Дмитрий Пятенок - Объект

– Я так понимаю, вы специально избегаете чёткой формулировки? Почему бы не сказать «выстрелы»? – Андрей Васильевич хмуро уставился на учёного.

– Потому что выстрелы подразумевают использование снарядов или каких-то аналогов. Что было использовано здесь – установить невозможно. Никаких следов в местах воздействия обнаружено не было, складывается ощущение, что какая-то сила просто вырывала куски тела.

– Что-нибудь новое по глазам?

– Ничего, – учёный развёл руками. – Как уже говорилось, все жертвы, кроме Ибрагимова, были ослеплены. Причём повреждение сетчатки у всех было практически необратимым. Что послужило источником – неизвестно.

Учёный переключил изображение. Теперь на доске были изображены два тела, лежащие около шин.

– Продолжая хронологию событий, можно сказать, что, несмотря на почти полное отсутствие зрения, двоим удалось спрятаться за этими шинами. Сильно им это не помогло. Первым был убит Багдасаров, его постигла участь первых жертв. А вот второй, судя по всему, пытался защищаться, рядом с телом обнаружен пистолет. Всего из него было произведено три выстрела, однако все они пришлись в бетонную стену.

Учёный включил следующее изображение. Теперь во весь экран демонстрировалась рука и голова жертвы.

– Как видите, кисть была вывернута практически на сто восемьдесят градусов, а голова проткнута в районе глазницы. Скорее всего, нападавший находился в непосредственной близости, сначала каким-то способом сломав кисть с пистолетом, а потом, с помощью ножа или подобного предмета, нанеся смертельный удар.

– Спасибо, Андрей. А теперь самое главное, – Сергей Алексеевич облокотился на стол. – Собственно то, из-за чего мы здесь собрались, и то, из-за чего данное происшествие было засекречено.

Учёный снова переключил изображение, теперь там красовались искорёженные остатки автомобиля.

– Итак, как верно сказал Сергей Алексеевич, если бы не автомобиль, нас бы вообще могли не привлечь, так как какими бы странными ни были убийства, то, что произошло с машиной, не лезет ни в какие ворота. Ибрагимов убегал от нападавшего, зрение у него по какой-то причине сохранилось, он успел сесть в автомобиль и даже тронуться. Но тут началось что-то невероятное, машина была буквально «съедена» по частям. За те двадцать метров, что успел проехать Ибрагимов, его «Паджеро» лишился заднего колеса, двери с правой стороны, а затем и всей задней части в целом. Как видите, от машины остался только передний ряд сидений и капот. Сам Ибрагимов получил серьёзное ранение, пытался какое-то время ползти, но потом, судя по всему, нападавший настиг его.

– Андрей, включи запись, пожалуйста.

Запись с видеорегистратора машины являлась особо ценной уликой, хотя, по сути, и не давала никаких ответов.

На экране появилось изображение. Регистратор в машине включался автоматически после того, как ключ окажется во второй позиции зажигания.

За кадром слышались испуганные причитания, фары освещали пустую площадку впереди. Машина резко тронулась, но почти сразу же изображение резко дёрнулось и покрылось помехами. Машина накренилась вправо, но какое-то время продолжала двигаться, после чего её настигла вторая волна атаки. Изображение задёргалось с чудовищной силой, как будто машина ехала по бездорожью, послышался звук разбитого стекла, некоторые осколки даже попали в кадр. После этого наступила тишина, которую сопровождало завывание мотора. Но спустя пару секунд смолк и он. А регистратор уставился в небо. Послышался стон, затем дверца машины открылась, и кто-то вывалился из салона.

– Нет… Пожалуйста, нет! – последние слова, которые были записаны видеорегистратором.

Через некоторое время послышались медленные шаги – видимо, нападавший прошёл мимо машины, после чего воцарилась полная тишина. Последним звуком, который удалось распознать, был свист рассекаемого воздуха.

– Как видите, – учёный выключил запись, – никаких ответов нам это не даёт, все попытки выудить какую-либо дополнительную информацию с помощью разбора записи особых успехов не дали. Устройство достаточно дешёвое, поэтому качества звука и самого видео крайне низкое. Единственное, что удалось зафиксировать, это многочисленные вспышки, которые сопровождали разрушение машины.

– О них же говорили и жители соседних домов, – напомнил Полукаров.

– Таким образом, можно предположить, что вспышки сопровождали «выстрелы», – учёный скосил взгляд на подполковника Черкасова. – Но это никак не приближает нас к ответам на многочисленные вопросы. И, как я уже говорил, скорее ставит новые вопросы. Оружия, которое может нанести такой урон транспортному средству, при этом не оставив следов пороха или иных взрывчатых или химических веществ, не существует.

Генерал устало вздохнул. Он был одним из членов особого отдела ФСБ уже давно. Ещё во времена, когда организация называлась КГБ. Тогда он был ещё совсем молодым. Специального названия они не имели, никаких заумных аббревиатур, просто «особый отдел». Особых отделов немало, но они – совсем особый.

Появился он в 1959 году и был сформирован для расследования одного странного инцидента в горах. После этого им обычно поручали расследования дел, которые явно выходили за рамки обычного восприятия. Не то чтобы они были сверхъестественными, но уж «странными» – точно.

Признаться, цели найти преступника у них чаще всего не было. По крайней мере, она не была основной, главным было извлечь как можно больше данных и постараться использовать полученную информацию и материалы в нужном ключе для нужных целей.

Происходило это крайне редко, и чаще всего весь отдел просто занимался обычной рядовой работой.

Генерал обвёл взглядом собравшихся. Полукаров – последнее пополнение их отдела. Искать новые ценные кадры входило в обязанности почти всех руководителей отделов, но Полукаров был особо ценным. В уголовном розыске он раскрыл столько преступлений, что даже был представлен к президентской награде. Переманить его было несложно, подобные люди с радостью цепляются за новые возможности и перспективы, так как если бы не цеплялись, то и ценными работниками бы не были. Как Полукаров умудрялся держать всё в голове и анализировать, генерал не знал.

Авдеев Андрей не был постоянным сотрудником ФСБ и большую часть времени проводил в лаборатории, где у него была своя исследовательская группа. Лабораторию курировала ФСБ, поэтому и во главе её находилось максимально доверенное лицо. В свои тридцать лет он уже имел один из самых высоких уровней допуска. А если учитывать, что работником организации не являлся, то, наверное, самый. И было видно, что он серьёзно переживает из-за невозможности сделать какие-то выводы из последнего дела.