Валерий Костюк - Усафар. Остросюжетный роман в стихах

Будь он душой чуток пошире —
Быть первым парнем на селе.
Ведь жить с людьми, с собою в мире,
Куда на свете веселей.

Тому и Север наш порука
И ночь бела, как свет в пути,
Чтоб всякий мог войти без стука
И каждый мог себя найти.

Открыты Севера просторы,
Как дверь охотничьей избы.
Запас тепла да соль и порох
В нужде всегда найдёте вы.

На деле он – добрейший малый.
Наш Север с виду лишь суров.
Недуги тёмных душ усталых
Излечит лучше докторов.

Случайно оступился, может?
Был малодушен и несмел?
Тому в беде всегда поможет,
Лишь только б сам того хотел.

Но тот, кто с сердцем росомахи
Себя лишь знает одного —
Дела его, скажу, не ахти
И вреден Север для него.

Был и Федот того ж замеса
И под себя лишь вёл расклад.
В себе кормил он верно беса —
Был лишь своим удачам рад.

Шло время, мало что меняя,
Как волн пологих череда.
Высокий берег омывая,
Спешила к западу вода.

Со старшею сестрой Печорой
Уса, на встречу торопясь,
Несла волну кружалью скорой,
В разводах красочную вязь…»

Степан смолкал, шурша кисетом,
Я же томить не стану вас
И пару слов скажу при этом,
Раскрасив сдержанный рассказ.

Так – впечатлений малость личных,
Заметок в тему на пути,
Надеюсь, не совсем излишних,
Рискну я вам преподнести:

Закаты здесь – особый случай,
Уж коли к слову довелось, —
Нигде ещё не видел лучше,
Где побывать и мне пришлось.

А побывал я в разных странах
Да и родился не вчера.
Встречал рассветы утром рано
И провожал я вечера.

Но время зря своё не тратя,
Разгадку слов ища моих,
Послушай, что хочу сказать я,
Пожалуй, лучше сам о них:

Пора вечерняя… Смеркало…
Осело солнце вниз и вот —
По небу краски расплескало
Сквозь призму сырости болот.

Представь, – как бы… сиянье Север
В июньском небе высоко
Туманом радужным рассеял
На лёгких перьях облаков

И все иные краски сникли,
А в небе тают здесь пока
Лишь жёлто-розовые блики
В зеленоватых облаках.

Густеют сумерки, наверно,
И стала явной зелень туч.
Герой романа Жюля Верна*
Искал такой зелёный луч.

Увязло солнце аж по пояс
В багряный клюквенный кисель;
Едва за лесом чуть укроясь,
С утра на небе, как досель.

Здесь на десятки километров
Туман болотный, словно пар,
Сдувают утренние ветры
С болот бескрайних – Усафар.**

Живи не ведая печали, —
Когда б не гнус да комарьё
В грибную пору докучали,
Здесь летом рай, а не житьё!

Под вечер время вдруг такое:
Приходит час совсем иной,
Что никого не беспокоя,
Звон комаров висит стеной.

На фоне розовом, закатном,
Пока диск солнца не исчез,
Свершают танец свой обрядный,
Столпившись, тучки вампиресс.

В такую пору парни, девки,
Ну словом, – собирались все
Под вечерок на посиделки
На бережок к реке Усе,

Где на воде неторопливо
Закат качается хмельной
И где гармони переливы
Плывут, играя тишиной.

Так шло нешумное веселье,
Порой до утренней росы,
Когда туман в низинах стелют
Рассвета ранние часы.

Был и Федот охотник тоже
По зорьку время коротать
В кругу девиц, собой пригожих, —
Чтоб были те ему под стать.

Но лишь одна была особа,
Над ним имея сердца власть,
Его душевная зазноба —
Она Марьяною звалась.

Сказать по правде, так Марьяну
Прельщал не очень то Федот.
Коль весел был – то, верно, спьяну,
А чаще – всё наоборот.

Рождён Федот не бестолковым,
Был крепче стали он зубил —
Раз приглядел он Бажукову,
То, как участок застолбил.

Был наделён медвежьей силой —
Бил в драке сходу наповал
И так нередко выходило,
Что сам на сам троих бивал.

Два года знал он лишь заботу —
Всех ухажоров гнать гурьбой.
Отбил бока им и охоту,
Оставив Марью за собой.

Проходят годы – ей за двадцать.
Марьяна всё ж решила так:
«Не в девках мне же оставаться?
И парень, видно, не дурак.»

Под осень свадьбу сговорили,
На бабье лето подгадав.
Пекли, солили и варили
Под ароматы пряных трав.

Так, не скупясь в своих расходах,
Чтоб удивить весь здешний мир
И тему дать всем местным «одам»,
Решил Федот устроить пир.

Да – он завистлив, но не жаден.
И это сказано к тому,
Что не останется в накладе,
Коль позавидуют ему.

Летел напев, дивясь раздолью.
В просторах музыку несло.
Собралось к званому застолью
Едва ль не целое село.

Нет, не скажу, что Бабье лето
Совсем диковинное здесь
И что особая примета,
Во всём отличная, в нём есть.

Пожалуй – только акварели
Тайги осенней на просвет
Богаче красками горели,
Как яркий в зелени букет.

Ещё, быть может, дуновенье
Осенних ветров чуть свежей, —
Уже намечено вторженье
Холодных, затяжных дождей.

Но есть и главное отличье,
Пора прощанья чем мила, —
Южанам было б непривычно
Ждать восемь месяцев тепла.

Вернулось лето ненадолго,
Подзадержавшись до поры,
И время здесь проводят с толком —
Накрыты празднично столы.

Под солнцем, прямо на пригорке,
Столы белеют стройно в ряд
И угощений сочных горки
Гостей забористо бодрят.

Снедь из таёжных разносолов:
В судках – семужная икра
И грузди, прямо из рассола,
С лучком и маслом на столах.

Вот – после лёгкого просола,
Всего лишь в несколько часов,
Почти прозрачно-невесомый
К столу был хариус готов.

Пикантного посола коми
Краснеет сёмга… за душок.
Гурманам местным – смак, а кроме,
Кто не привык, – внушает шок.

А мне, скажу, она по вкусу:
Ведь без привычки, до поры,
Кому – воняет только уксус,
Кому-то – лучшие сыры.