Александр Берлин - Судьбой приказано спастись

Для многих людей такие чувственные «возвращения» – обычное дело. Что же касается тех, кто не избалован цивилизацией, а наоборот взращён в суровости жизненных ситуаций, где лишь изредка появляется на их пути «просвет», то понимание этой неразрывной связи остается с ними навсегда. Они не живут самообманом и временным комфортом, а являются частью самой природы. Они всегда остаются детьми и, наверное, эти «дикари» в некотором смысле счастливее нас, так как счастье, по их пониманию – это огромный объём испытаний и лишь малая толика радости после их преодоления.

Постоянная жизнь в суровых условиях тайги, дала Уво недюжинную силу и терпение, необходимые для выживания в дикой природе, где он, вынося все трудности и невзгоды, с годами лишь крепчал и крепчал. Но со временем никуда не уходила, а только росла его нежность по отношению к своей маме. Душа его обрастала природной любовью и порядочностью, что и проявилось в добром ухаживании за Святославом и Кузьмой. Всё это говорило о внутренней мягкости души и человечности «дикаря».

Философские раздумья Уво прервали тревога и чувство тяжести в груди. А затем его с удвоенной энергией стал одолевать кашель, усиливаясь всё больше и больше. Ради покоя своих гостей, он старался кашлять как можно тише, отчего по пещере разносился глухой, своеобразно хрипловатый звук.

Прокашлявшись, Уво с трудом поднялся и, тяжело дыша, стал ходить по пещере надеясь, что боль в груди утихнет, а потом медленно побрёл в свою «спальню». Возле веток, которые служили ему лежанкой, покоились останки его матери, которые после её смерти всегда были рядом. А вокруг них стояло много женских скульптур. Приблизившись к этой открытой могиле с дорогими ему мощами, Уво вдруг неожиданно зашатался и, потеряв сознание, рухнул возле них, успев еле слышно произнести: «Ма-ма…».

Прошло немало времени, прежде чем он очнулся. И придя в себя, с какой-то очевидной ясностью начал осознавать, что, вероятно, скоро настигнет его смерть. Из последних сил решил он попробовать приподняться, но, как ни силился, сделать этого не смог. Болезнь разом и окончательно одолела его, сделав совершенно немощным. Он лежал и мог только с трудом поворачивать голову. Словно наяву, перед его взором возник образ мамы: она, как живая, улыбалась и протягивала к нему руки в желании обнять своего сына…

Но тут его мысли резко переключились на другое. Уво вспомнил о своих гостях. Уйти, не предупредив их и не попрощавшись с ними, он не мог, и потому, собрав все свои оставшиеся силы, стал громко и протяжно стонать: «Уво-о! Уво-о! Уво-о!..». Он подсознательно полагал, что слово «уво» – не просто имя, а общее название для человекоподобных существ. Поэтому в его стоне был зов, зов к людям, которых он принес в свой дом. Иногда, замолкая, он прислушивался, не раздадутся ли чьи-нибудь шаги. Но в пещере, как всегда, царила глухая тишина. С каждым вздохом дыхание его становилось всё тяжелее и тяжелее, а зов становился у него всё тише и тише, но он всё равно, из последних сил, продолжал звать…

Глава 8

Его звали Никита

Услышав сквозь сон странный звук-вой, Святослав сначала подумал, что это продолжается сновидение. Но, с усилием сбросив дрёму, навеянную маковым настоем, он понял, что всё происходит наяву. Приподнявшись, он почувствовал, что Кузьма тоже проснулся от необычного и тревожного звука. Испугавшись, мальчик прижался к отцу.

Святослав, погладив и успокоив сына, осторожно выбрался из ящика и не спеша, с опаской пополз на звук, в котором явственно угадывался зов о помощи. Глаза не привыкли к такой темноте, не сильно помогало и шедшее от стен слабое свечение. Не в силах ничего толком разглядеть, мужчина всё равно решил пойти на зов. Немного поблуждав, он достиг угла пещеры, заглянув за который, заметил невдалеке едва освещенный участок и быстро направился к нему. Свет был виден едва-едва, но все же позволял ориентироваться.

Святослав пошел на этот свет, и через несколько шагов, скорее, почувствовал, чем увидел в полутьме какое-то движение. Подойдя еще ближе, он, к своему удивлению, разглядел странное существо, полностью покрытое волосами. Существо лежало почти без движения, лишь грудь его слабо поднималась, издавая те самые невнятные звуки, которые они с сыном и услышали.

Сначала Святослав застыл от ужаса – перед ним был самый настоящий, огромный «снежный человек», чудовище из легенд. Но страх вскоре отступил – мужчина понял, что угрозы от чудовища не исходит, оно само нуждается в помощи. Перед ним было живое существо, и в этот момент вовсе не было важно, как оно выглядит, главное – ему нужно было помочь. Святослав быстро смекнул что к чему, и сделал правильный вывод – кроме этого странного существа спасти их с Кузьмой было некому. И ничего, кроме бесконечной благодарности за спасение, Святослав в этот момент уже не испытывал. Не вызывало сомнений и то, что теперь он обязан помочь своему спасителю.

Мужчина приблизился к стонущему, и, казалось бы, совсем беспомощному хозяину пещеры, но тут рука того внезапно, словно сжатая пружина, распрямилась, и сильная рука крепко схватила мужчину за запястье и быстро потянула к себе. Рывок был такой силы, что Святослав с трудом удержался на ногах. Он внутренне собрался, готовясь дать отпор, хотя это был бы всего лишь укус мухи для такого «силача», но услышал лишь хриплый голос, походивший более на стон умирающего: «Уво-о!». После этого существо медленно и осторожно провело рукой Святослава по своей голове. Прикоснувшись рукой к его волосам, мужчина почувствовал, какие они жёсткие. А Уво стал медленно произносить по слогам: «Ма-ма, ма-ма, Ны-кы-та», – и, отстранив руку Святослава, показал ему на лежащее неподалеку тело человека, больше похожее на мумию. Уво произнес теперь всё в обратном порядке, вначале «Ны-кы-та…», а потом – «ту-ды… ма-ма, ма-ма…».

Замолчав, Уво просительно посмотрел на Святослава так, как будто хотел ещё что-то добавить, прежде чем умолкнуть навсегда. Святослав, глаза которого стали наконец-то привыкать к неполной уже темноте, стал различать кое-какие его очертания, а потом начал не спеша говорить, надеясь, что «снежный человек» его понимает. Он спокойно и негромко повторял:

– Мама… Никита… Ты говоришь? Я понял, понял. Тебя Никита зовут, и ты хочешь к маме. Что ж, раз ты так очень хочешь, ты можешь теперь спать спокойно. Я все сделаю, как ты просишь.

Вместо ответа Святослав увидел, как губы волосатого человека медленно растянулись, издавая звук выдыхаемого воздуха, который в конце стал таким прерывистым, какой бывает обычно при радостном смехе. Вероятно, в это время Уво радовался – человек понял его. Как будто специально, чтобы Святослав смог это увидеть, от стен грота отразились лучи яркого солнца и на мгновение коснулись лица Уво. Наверное, сама природа, расставаясь с одним из своих сыновей, решила проводить его таким светлым касанием. Затем тело волосатого человека обмякло, и Уво замер, уйдя к своей маме счастливым, потому что выполнил и её наказ – помог «людям молнии и огня». И желание быть рядом и после смерти тоже сбылось.