Алексей Дымов - Дитя Дьявола

Вскоре Чарли Дуэйн попрощался, сославшись на дела, и указав направление к конторе, до которой оставалось рукой подать, покинул спутника. Михаэль продолжил путь в одиночестве, с легким пренебрежением рассматривая прохожих в далеко не модных одеждах, а так же соответствующую им архитектуру и местный быт.

Недалеко от места назначения, внимание Михаэля привлек один старый двухэтажный дом. В отличие от других, более и менее приличных, этот дом казался очень старым. Его деревянные стены были черными, как смола, то ли от старости, то ли от пожара. Большая передняя веранда сильно покосилась, и ее полудырявая кровля держалась лишь на честном слове, а может, дожидаясь ветра посильнее. Маленькие темные окна мало выделялась на общем фоне стен, никакого подобия стекол там не наблюдалось. Деревянная, покосившаяся вывеска под козырьком веранды гласила всем, кто удосужился со вниманием изучать истершиеся буквы: «Сиротский дом мадам Джонс». Но Михаэля привлекло не само здание, он с интересом рассматривал около двух десятков ребятни, расположившейся в тени веранды, как птицы на ветках, облепившие парапет. Все в грязных поношенных одеждах, некоторые даже босиком, в одних дырявых брюках, да и штанины имелись далеко не у всех, едва прикрывали попы. Одна девчушка, лет семи, сидела на земле, возле веранды, отдельно от остальных, будто общество других детей ей не нравилось или другие дети её просто не принимали в компанию? Рядом с ней был лишь один пятилетний мальчик. Наверное, её братик, почему-то решил немец. Мальчишка стоял позади девчушки, не двигаясь, будто заснул прямо стоя.

Но Михаэль Майер рассматривал лишь девочку. Длинное местами в заплатках платье, коричневого цвета, белые, когда-то цветочки на нем, сейчас были почти не заметны. На ногах сандалии, как у большинства других детей. Длинные, ниже плеч волосы, цвета вороньего крыла. Худые скулы лица, острый нос и чёрные глаза…

Неожиданно девочка подняла голову и их взгляды встретились. Михаэля пронзил вселенский холод, будто и не было на улице летней жары. Холод пронзил парня насквозь, парализовав все внутренние органы, сердце будто замерло, споткнувшись, а Майер продолжал смотреть в абсолютно черные, без зрачков глаза ребенка, и будто стал тонуть в этом вселенском мраке. Этот ужасный взгляд порождал первобытный страх, но при этом он будто тянул, манил к себе, как нежная темная ночь принимает в свои объятья всех засыпающих. Немец послушно сделал шаг, второй…

– Эй!!! А ну, с дороги!!! – Михаэль повернулся на оклик и увидел, как прямо перед ним конь встал на дыбы, и молотит передними копытами воздух.

Майер прыгнул в сторону, уходя с пути всадника, и повалился в пыли.

– Жить надоело?! – продолжал кричать всадник, судя по сумкам по бокам от седла, посыльный. Не дожидаясь адекватного ответа, он пришпорил коня и помчался дальше по дороге.

Кое-как отдышавшись, Михаэль поднялся на ноги и стал отряхивать пыль и грязь со своей одежды. Сердце продолжало предательски стучать в груди, будто боялось куда-то опоздать. Вмиг немец вспомнил причину своего падения и устремил взгляд на девчонку. Но той уже не было на прежнем месте. На веранде её тоже не оказалось. Майер посмотрел по сторонам несколько раз, но темноглазую девчонку так и не отыскал. Как и пятилетнего мальчишку, что был с ней рядом.

«Нью-Инстерк» расположился в большом двухэтажном, если не считать чердака, деревянном здании. Чердак, кстати, ушлое руководство фирмы тоже использовало по полной. На нём находился кабинет начальника конторы, архив и подсобное помещение, наверно кладовая. Михаэль никогда в будущем туда не заглядывал. Остальные этажи были заняты кабинетами рабочих «нижнего» и «среднего» звена. Причем, на втором этаже в основном обитали те, у кого в подчинении было, как минимум, пара человек, а на первом, разделенном простыми перегородками на неравные квадраты комнат, весь остальной люд. Начиная от машинисток, которые печатали на своих машинках весь рабочий день напролет, с перерывами на обед, и заканчивая мальчишками, подрабатывающими посыльными. Последние шныряли в конторе, как муравьи в муравейнике, то передавая какие-то бумаги из кабинета в кабинет, то бегали по городу, проверяя ту или иную информацию. И если находили что-то интересное, то туда отправляйся корреспондент, а юнец получал пару монет.

Как раз такого мальчишку Майер и повстречал первым на новой работе. Немец рассматривал фасад здания, когда парадная дверь распахнулась, и на улицу вылетел юный гонец, едва не сбив его с ног. Быстро пробормотав некое подобие слова «извините», мальчишка убежал дальше. Михаэль даже не успел как следует разглядеть ребенка, как того уже и след простыл.

Постояв еще пару минут, рассматривая узорчатую вывеску, на которую потратили явно немало времени и денег, красивые широкие окна, немного диковатого вида, в сравнении с окружающими домами, немец потянул ручку двери и вошел внутрь.

Контора встретила нового работника… равнодушно. Никто из полудюжины работников, находившихся ближе всех к двери, не обратил на вошедшего ни малейшего внимания, продолжая заниматься своими делами. Хотя вон те две дородные женщины, сидящие за одним письменным столом, похоже, считали своими должностными обязанностями просто болтать, что они и делали, не отвлекаясь ни на что вокруг.

Равнодушие окружающих немного задело Михаэля, почему-то он думал, что его будет радостно встречать чуть ли не вся контора. Всё-таки письмо о его приезде и переводе они уже давно получили.

Закинув один вещевой мешок на плечо, он обратился к ближайшему мужчине, и его отправили на второй этаж…

Там встретила миловидная черноволосая девушка, на вид лет двадцать пять-двадцать семь. Она сразу вызвала симпатию у Михаэля с первой же секунды встречи одной лишь своей приветливой улыбкой, которой, наверняка, она одаривала каждого нового посетителя.

Анжелика Аллен работала здесь с самого открытия конторы и добралась до должности главного секретаря, в чьи обязанности, если быть справедливо-дотошным, входило лишь встречать разных гостей фирмы, готовить кофе и носить бумаги на подпись начальнику. Ну, еще и одаривать всех своей улыбкой, да и просто радовать глаз своей привлекательной внешностью. Однако она не была пустоголовой куклой. Отнюдь. И вопреки присказке, что женщина бывает либо красивой, либо умной, она имела оба этих качества. Так что высокую должность она получила заслуженно, и некоторые считали её чуть ли не правой рукой мистера Томпсона, главного в этой конторе, и тот часто обращался к ней за советом. Поэтому порой, если было нужно отпроситься с работы по каким-то делам, либо выпросить повышение зарплаты, некоторые сотрудники сначала обращались к ней. Стоит отметить, что ни в каких близких связях мистер Томпсон и Аллен замечены не были. Их связывала исключительно дружеские и рабочие отношения. Анжелика считалась в коллективе добродушным и открытым человеком, а её начальник заядлым семьянином.