Сергей Лабзов - Приключение Димы Кремова – 2

– Вот незадача, я думал, с Толиком не будет проблем, но он упёрся. Говорит, что раз мы договаривались плыть до Бердянска, то туда он нас и доставит, но ночь терять не намерен.

– Ты давал ему деньги? – спросил Димка.

– Конечно! Я не понимаю причину его упорства.

– Скорее всего, он не хочет упустить следующих клиентов, ведь мы как бы попали на яхту вне очереди, – предположила Наташа.

– Может девушка и права, – ответил Корней, – но я не буду платить бешеные деньги за капризы капитана!

В это время все посмотрели на берег, который отдалялся всё дальше и дальше.

– Давай, Лаврентий, может у тебя получиться уговорить капитана. – Корней достал из кармана шорт набольшую подзорную трубу.

Как раз яхта сделала поворот, и встала левым бортом к берегу. Ничего похожего на язык, да ещё раздвоенный, на горизонте не наблюдалось. Димка прошёл на корму, где наслаждался ничегонеделанием врач Давлян, развалившись в шезлонге. В руках у доктора Дима увидел огромный спутниковый телефон. Рядом с ним прямо на палубе сидел племянник, который преданно смотрел на дядю. Он не переоделся, как предполагала Наташа, а сидел на солнцепёке в той же футболке, только широкополая шляпа как-то защищала его от солнца. Георгий Владимирович при приближении Димки поднял голову, и сквозь очки посмотрел на него.

– Здравствуйте, доктор, – поздоровался Дима, – мне надо с вами поговорить.

– Слушаю, молодой человек. Вас, кажется, Дмитрием зовут?

– Да.

– Вот, познакомьтесь, это Эрик, мой племянник.

– Привет, – кивнул Димка человеку в футляре.

Тот даже не сделал попытку встать и протянуть Димке руку для пожатия. Кремов пожал плечами и снова повернул голову к Давляну.

– Ты, Дима, не сердись на Эрика, – попросил врач, – у него редкая болезнь, которая причиняет ему массу неудобств.

– Что за болезнь такая? – Димка снова удивлённо посмотрел на Эрика.

– У него порфирия.

– Что?

– Порфирия. Это генное редкое заболевание, обусловленное боязнью солнца. Ему нельзя подвергать свою кожу воздействию солнечных лучей, – пояснил доктор. – Эту болезнь первым описал доктор Гюнтер из Германии. Вот и приходится бедняге… – он не договорил, так как зазвонил его большой телефон.

Давлян нажал кнопку и приложил монстра к уху. Послушав невидимого собеседника, он молча сложил антенну, и снова посмотрел на Димку: – Так что вы хотели, молодой человек?

– Вы не очень торопитесь, Георгий Владимирович? Нам, вернее нашему учёному другу надо для отчёта в институте делать съёмку берега на плёнку кинокамеры. Он проводит исторические исследования и ему просто необходимо заснять всё. Поэтому я прошу вас поддержать нашу просьбу к капитану, чтобы мы перемещались только в светлое время суток.

Доктор внимательно выслушал Кремова и сказал:

– В принципе, я никуда не тороплюсь. Мне нравится здесь, но у меня вопрос: вы не шпионы? – и он раскатисто захохотал.

Димка тоже улыбнулся. Ему стал импонировать этот весёлый человек.

– Я – резидент, а остальные американские агенты, – в тон ответил Димка и тоже засмеялся.

– Я поддержу вас! – пообещал Давлян.

– Спасибо, Георгий Владимирович.

Кремов ещё раз посмотрел на племянника доктора, но теперь уже с жалостью. Он вернулся на нос яхты и передал свой разговор друзьям.

– Бедный парень, – посочувствовала Эрику Наташа, – быть среди такой красоты, такого солнца и не иметь возможности в полной мере им насладиться.

– Хорошо, что он никуда не спешит, – сказал Корней, посмотрев на корму, где Давлян снова разговаривал с кем-то по своему большому телефону.

Димка тоже посмотрел в ту сторону, и увидел, как доктор встал с шезлонга и подошёл к Анатолию, стоящему за штурвалом. Они о чём-то переговорили, и врач вернулся на своё место.

