налетчики подняли тела своих сообщников и словно растворились в темноте. Взревели моторы, и обе машины, взвизгнув шинами по асфальту, понеслись по направлению к Плато.

Кларк вылез из-под трейлера, с хрустом потянулся, сунул револьвер за пояс и подошел к распахнутой дверце кабины.

– Выходите, трусы! – скривив в презрительной усмешке рот, сказал он. – Надеюсь, вы там не померли со страху. Выходите, опасность миновала.

Под утро Ишлинский забылся в полудреме, но уже в пять часов; его разбудила пронзительная трель телефона.

Он так и не понял, кто именно звонит ему из Техаса. Слишком: много человек входило в его агентурную сеть, и знать всех по именам было просто невозможно.

– Да! – буркнул он в мембрану.

– Пако тяжело ранен. У него прострелено легкое, а у Перри плечо. Нам пришлось прервать операцию.

Ишлинский закрыл глаза. Всякий русский, занимавший более-менее ответственный пост, в такой момент непременно вспомнил I бы о Москве и о том, чем это все может обернуться для него. Ишлинский не был исключением. Даже у старого солдата в глубине души всегда живет страх.

– Как вы могли допустить это? – сиплым голосом спросил он.