Яхта тем временем плавно качалась на волнах, разрезая форштевнем тёмно-зелёную воду. Дизель давно выключили и теперь судно шло только под парусами. Солнце жгло немилосердно, но кладоискатели наслаждались его лучами, так как питерская погода не давала им такой роскоши. Пейзаж, проплывающий за бортом, мало менялся. Вдоль всего побережья стояли белые мазанки, которые сдавались в наём вездесущим дикарям. Всюду виделись тела загорающих, которые, подстелив под себя полотенца, лежали раскинув руки, отдаваясь во власть температурного максимума.

Время и правда подходило к полудню. Наташа повернула руки бледными запястьями наружу, чтобы они тоже хватили свою порцию солнечного безумия. Корней, оставшийся в одних плавках, ходил по баку, время от времени поглядывая на берег и на Анатолия. Димка с Лаврентием играли в карты, подстелив под себя лёгкое одеяло, взятое Наташей. Вот охотник увидел, как Анатолий сменился, отдав штурвал своему брату. Корней тут же пнул ногой лежащего Лаврентия, и прошипел:

– Валяй, историк, иди охмуряй капитана, он только что сдал вахту у штурвала. Митя, ты тоже иди, помоги аспиранту.

Картёжники оставили своё занятие, и пошли в сторону кормы. Анатолий плескался под рукомойником, когда Дима и Лаврентий поравнялись с камбузом. Черномазая физиономия Грека, который в данный момент исполнял обязанности кока, высунулась из узкого помещения:

– Сегодня, господа, на обед будут лангусты под ананасовым соусом и слоновая нога, запечённая в листьях коки. Прошу не опаздывать!

– Только поменяю свои бусы у вождя на ложку с дыркой и обязательно приду, – в тон ему ответил Димка.

Грек расплылся в широкой улыбке, при этом глаза его оставались серьёзными. Димка обратился к Анатолию, который вытирал руки:

– Капитан, приглашаю вас на корму, там знаменитый историк Нильский прочтёт нам маленькую лекцию. Прошу.

Втроём они прошли на корму и остановились возле шезлонга Давляна. Лаврентий хотел облокотиться о кресло доктора, но шезлонг закачался, и незадачливый аспирант чуть не свалился прямо на Эрика. Реакция последнего была очень бурной, он вскочил и сильно оттолкнул Лаврентия. Бедняга, не ожидавший такого, упал на леер, чуть не вывалившись за борт.

– Спокойно, Эрик, ты разве не видишь, что наш учёный друг просто не удержал равновесия, и случайно чуть не упал на тебя? – Давлян разговаривал со своим родственником так, как будто он страдает не болезнью кожи, а болеет головой.

Эрик посмотрел сквозь свои тёмные очки на присутствующих и отвернулся.

– Итак, с чем пожаловали, господа?

Лаврентий оправился от испуга, посмотрел за борт, и, заложив руки за спину, принял позу лектора:

– Господа, раскопки показали, что питекантропы в Крыму были ещё в олдувийский период палеолита. Ранее считалось, что впервые люди на полуострове жили с конца ашельской эпохи. В окрестностях Ореанды и на скале Дженевез-Кая под Гурзуфом есть следы обитания в эпоху энеолита! Но это всё я говорю про самые отдалённые времена. А первыми людьми, которым удалось занять значительное место в истории были тавры. С десятого века до нашей эры идёт их период. Потом начинается скифский с седьмого века до нашей эры до четвёртого нашей эры. Я почему так подробно вам об этом рассказываю? Чтобы вы прониклись важностью моей задачи, о которой я расскажу несколько позже. Так вот… в Крыму часто менялась власть, особенно это касается южного побережья Крыма, где мы сейчас и находимся. Кто только не хотел обладать этим благодатным краем! Здесь были эллины и римляне, гунны и византийцы, половцы и печенги. С тринадцатого века здесь обосновались генуэзцы. Кстати, вы знаете, почему Ялта так называется? – присутствующие на этой импровизированной лекции переглянулись. Никто не смог ответить на этот вопрос.